|
04:19
Ахмад Шах
|
|
Александр Ляховский
 Даты жизни: 05.02.1946 -- 03.02.2009 Ахмад Шах Первая операция против формирований тогда еще мало кому известного Ахмад Шаха была проведена в апреле 1980-го, когда его отряды обосновались на коммуникации Термез-Кабул. Почти ежедневно на участке Хинджан-Джабаль-Уссарадж они обстреливали автоколонны (как советские, так и афганские). В результате возникли трудности в организации военных и народнохозяйственных перевозок. Обстрелам подвергались также и сторожевые заставы советских войск. Чтобы стабилизировать обстановку на магистрали, было принято решение нанести этим мятежникам поражение. Операция проводилась силами советских и афганских частей. Общее руководство войсками осуществлял генерал Печевой. По данным разведки, группировка Ахмад Шаха в долине Панджшер (около 80 км севернее Кабула) насчитывала тогда немногим более 1000 вооруженных мятежников из числа местных жителей. В то время моджахеды еще не создали развитой системы оборонительных сооружений, ограничивались минированием отдельных участков единственной дороги в долине - устройством на ней завалов. Вооружены они были стрелковым оружием устаревших образцов. Для проведения операции в Панджшере выделили три советских батальона (мотострелковый, парашютно-десантный, десантно-штурмовой) и два афганских, а также небольшие формирования от госбезопасности ДРА и партийных активистов. Эти силы разделили на две группы, которые вели наступление на мятежников с двух сторон долины навстречу друг другу. Одна группа наступала из района Паси-Шахи-Мардан, другая - из Анавы. Тактика действий была проста. Советские войска последовательно блокировали кишлаки, а прочесывание их осуществляли правительственные силы (афганской армии, госбезопасности, партийных активистов). Боевые действия были неожиданными для мятежников, развивались стремительно и длились всего четыре дня. В ходе операции мятежники организованного сопротивления не оказывали, но когда подразделения 4-го десантно-штурмового батальона 56-й отдельной бригады подошли к вотчине Ахмад Шаха кишлаку Базарак, то мятежники открыли по ним огонь. В коротком бою моджахеды были разбиты. В дальнейшем продвижение по долине Панджшера осуществлялось без планомерного огневого воздействия, хотя мятежники устраивали засады и проводили налеты. В частности, в одном из эпизодов разведчики десантно-штурмового батальона попали в очередную засаду, командир батальон капитан Леонид Хабаров с группой десантников поспешил им на выручку. Моджахеды были уничтожены, но сам комбат был ранен разрывной пулей в предплечье. Проведя "зачистку" кишлаков и уничтожив оказывающих сопротивление моджахедов, войска, принимавшие участие в операции, возвратились в места постоянной дислокации. Вооруженные формирования Ахмад Шаха понесли большие потери. Масуд через посредников подписал с советским военным командованием негласное соглашение, где брал на себя обязательство не проводить враждебные акции против советских и правительственных войск. В ответ ему обещали не наносить авиационных ударов по Панджшеру, пропускать его караваны в долину и из нее, а также оказывать Ахмад Шаху авиационную и артиллерийскую поддержку - это в случае вооруженных столкновений его отрядов с соперничающими вооруженными формированиями Исламской партии Афганистана. Срок соглашения истекал в мае 1982-го. Обе стороны в основном соблюдали взятые на себя обязательства. Ахмад Шах прекратил диверсионные действия на коммуникациях, сосредоточив главное внимание на создании инженерных оборонительных сооружений в Панджшере и усилении боеспособности своих отрядов. Постепенно он сумел накопить достаточное количество оружия и боеприпасов, что позволило вновь создать сильную группировку вооруженных формирований в этом районе. Уже к середине 1981 года численность группировки Масуда достигла 2200 человек, и она представляла серьезную опасность, главным образом на коммуникации Кабул-Хайратон, в частности, на участке Джабаль-Уссарадж-южная часть перевала Саланг. В это время наша военная разведка предприняла шаги по налаживанию сотрудничества с Масудом. В частности, по поручению начальника ГРУ Генштаба ВС СССР генерала армии П.И. Ивашутина подполковник Анатолий Ткачев, установив контакты с Ахмад Шахом, длительное время, как он говорит, работал с ним. Вот его рассказ. "Во время пребывания в Афганистане в 1981-1983 годах мне довелось участвовать во многих операциях, проводимых разведорганами против одного из полевых командиров афганского сопротивления Ахмад Шаха Масуда и его группировки. В ходе одной из них первому из советских военных разведчиков удалось установить с ним личный контакт. О чем расскажу подробнее. В ущелье Панджшер было проведено несколько военных операций, которые, как правило, заканчивались выводом советских и правительственных войск из "освобожденных районов" с тяжелыми боями и большими потерями в живой силе и технике. Практически ни одна операция против Масуда положительного конечного результата не принесла, хотя советские войска регулярно овладевали Панджшером. В то время, когда я работал в разведывательном центре в Кабуле, мы добывали достоверные разведданные о вооруженных формированиях моджахедов. Однако в связи с установкой "сверху" отыскивать только положительные тенденции развития военно-политической обстановки и афганского общества эти данные докладывались в приукрашенном виде уже из разведцентра. В последующем они препарировались и искажались при обобщении в Пятом управлении ГРУ и Генштабе до такой степени, что не имели ничего общего с первоначальными. Никто не хотел брать на себя ответственность и докладывать истинное положение дел, да и высшее военное руководство достоверным разведданным не хотело верить. Была дана официальная установка отражать в докладах положительные тенденции, которых фактически не было. Желаемое выдавалось за действительность. А между тем из Панджшера систематически вывозили раненых и трупы наших солдат и офицеров. Но это не очень-то беспокоило наших руководителей. Помню, когда я докладывал обстановку генералу армии С.Ф. Ахромееву, бывшему тогда одним из руководителей Оперативной группы МО СССР, то сказал ему, что надо попытаться договориться с Ахмад Шахом о перемирии, так как от наших огневых и авиационных ударов гибнут мирные жители, а от огня моджахедов погибают наши солдаты. Он ответил, что все эти старики, женщины и дети являются родственниками душманов, а что погибают наши солдаты, так это их долг. Погибнет один, пришлют еще десяток. Ахмад Шаха надо поставить на колени и заставить его сложить оружие. Именно исходя из подобных установок и определялось проведение войсковых операций в Панджшере, которые вели к неоправданным жертвам. На мой взгляд, эти операции проводились для того, чтобы военное руководство получало различные награды. Не случайно во время их проведения в Афганистан приезжали многие начальники, чтобы "отметиться" личным участием в них. За проведение одной из них (1982 г.) сам С.Ф. Ахромеев получил звание Героя Советского Союза. Очевидно поэтому мое предположение о мирных переговорах с Ахмад Шахом не находило понимания. Поддержали меня генерал армии П.И. Ивашутин и Маршал Советского Союза С.Л. Соколов. С их благословения и разрешения мы организовали работу в Панджшере. Был разработан план проведения разведывательной операции по выходу непосредственно на Ахмад Шаха, вступления с ним в контакт и проведения переговоров по всему комплексу проблем. Конечной задачей ставилось добиться прекращения огневого противодействия в ущелье Панджшер и прилегающих к нему районах. В Кабуле тогда была большая колония выходцев из этого ущелья. Я установил с ними связь и через них послал Ахмад Шаху предложение о встрече. Он согласился и гарантировал безопасность. Операция была санкционирована начальником Главного разведывательного управления Генштаба генералом армии Петром Ивановичем Ивашутиным, который взял на себя такую ответственность, хотя против этого шага выступали довольно влиятельные силы в Афганистане. В период подготовки встречи с Ахмад Шахом мы провели большое количество бесед с живущими в Кабуле выходцами из Панджшера, которые в той или иной мере знали Масуда в детстве, студенческие годы и уже в роли участника сопротивления. На основании этих бесед у нас сформировался противоречивый образ человека, в котором удивительно сочетались положительные и отрицательные качества. Однако все говорили, что он человек слова. Это давало надежду вернуться живыми после встречи с ним, так как он заверил, что гарантирует нашу безопасность. Через посредников были согласованы место и время встречи на условиях Ахмад Шаха: Панджшер, территория, контролируемая моджахедами, канун нового, 1982 года. Выход к месту встречи должен быть осуществлен в новогоднюю ночь. Мы прибудем без охраны и без оружия. Обычно в праздничные дни в Афганистане в 40-й армии было принято салютовать из всех видов оружия, но, дабы не давать повода моджахедам для лишнего беспокойства, мы договорились с заместителем командира 345-го парашютно-десантного полка майором П.С. Грачевым, чтобы в эту новогоднюю ночь обошлось без салютов, и он смог "обеспечить тишину". Как только стемнело, вдвоем с переводчиком Максом мы вышли из кишлака Руха и довольно быстро добрались до условленного места, где нас встречала группа вооруженных моджахедов во главе с начальником контрразведки Ахмад Шаха Таджитдином. В составе этой группы мы пешком добрались до Базарака. Шли по горным тропам в общей сложности около четырех часов, минуя посты боевого охранения мятежников. Моджахеды вели себя по отношению к нам довольно дружелюбно. В Базараке нас разместили в хорошо натопленном помещении. Электричества не было, но горела керосиновая лампа. Спали в одной комнате с моджахедами. Оружия мы с собой не брали, что вызвало еще большее их расположение к нам. Утром 1 января Таджитдин сообщил нам, что встреча с Ахмад Шахом состоится в 9.30. Не скажу, что ожидание встречи не было для нас тревожным и довольно напряженным, но одновременно охватывало любопытство, ведь до нас никто из советских военнослужащих Масуда не видел, даже на фотографии. Были лишь словесные описания его портрета, характера, манер поведения, составленные на основании рассказов афганцев, выходцев из Панджшера. Ровно в установленное время в комнату вошел молодой невысокий мужчина. Он был темноволос и худощав. Ничего звериного в его облике, как это преподносилось средствами нашей пропаганды, не было. Одет он был в традиционную афганскую одежду. На его лице была сосредоточенность и открытость. Однако напряженность длилась всего несколько секунд. Мы не увидели "зловещее лицо непримиримого врага". В глазах Ахмад Шаха светилось добродушие и доброжелательность. Видимо, и у нас на лицах не было враждебности. После секундного замешательства мы обменялись традиционными приветствиями по афганскому обычаю. Затем последовало приглашение к завтраку. Первым делом, как это принято на Востоке, Ахмад Шах поинтересовался состоянием нашего здоровья, и хорошо ли мы отдохнули с дороги. Мы ответили, что все нормально, и в свою очередь спросили о его здоровье. Так мало-помалу удалось завязать разговор, который во время завтрака шел на обыденные темы, совершенно далекие от войны. Как гостям за завтраком нам были оказаны традиционные почести: первыми вымыть из кувшина руки и вытереть свежим полотенцем, первыми надломить хлеб, первыми начать есть плов из общего блюда и т.д. После завтрака в комнате остались Ахмад Шах с одним из своих приближенных и мы с переводчиком Максом. Началась беседа. Когда мы изложили Ахмад Шаху вопросы, поставленные в задании нашим руководством, он был несколько удивлен, что в этих предложениях не было ультиматумов, требований капитулировать или немедленно сложить оружие. Ведь до этого ему присылали жесткие требования - прекратить вооруженное сопротивление против правительства Кармаля, сложить оружие и сдаться. Ключевым же вопросом в наших предложениях было взаимное прекращение огневого противодействия в Панджшере и взаимные обязательства по созданию необходимых условий местному населению для нормальной жизнедеятельности. Особый интерес у Масуда вызвали предложения о возвращении в населенные пункты жителей уезда, которые покинули свои дома из-за боевых действий, совместном обеспечении их безопасности и оказании им всесторонней помощи в налаживании мирной жизни. Это отвечало его интересам. По каждому пункту предложений шло глубокое и обстоятельное обсуждение. Это не было данью вежливости. Ахмад Шах заявил, что ультиматумы, с которыми за два года войны к нему обращались представители советской и афганской сторон, для него неприемлемы. По словам Масуда, в отношении Советского Союза и советских людей у него не было враждебности. В войну, говорил он, народы двух соседних государств втянули руководители, а война есть война. Здесь без жертв не обойтись. После войны, выражал надежду Ахмад Шах, мы останемся добрыми соседями. Однако в отношении кабульского руководства, власть которого, по его словам, в стране ограничивалась столицей и некоторыми крупными городами, он был непримиримым противником. На мой взгляд, в ходе беседы Ахмад Шах проявил себя серьезным и взвешенным политиком, трезвомыслящим человеком, знавшим, за что он ведет борьбу, и видевшим конечные цели своей борьбы. Именно с такими политиками нам необходимо было иметь дело. Он подчеркнул, что с уходом советских войск кабульский режим лишится будущего. Время подтвердило его правоту. В последующем нам приходилось встречаться с Ахмад Шахом еще не раз, но эта первая встреча запомнилась навсегда. Результатом проведенных переговоров во время этой и последующих встреч стало реальное прекращение боевых действий и установление тесного взаимодействия в вопросах поддержания условий перемирия. В Панджшер вернулись мирные жители, обстановка на трассе Саланг-Кабул стала намного спокойней. Однако такое положение не устраивало партийных функционеров НДПА, которые настаивали на проведении боевых действий в этом районе, и постоянно подталкивали к этому советское руководство. В связи с этим перемирие неоднократно нарушалось по нашей вине. Например, на одной из встреч с Масудом мы беседовали с ним в доме одного из местных жителей. В это время послышался звук приближающихся вертолетов. Я сказал Масуду, что сейчас перемирие и вертолетов не надо опасаться, но он предложил на всякий случай пройти в укрытие. Едва мы это сделали, как вертолеты нанесли удар по дому, и от него осталась только половина. Масуд показал мне на развалины дома и сказал: "Интернациональная помощь в действии". Потом добавил, что он ко мне лично никаких претензий не имеет, но верить русским очень сложно. И это было правдой, так как и в последующем военное командование еще не раз нарушало взятые на себя перед Ахмад Шахом обязательства. Докладывая первому заместителю министра обороны СССР С.Л. Соколову о результатах работы с Ахмад Шахом, я сказал, что Масуд к правительству Кармаля относится враждебно, считает его марионеточным и просоветским, заявляя, что оно не имеет будущего и за свои преступления понесет наказание. На вопрос Соколова - с кем можно иметь дело в Афганистане, я ответил, что наиболее влиятельным и авторитетным в стране является Ахмад Шах, и при определенных условиях с ним можно будет договориться, но ни в коем случае не следует пытаться склонить его на сотрудничество с Кармалем. Он на это никогда не пойдет. Очевидно, именно поэтому против Ахмад Шаха постоянно проводились войсковые операции". Этот рассказ подполковника Ткачева можно расценивать по-разному. Можно соглашаться или не соглашаться с некоторыми его оценками, но остается фактом, что возможности для установления определенных отношений с Ахмад Шахом у советского командования были, однако ими не воспользовались. Не ставя под сомнение отдельные высказывания Ткачева, замечу - на мой взгляд, не совсем объективно показана роль генерала армии Ахромеева. Долгие годы мне довелось знать и работать с С.Ф. Ахромеевым, должен сказать, что он всегда заботился о личном составе и берег людей. ... В то же время по линии ХАД и КГБ, начиная с января 1982-го, стали поступать "сведения", что отряды Ахмад Шаха проводят диверсионные акции на коммуникациях против советских и правительственных сторожевых застав. Но делают это тайно, под видом сторонников ИОА, якобы пришедших из других районов страны. Афганские спецслужбы подбрасывали данные о том, что Ахмад Шах планирует активизировать свою деятельность. Разведчики установили: в долине созданы хорошо оборудованные оборонительные рубежи, системы огня и управления силами оппозиции, действующими как в самой долине, так и за ее пределами, в том числе в Кабуле. Б. Кармаль обратился с настоятельной просьбой в Москву, требуя разгромить отряды Ахмад Шаха. В итоге советское руководство приняло решение нанести формированиям Ахмад Шаха поражение проведением войсковой операции силами 40-й армии и ВС Афганистана в Панджшере. На время проведения операции А. Ткачев под благовидным предлогом был отозван в Москву. Это была, пожалуй, наиболее удачно проведенная операция против Масуда за все годы; стоит рассказать о ней. Она проводилась в период с 16 мая по июнь 1982-го. В ней было задействовано 36 батальонов (20 афганских и 16 советских; общая численность около 12 тыс. человек), более 320 единиц бронетанковой техники - танки, боевые машины пехоты (БМП), бронетранспортеры (БТР), 155 орудий и минометов, 104 вертолета, 26 самолетов. Руководитель операции - начальник штаба 40-й армии генерал Н.Г. Тер-Григорьянц. Общее руководство осуществляла ОГ МО СССР в Афганистане. Чтобы ввести противника в заблуждение, разработали план оперативной маскировки, согласно которому боевые действия предусматривались в направлении ущелья Горбанд (в противоположном от Панджшера направлении, якобы в Бамиане). В течение десяти дней - с 6 по 16 мая - проводилась подготовка по "захвату" этого ущелья по плану "Бамианской операции". Доводились соответствующие документы до афганской стороны. Распространялись "секретные" слухи о предстоящих боях в Горбанде. Были проведены демонстративные отвлекающие действия (постановка боевых задач подразделениям ВС ДРА на действия в Горбанде, нанесение огневых ударов по целям в том районе). Мятежники, поверив дезинформации, стали перебрасывать в Горбанд дополнительные силы из прилегающих районов, в том числе из Панджшера. Боевые действия развивались в целом по намеченному плану. За день до начала операции завершилось сосредоточение привлекаемых частей и подразделений в районе Баграма и Чарикара. В тот же день с командирами наших частей провели работу на местности по уточнению боевых задач. Главные события начались в ночь на 16 мая, когда разведывательные подразделения (11 разведрот) захватили почти без боя все господствующие высоты у входа в долину Панджшер. В следующую ночь батальон 177-го мотострелкового полка, опираясь на разведподразделения, захватил очередные важные высоты на глубину до 10 километров от входа в долину. В 4.00 17 мая основные силы войск приступили к выполнению боевых задач - согласно основному плану операции. Тогда же довели задачи до совместно действующих афганских войск. После нанесения мощных авиационных и артиллерийских ударов в долину вошли три советских батальона. Два из них действовали в пешем порядке, продвигаясь по гребням высот, справа и слева от долины, а третий - стремительно продвигался по долине в направлении Руха-Базарак. Темп продвижения составлял 7-10 километров в сутки. В 5.00 высадили первый тактический воздушный десант (ТВД) в составе советского и афганского батальонов. В течение первого дня операции в различные зоны (всего четыре) на глубину от 40 до 100 километров высадили еще шесть батальонов, во второй день - четыре, в третий - два, в четвертый - два. Десанты расчленили формирования мятежников, создав условия для их разгрома по частям. Затем осуществили десантирование ТВД в сложные районы: Эвим, Шархан, вблизи пакистанской границы, что дало возможность закрыть "горло" Панджшера, захватив узел дорог и долин, через который шла основная масса караванов с оружием и боеприпасами из Пакистана; в обратном направлении - лазурит, изумруды и опиум. В этой операции было десантировано двадцать советских и афганских батальонов численностью более 4200 человек. Они заблокировали входы и выходы из долины, способствовали окружению моджахедов. Высочайшее мастерство и мужество проявили вертолетчики, руководимые полковником В.Е. Павловым, - в крайне сложной обстановке сумели высадить десант на хребты Гиндукуша. Некоторые десанты попали в трудное положение, поскольку мятежники, пытаясь вырваться из окружения, сражались отчаянно, вступая даже в рукопашный бой. Например, высаженный восточнее Рухи парашютно-десантный полк с трудом удерживал господствующие высоты от моджахедов. Они переходили в "психические" атаки с устрашающим ревом, наши несли ощутимые потери. Над полком нависла угроза разгрома. Оставалась одна надежда - на мотострелков, наступавших по долине с тяжелой техникой, и они не подвели. Несмотря на упорное сопротивление мятежников, располагавшихся в хорошо укрепленных в инженерном и огневом отношении опорных пунктах, мотострелковый батальон под командованием майора Р. Аушева прорвал оборону моджахедов и, захватив Руху, соединился здесь с десантниками. За мужество и героизм при выполнении этой задачи командир батальона был удостоен звания Героя Советского Союза. Советские части блокировали, а правительственные подразделения, сотрудники госбезопасности ДРА, партийные активисты "прочесывали" населенные пункты, ведя поиск спрятанного оружия, боеприпасов. Широко использовались показания пленных, допрос которых шел на месте пленения. Этот метод оказался довольно эффективным, о чем говорил в своем выступлении на военно-научной конференции в июле 1982-го заместитель начальника разведки 40-й армии подполковник И.П. Иваненков. 
|
| Категория: Проза | Просмотров: 146 | |
| Всего комментариев: 0 | |
