Владимир Лукинов
Офицеры 1 МСБ 1980-1982 г.г.
Кандагар
Офицеры 1 МСБ 1980-1982 г.г.
Кандагар
Всегда с большой теплотой и ностальгией вспоминаю офицеров нашего батальона. Офицеров того, первого, «кушкинского призыва», с которыми мы начинали. Никогда у меня больше не было такой сплоченной и душевной компании. И быть не могло. И не потому, что позже приходили плохие, а потому, что в батальоне коллектив сложился уникальный.
Костяк батальона – управление и ротные, все были из одного полка, давно сработались и сдружились. Ну, а все мы – «низы» - одного возраста, звания, многие из одной части, связанные дружбой еще с училищ. Нам не нужно было «притираться», мы уже и так были единой командой.
Оказалось, что вовсе не так и важно, где служишь, главное – с кем! Наоборот, частенько служба в «блатных» местах была больше похожа на жизнь в «гадюшнике»: интриги, подставы…Зато в «дыре» - золотые люди! Общие трудности сплачивали: делить нечего, терять тоже. А в Афгане – особенно. Раньше, пацаном, я не понимал ветеранов Отечественной: их трогательные встречи, объятия, слезы… Теперь понимаю. Боевое братство не опишешь, не объяснишь – почувствовать надо.
Об офицерах батальона в памяти у меня остались лишь небольшие фрагменты, «зарисовки», в чем-то примитивные и наивные.
Костяк батальона – управление и ротные, все были из одного полка, давно сработались и сдружились. Ну, а все мы – «низы» - одного возраста, звания, многие из одной части, связанные дружбой еще с училищ. Нам не нужно было «притираться», мы уже и так были единой командой.
Оказалось, что вовсе не так и важно, где служишь, главное – с кем! Наоборот, частенько служба в «блатных» местах была больше похожа на жизнь в «гадюшнике»: интриги, подставы…Зато в «дыре» - золотые люди! Общие трудности сплачивали: делить нечего, терять тоже. А в Афгане – особенно. Раньше, пацаном, я не понимал ветеранов Отечественной: их трогательные встречи, объятия, слезы… Теперь понимаю. Боевое братство не опишешь, не объяснишь – почувствовать надо.
Об офицерах батальона в памяти у меня остались лишь небольшие фрагменты, «зарисовки», в чем-то примитивные и наивные.
Итак: батальонное начальство. Всегда держался от него подальше, здраво рассудив, что целее буду. Потому впечатления о нем почти былинные.
Наш комбат – майор Антонов Сергей Иванович. Майора, по слухам, получил досрочно. Заслуженно. Спокойный, рассудительный, немногословный, с едким, хлестким юмором. Как пошутит – так и ругать не надо. Командование бригады его уважало и величало, как правило, в отличие от других, по имени-отчеству. Служить под его началом было легко и надежно. Сразу после Афганистана, он и начштаба Бартенев, поступили в академию.
Начальник штаба 1 мсб – к-н Бартенев Александр Андреевич. Доступный, можно сказать, либеральный. Манией величия не страдал, нас, лейтенантов понапрасну не гнобил. На мой взгляд, ему явно не хватало солидности. Выглядел он почему-то комично, даже когда сурово отчитывал подчиненных. В роте, среди офицеров, мы его называли «Бартоломео». Боевой. Одним из первых в батальоне получил орден Красной звезды.
Зампотех – майор Колесников Юрий Иванович, мой старый «знакомый» по Кушке. Производил впечатление бывалого, в чем-то циничного офицера, тертого жизнью, службой и начальством. Хороший специалист. Постоянно пропадал в парке с техниками рот. Видел его редко.Командир 1 мср – к-н Волков Владимир. Немногословный, суровый, но справедливый командир.
Командир 2 мср – к-н Чемоданов Виктор Вениаминович. Для меня – образец командира и человека. К прежней характеристике добавлю: компанейский, доброжелательный, умеющий найти подход к людям, веселый и незлобный. В бою – осторожен, удачлив, обладал бесценным «шестым» чувством. Солдаты его любили. Хотя, особо борзые, могли и в лоб получить, но без обид, за дело.
Наш комбат – майор Антонов Сергей Иванович. Майора, по слухам, получил досрочно. Заслуженно. Спокойный, рассудительный, немногословный, с едким, хлестким юмором. Как пошутит – так и ругать не надо. Командование бригады его уважало и величало, как правило, в отличие от других, по имени-отчеству. Служить под его началом было легко и надежно. Сразу после Афганистана, он и начштаба Бартенев, поступили в академию.
Начальник штаба 1 мсб – к-н Бартенев Александр Андреевич. Доступный, можно сказать, либеральный. Манией величия не страдал, нас, лейтенантов понапрасну не гнобил. На мой взгляд, ему явно не хватало солидности. Выглядел он почему-то комично, даже когда сурово отчитывал подчиненных. В роте, среди офицеров, мы его называли «Бартоломео». Боевой. Одним из первых в батальоне получил орден Красной звезды.
Зампотех – майор Колесников Юрий Иванович, мой старый «знакомый» по Кушке. Производил впечатление бывалого, в чем-то циничного офицера, тертого жизнью, службой и начальством. Хороший специалист. Постоянно пропадал в парке с техниками рот. Видел его редко.Командир 1 мср – к-н Волков Владимир. Немногословный, суровый, но справедливый командир.
Командир 2 мср – к-н Чемоданов Виктор Вениаминович. Для меня – образец командира и человека. К прежней характеристике добавлю: компанейский, доброжелательный, умеющий найти подход к людям, веселый и незлобный. В бою – осторожен, удачлив, обладал бесценным «шестым» чувством. Солдаты его любили. Хотя, особо борзые, могли и в лоб получить, но без обид, за дело.
Командир 3 мср – к-н Цуканов Вячеслав Алексеевич. Веселый, разбитной, «приблатненный» с неугасающей хитрецой во взгляде. Полная противоположность Волкову. Плотный, невысокого роста, он мне напоминал Наполеона. Треуголку ему, барабан под ноги и – Наполеон, хоть в кино снимай! Солдаты носили его на руках. Буквально. Характерная картина: рейд, становимся на ночевку. На ПХД – ужин. «Роги», ко мне!» – командует Цуканов. Мигом, как джины из бутылки, появляются четверо дюжих бойцов. Они аккуратненько снимают ротного с БТР и на руках несут к походной кухне. Кругом хохочут, лицо командира сияет! В этом для меня, весь Цуканов.
Но самой колоритной и от того любимой фигурой в батальоне, был командир минометной батареи, капитан Юрий Шварц. Кличка «Вилли». Кроме немецкой фамилии он обладал и характерной внешностью. Здоровенный, рыжеватый, с огромными ручищами, «Вили» напоминал немецкого служаку – фельдфебеля. Дело свое любил, и как все немцы, знал в совершенстве. В рейде, на любом батальонном привале, не упускал случая потренировать личный состав батареи. Зрелище было завораживающим. «Раз!» - и машины с минометами разметаются веером. «Два!» - минометы мигом отцеплены, мины выложены в грунт. «Три!» - машины испарились и минометы готовы к стрельбе! И над всей этой беготней, несокрушимой громадой, стоял Шварц – Бог войны и артиллерии. Солдаты пищали, а наши заскорузлые армейские сердца профессионально млели в восторге от работы отлаженного, как часы, военного механизма. На неукротимого Шварца солдаты батареи жаловались комбату и мне, как исполняющему обязанности замполита. «Тяжело в учении – легко в бою!» - отвечали мы бедолагам. Те понуро уходили.
Но самой колоритной и от того любимой фигурой в батальоне, был командир минометной батареи, капитан Юрий Шварц. Кличка «Вилли». Кроме немецкой фамилии он обладал и характерной внешностью. Здоровенный, рыжеватый, с огромными ручищами, «Вили» напоминал немецкого служаку – фельдфебеля. Дело свое любил, и как все немцы, знал в совершенстве. В рейде, на любом батальонном привале, не упускал случая потренировать личный состав батареи. Зрелище было завораживающим. «Раз!» - и машины с минометами разметаются веером. «Два!» - минометы мигом отцеплены, мины выложены в грунт. «Три!» - машины испарились и минометы готовы к стрельбе! И над всей этой беготней, несокрушимой громадой, стоял Шварц – Бог войны и артиллерии. Солдаты пищали, а наши заскорузлые армейские сердца профессионально млели в восторге от работы отлаженного, как часы, военного механизма. На неукротимого Шварца солдаты батареи жаловались комбату и мне, как исполняющему обязанности замполита. «Тяжело в учении – легко в бою!» - отвечали мы бедолагам. Те понуро уходили.
С «братьями» - замполитами: 1 мср Славкой Захаровым и 3 мср Серегой Лашкулом, я тесно сойтись не успел – не играл вечерами в карты и от «скуки» занимался ротой. Поэтому, погибший в первом бою Слава Захаров, навсегда остался в памяти веселым, красивым, спортивным парнем, хорошо знающим свое дело. С Лашкулом они были «неразлейвода», дружили семьями, одного года выпуска. И когда Захарова решили отправить в Афганистан, Сергей, чтобы не расставаться, попросился тоже. Так они оказались в одном батальоне. Я же был на годик постарше.
Если бы я не написал про командира взвода 1 мср Вовку Костычева, все бы подумали, что в 1 мсб я не служил. Вовка – вояка до мозга костей, фигура легендарная. Астрологам достаточно было бы лишь разок на него глянуть, чтобы хором сказать, что тот родился под знаком Марса, или того круче – на самом Марсе! У Вовки была целая коллекция трофеев: кастетов, ножей, патронташей, наручников и прочей милой сердцу военной атрибутики. Кличка в бригаде, а, возможно и за пределами – «лейтенант Колли».
В СССР, «лейтенант Колли» - было именем нарицательным, символом зверств американской военщины во Вьетнаме, где подручные этого лейтенанта сожгли деревню Сонгми вместе с ее жителями.
Вовка Костычев деревни не жег, но воевал жестко, не считаясь ни с чем.
Если бы я не написал про командира взвода 1 мср Вовку Костычева, все бы подумали, что в 1 мсб я не служил. Вовка – вояка до мозга костей, фигура легендарная. Астрологам достаточно было бы лишь разок на него глянуть, чтобы хором сказать, что тот родился под знаком Марса, или того круче – на самом Марсе! У Вовки была целая коллекция трофеев: кастетов, ножей, патронташей, наручников и прочей милой сердцу военной атрибутики. Кличка в бригаде, а, возможно и за пределами – «лейтенант Колли».
В СССР, «лейтенант Колли» - было именем нарицательным, символом зверств американской военщины во Вьетнаме, где подручные этого лейтенанта сожгли деревню Сонгми вместе с ее жителями.
Вовка Костычев деревни не жег, но воевал жестко, не считаясь ни с чем.
Однажды, на одном «мероприятии», которое, несмотря на присутствие замполита, переросло в банальную пьянку (армейская шутка: пьянка без замполита – просто пьянка, а с замполитом – мероприятие), мы стали свидетелями очень тяжелого разговора. Комроты Волков обвинил Костычева, что тот из-за своих амбиций понапрасну рискует людьми. Тот парировал, что всего лишь добросовестно выполняет приказ самого же ротного. Вопрос был философский и болезненный не только для офицеров 1 мср. Что правильней для офицера: выполнение приказа любой ценой или все же не любой? Где грань этой цены вообще и особенно здесь, на чужой земле, в Афгане? Фактически, речь шла о цене солдатской жизни, да и собственной тоже. Мнения разошлись, спорили до хрипоты и чуть ли не до мордобоя, но каждый остался при своем.
И я подумал тогда, что эту грань, по большему счету, каждый офицер определяет для себя сам, руководствуясь только собственной совестью, да личным представлением о воинском долге.
Командир 1 взвода 3 мср Витя Павленко кличку «Водяной» получил за любовь к экзотическим водным процедурам. Любимое развлечение: прямо на кровати вылить на себя ведро воды и потом балдеть в рукотворном болотце. Спокойный, добродушный парень. Маленькая слабость – сгущенка. Выпивал по две банки сразу. Окружающих тошнило.
У меня, тоже была кличка: «Мулла». Правда, среди солдат роты. Узнал случайно, когда Быков зачитывал роте письмо Шалагина из госпиталя. Тот ссылался на какого-то «Муллу», который его выносил из боя. «А кто у нас Мулла?» - наивно поинтересовался тогда я, хотя можно было и не спрашивать: кому еще в роте быть «Муллой»?
И я подумал тогда, что эту грань, по большему счету, каждый офицер определяет для себя сам, руководствуясь только собственной совестью, да личным представлением о воинском долге.
Командир 1 взвода 3 мср Витя Павленко кличку «Водяной» получил за любовь к экзотическим водным процедурам. Любимое развлечение: прямо на кровати вылить на себя ведро воды и потом балдеть в рукотворном болотце. Спокойный, добродушный парень. Маленькая слабость – сгущенка. Выпивал по две банки сразу. Окружающих тошнило.
У меня, тоже была кличка: «Мулла». Правда, среди солдат роты. Узнал случайно, когда Быков зачитывал роте письмо Шалагина из госпиталя. Тот ссылался на какого-то «Муллу», который его выносил из боя. «А кто у нас Мулла?» - наивно поинтересовался тогда я, хотя можно было и не спрашивать: кому еще в роте быть «Муллой»?
Большую симпатию у меня вызывал командир 3 мсв 3 мср Толя Симаков. Толковый, рассудительный, надежный, грамотный офицер, не теряющий самообладания в любой обстановке. Отличный товарищ, с хорошим чувством юмора. Бессменный командир ТПЗ (тыловой походной заставы). Во всех рейдах шел в замыкании колонн. Комбат за тыл был спокоен.
Командир взвода АГС батальона л-т Дергилев Валерий Анатольевич. Смелый, решительный офицер, отличившийся в первых боях. Его бойцы были мастерами. Веселый и компанейский. На лейтенантских «посиделках» всегда заказывал у нашего гитариста Саши Гаврина песню: «Шарабан мой, американка».
Командир взвода АГС батальона л-т Дергилев Валерий Анатольевич. Смелый, решительный офицер, отличившийся в первых боях. Его бойцы были мастерами. Веселый и компанейский. На лейтенантских «посиделках» всегда заказывал у нашего гитариста Саши Гаврина песню: «Шарабан мой, американка».
