|
06:54
БАГРОВЫЕ ПЕСКИ РЕГИСТАНА...
|
|
БАГРОВЫЕ ПЕСКИ РЕГИСТАНА... .Ночь гигантской птахой опустилась на туркменскую землю. Укутала топливозаправщики бархатным саваном звездного неба. И... внезапно зашлась клекотом пулеметных очередей на противоположном берегу пограничной реки. Гвардии старший лейтенант Алексей Палкин, замкомандира разведывательной роты, ладно сбитый крепыш невысокого роста в линялой от въевшейся соли и бесконечных стирок форме-«афганке», угрюмо проводил взглядом гаснущие во тьме трассеры и, сплюнув в сердцах, привалился спиной к прохладному борту закадычной спутницы десанта - БМП-2. Сон как отстрелило.«Шалят «духи», - смежив глаза, Алексей попробовал расслабиться, но тщетно: думы о сопровождении на юг Афганистана восьмидесяти бензовозов - лучше мишени не придумать! - держали разум в стальных тисках. Бронегруппа десантников стояла у моста через лениво катившую мутные воды реки. За спиной - Кушка, Союз. Впереди - афганский Туругунди. Разведчикам Палкина предстояло через Герат и Шинданд совершить по так называемой договорной зоне (интересно, кто и с кем договаривался?) ни много ни мало, а пятисоткилометровый марш до Кандагара. «Сродни геройскому безумству», - мысль леденила. Шурави там уже нет: мотострелковая бригада, в которой служит Алексей, ушла с афганского юга. Ушла без потерь. Хотя «духи», стянувшиеся к Кандагару со всей «зеленки», поклялись не выпустить «неверных» из Регистана. Солнечный Кандагар, проклятый воинами-интернационалистами, заслуженно слыл преисподней афганского ада.Сергей ВАСИЛЬЕВ, «Красная звезда».  Фото Кавалер ордена Красной Звезды полковник Алексей ПАЛКИН Самый воюющий батальон Классического превосходства над «непримиримыми» на юге Афганистана Ограниченный контингент советских войск все же не имел. И если сейчас «северяне» при случае вспоминают, «как давали душманам прикурить», то «афганцы», чьи подразделения дислоцировались в южных провинциях страны, уточняют что и им от «духов» доставалось. Сказывалась в первую очередь оторванность от основных баз снабжения. Хотя и на юге шурави воевали весьма и весьма достойно. Поэтому кратким приветствием, с которым замполит отдельного гвардейского десантно-штурмового батальона 70-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады гвардии майор Виктор Шейман встретил гвардии лейтенанта Палкина и еще одного молодого офицера, также прибывшего в Афган для дальнейшего прохождения службы, стали слова: - Поздравляю: вы в самом воюющем батальоне 40-й армии. Видимо, каждого из вас ждут награды, если, конечно, останетесь в живых. Ну а теперь давайте знакомиться. Такой прием несколько смутил парней. Да и что особого расскажешь о себе, когда автобиография умещается на странице? К тому же здесь, не без основания предполагал Алексей, минчанин, питомец Минского суворовского и выпускник Рязанского воздушно-десантного командного училищ, жизнь и службу придется писать, что называется, с чистого листа. Война как лакмусовая бумага: быстро проявит, кто есть кто. Где служил? В Черняховске, в десантно-штурмовой бригаде воздушно-десантных войск Прибалтийского военного округа, командиром десантно-штурмового взвода. Почему рапортом попросил направить в Афганистан? Так еще на выпуске из училища решили с однокашниками через год встретиться в ДРА. Тем более что у курсантов-десантников никогда не было сомнений по поводу того, где их профессиональные знания и умения пригодятся Родине больше всего. Предельно ясно - «за речкой». - Понятно, - замполит скупо усмехнулся. - Ну, располагайтесь, вникайте в обстановку, а там... Вопросы есть? - А... где батальон? когда Палкин на попутной машине добрался до расположения части, то первое, что увидел, - стройный ряд палаток, выгоревших на солнцепеке, огороженные снарядными гильзами газоны, несколько постовых «грибков» с укрывшимися в их тени часовыми. И больше ни души. Шейман пожал плечами: мол, ну ты и спросил, лейтенант, и, как показалось Леше, чересчур буднично ответил: - На войне... Выйдя из штабного модуля, Алексей вспомнил, как в Кабуле на пересыльном пункте один из уже понюхавших пороху офицеров, узнав, что десантник летит в Кандагар, грустно улыбнулся: «Везунчик, - а потом серьезно добавил: - Туго же тебе придется, парень». Что ж, судя по обезлюдевшему батальону, убедиться в справедливости тех слов лейтенанту Палкину предстояло, видимо, достаточно скоро. Мирный караван С рейдовой загрузкой Специфика батальона, которым командовал гвардии подполковник Валерий Дунаев и куда взводным назначили Алексея, заключалась в проведении рейдовых операций: уничтожении душманских банд, рвавшихся в страну через пустыню Регистан (в переводе с фарси - «красные пески») из Пакистана. Иногда десантники уходили от Кандагара, места своей дислокации, на 200 - 250 километров. Поэтому в случае чего на быструю помощь не рассчитывали. Если и вызывали по рации «вертушки» огневой поддержки, то они, как правило, подходили минут через тридцать - сорок. А посему «голубые береты» рассчитывали прежде всего на самих себя. В свой первый рейд гвардии лейтенант Палкин ушел уже через шесть дней с момента прибытия в батальон. Завершилась боевая операция для офицера и его подчиненных благополучно, без ранений и контузий. Однако схватки с «духами» были не единственным испытанием. Убийственная жара - изматывала десантников не меньше многокилометровых маршей, даже боев. За гранью человеческих возможностей, на пределе душевных и физических сил выполняли свой интернациональный долг офицеры и солдаты. Учились на ошибках, горечи потерь. Многое познал Алексей в первые месяцы своего пребывания в ДРА. Как же разительно отличалась афганская «военная наука» от той, которую познавал в училище, что была прописана в учебниках по тактике. И не нужно было череды схваток либо неоправданных жертв, чтобы с ходу уяснить истину: во время марша бойцы должны сидеть на броне, а не внутри боевой машины пехоты. В этом случае при подрыве БМП на мине или фугасе у сброшенных взрывной волной наземь есть шанс остаться в живых. Кстати, кое-что десантники заимствовали и у противника. Например, при стрельбе из миномета место его расположения легко определяли по облаку пыли, поднимавшемуся из-за удара плиты орудия о песчаный грунт, и снопу пламени из ствола. Поэтому, чтобы замаскировать огневую точку, душманы выкапывали яму, поливали землю в ней водой, устанавливали туда миномет и закрывали «гнездо» мешковиной с продольной прорезью. Пыль после выстрела не поднималась, а мешковина скрывала сноп пламени, вырывавшийся из канала ствола. Словом, за полтора года войны офицер-десантник Палкин в полной мере освоил массу «афганских вариантов», которые не раз помогали ему и его подчиненным выживать в, казалось бы, безвыходных ситуациях. Таких, как декабрьский 1987 года рейд батальона к кишлаку Даман.  ст.л т Палкин Алексей Алексеевич июль87 август 88 ДШБ 70 ОМСБр Афганистан Батальон штурмует Даман 27 декабря... На такие вещи у разведчиков глаз наметан: если посыльный при штабе батальона суетится с кипой карт, значит, грядет рейдовая операция. Поэтому никто особо и не удивился, когда гвардии капитан Владимир Правдин вызвал взводных. Пришли к нему в модуль на постановку задачи. Огромная карта, расстеленная прямо на полу, была разрисована вдоль и поперек. Десантники по ней фактически ползали, хмуро вслушиваясь в предысторию предстоящей операции. А она заключалась в том, что месяца за полтора до Нового года афганские собратья по оружию получили сведения о готовящемся небывалом - даже для юга Афганистана - наплыве душманских банд из Пакистана, но поделились этими данными с шурави с явным опозданием. Кандагар от проникновения в него «духов» прикрывали три кольца обороны. Группировку советских войск, в которую входила бригада Алексея, обеспечивал наш батальон охраны, а за сам город отвечал царандой, народная милиция. И выяснилось, что афганцы оказались не в состоянии защитить Кандагар, где-то в октябре-ноябре душманы просто вырезали три блокпоста, на которых стояли сорбозы - афганские солдаты. То ли те не выдержали внезапной атаки, то ли случилось еще что-то. Восстановить фактические события уже не представлялось возможным. Теперь ОДШБ предстояло выбить душманов с блок-постов и обеспечить возвращение на позиции инженерных подразделений царандоя. Для целого рейдового батальона дело в общем-то посильное. Расстояние до афганских блокпостов - десять-пятнадцать километров. Поэтому взводные перешептывались: мол, за пару часов все и решим. Лишь замполит роты, посмотрев карту, жестко предрек: «Не всем доведется встретить Новый год...» Переглянулись. Помрачнели. А что делать? - «Утес-30»! Я - «Утес-32», к движению готов, - в свою очередность доложил ротному Палкин и подумал: «Зря Правдин на эти «боевые» идет. Ему до замены пару месяцев осталось...» Только завелись, тронулись, как - стоп, колонна. Оказалось, в соседней роте... воду забыли взять. Опять двинулись, вновь остановка... - Когда же эта канитель закончится? - в сердцах выругался Леха: складывалось впечатление, что их колонна цеплялась за каждую мелочь, стремясь отсрочить выход на операцию. Нервозность прошлась по машинам, посеяв тревогу. В конце концов вытянулись в «ленточку» и пошли. На перевале привели оружие в боевое положение: солдаты без лишних команд, что всегда нравилось Алексею, снимали чехлы с орудий, заряжали установки, загоняли патроны в патронники. Здесь уже была «ничья земля», рубеж, за которым зона безопасности заканчивалась. И вот спустя час-полтора усиленный батальон начал втягиваться в кишлак Даман, за которым и находились блок-посты. Впереди колонны - машина разграждения с саперами, снимающими мины. Следом танк Т-62 с двумя противоминными катками. И вдруг... Взрывы, выстрелы. Палкин - его рота прикрывала тыл батальона - услышал по рации крики о гибели одного бойца, второго... Связиста гвардии рядового Славку Метелицу, весельчака и балагура, ротного «Василия Теркина», вообще жутко потеряли: пуля перебила ему сонную артерию - алый фонтан, вырываясь из-под пальцев санинструктора, бил на полтора-два метра. Умер от потери крови прямо на бронетранспортере, вытащившем его из боя, но так и не успевшем доставить в Кандагар, в бригадный госпиталь. А Даман распалялся, встречая огнем десантников со всех сторон. Горели машина саперов, танк... «Твою медь, - чертыхался Палкин. - Даже не успели выйти на задачу». Рота развернула пушечные установки «елочкой», открыла шквальный огонь по кишлаку. Десант прямо с брони конопатил из пулеметов и автоматов окраинные дувалы. Залечь нельзя: на обочине дороги - мины, которых к тому времени и наши, и душманы насеяли в неимоверном количестве. Никто уже толком не знал, кто минировал, когда и сколько? О схеме минных постановок, даже самой приблизительной, вообще не было речи. По связи дали команду: «Самоварам» работать с брони». Минометчики тут же бросили в ящики с песком, чтобы сектор обстрела был круговым, минометные плиты, вставили в них стволы. И через мгновения первые мины - «фьють», «фьють» - ушли в сторону Дамана. Рота авангарда, с кровью развернувшись в кишлачной тесноте, отступая, промчалась мимо Лехиной бээмпэ, что называется, «в карьер». На лица бойцов лучше было бы не смотреть: почти безумные от столкновения с огненным смерчем. И это еще мягко сказано. Словом, выскочили из кишлака на бетонку. Стали. Что дальше? Стемнело. Огонь вначале ослаб, а затем и вовсе прекратился: «духи» предполагали, что шурави, выйдя на бетонку, уберутся восвояси. Но десантники решили зайти в Даман с другой стороны. Такого коленца душманы не ожидали. Видимо, посчитали, что там все минировано, да так плотно, что и самим-то не подступиться. Словом, колонна стала на ночевку. Измотанных десантников взбодрили командой: «С брони не сходить, возможно, минирование». Утром Палкин посмотрел с высоты БМП-2 влево - вправо и присвистнул от изумления: по периметру колонны затейливое переплетение тросиков гранатных «растяжек», сверкавших в лучах восходящего солнца жемчужными нитями от выпавшей росы. И то, что не позволили бойцам и шагу с брони ступить, спасло многие жизни. С рассветом вновь пошли в Даман. Впереди колонны -приданный батальону танк Т-62. Только под его тралами сработали первые «противопехотки», как началось: на батальон вновь ураганным огнем обрушились «духи». Рации десанта работали на одной частоте. В эфире не то что команды - вопли и ругательства. Сначала были позывные, потом, плюнув на скрытность, перешли на имена. В бээмпэ гвардии старшего лейтенанта Георгия Багина в бронемаску, между пушкой и пулеметом, влетела граната из гранатомета. Наводчику-оператору, смотревшему в прицел, выбило глаза. Механик-водитель, не слыша команд взводного, передал в эфир, что «командир убит, наводчик-оператор тяжело ранен». Но офицера просто смело с брони взрывной волной. Слава богу, остался жив, только ноги посекло осколками. Его подобрала следующая машина. Минут через пятнадцать Багин, оклемавшись от контузии, доложил: мол, живой... Тем временем батальон настырно наступал. С одной стороны «зеленка», с другой - Даман. «Духи» наседали несметной сворой, стреляли со всех сторон. Десантники отбивались как могли. Колонна уже вышла к первому блокпосту. И вдруг впереди мощнейший взрыв. Комбат по связи: «У кого подрыв?». А правило такое, если не в тебя попали, то в эфире только на прием работаешь. Дунаев вновь: «У кого, спрашиваю, подрыв?» В наушниках - только потрескивание. Потом все по очереди доложили, что у них порядок - ОДШБ в полном составе. Тут кто-то бросил: мол, может, танк накрылся? Запросили танкистов - тишина. И вдруг в эфире голос начальника штаба танкового батальона, глухой и далекий, как из преисподней: «У нас все живы, правда, контуженые. А вот танк восстановлению не подлежит». Десантников передернуло: если бы БМП подорвалась на таком фугасе, от нее один «фарш» остался бы. На связь вновь вышел танкист: «Вокруг меня одни трупы». У Леши мелькнуло в мозгу: «Видно, майора так приложило, что «крыша поехала». Подкатили к танку. Еще час назад грозную боевую машину и впрямь разворотило: второй каток слева вырван с «мясом», «фальшборта» на броню завернуло прямо напротив люка механика-водителя, что, собственно, и спасло парня от осколков. А потом Алексей увидел такое, чего еще ниразу не видел: на позициях блокпоста в ряд лежали десятки сорбозов, вернее их останки. Многие были убиты в затылок. А рядом пушки ЗИС-3, подорванные, искореженные, танки Т-55, сожженные. Вдоль дороги лежали уже подернутые тленом тела афганских танкистов в черных комбинезонах. Аналогичную картину десантники увидели и на втором захваченном душманами блокпосту, и на третьем. Почти четыреста человек лежали на трех постах, не погребенные, рассыпанные, подобно спичкам из коробка. Казалось бы, уже много повидавшие на афганском веку шурави, и те опешили от увиденного. - Скорее всего, сгоняли сорбозов, строили в шеренги и стреляли в затылок, - прервал тягостное молчание ротный, стоя рядом с Палкиным - Тех, кто прятался в дотах, взрывали гранатами. Считаю, что Даман и нам себя еще покажет... Как в воду глядел ротный... «Чтобы жить!..» Новый год встречали у Дамана. Семь убитых десантников при штурме блокпостов и тринадцать раненых. Настроение отвратное. 30 декабря одному бойцу ноги оторвало взрывом снаряда, чуть позже погиб командир танковой роты Олег Михеев. Палкин с ним накануне чай пил. А тут из штаба бригады сообщили, что у Олега дочка родилась... 31-го лил дождь. В окопах грязи - по колено. Палкин, который после ранения гвардии капитана Правдина остался за ротного, поинтересовался у танкистов: - Какова вероятность, что ночью на нас «духи» пойдут? - По такой погоде вряд ли, - ответил техник роты с русским именем Иван, которого все почему-то звали «Вано». - Ну, тогда, Вано, разворачивай башню на девяносто градусов, тент через пушку натянем, - предложил Алексей. Соорудили подобие довольно-таки вместительной палатки. Буквой «Т» расставили снарядные ящики. Во главе импровизированного стола - Леша и Иван, по бокам - десантники и танковый экипаж. На столе немудреная снедь. Бойцы сделали торт из печенья и сгущенки. На УКВ поймали «Маяк». Помехи, конечно, но бой кремлевских курантов в афганской пустыне Регистан услышали. Разлили в стаканы сок. Алексей, поднявшись, сказал коротко: «Чтобы жить!» ... Сопредельный Туругунди медленно проявлялся из предрассветной дымки. С советского берега он был виден как на ладони. Сонный, спокойный и такой безобидный. Подала голос радиостанция, вызывая гвардии старшего лейтенанта Палкина на связь. Всего несколько фраз прозвучали в утреннем эфире, но какими же невероятными показались они Алексею: «Движению бронегруппы - дробь. Колонну поведут афганцы...» ...Когда много позже Палкин оценивал все то, что с ним произошло «за речкой»: двадцать семь рейдовых операций, два подрыва на боевой машине пехоты, две контузии, расстрел с семидесяти метров - в упор! - его БМП-2 из безоткатного орудия СПГ-9 - и после всего этого остался живым, то хочешь не хочешь, а поверишь в чудо. Сам же он считал, что кто-то за него или сильно молился, или ему просто повезло. Да и оберег, который перед отъездом в Афган подарил ему друг, старший лейтенант Валерий Волков, командир артиллерийского взвода, безусловно, сыграл свою роль. На простенькой с виду ленточке были начертаны всего два слова: «Спаси и сохрани!» И еще Валерка сказал на прощание: «Леха, обязательно вернись!..» Палкин там выжил, чтобы остаться на войне. Как и прежде, был в десанте, уделом которого стали уже Баку, Фергана... Затем перевелся в Военно-морской флот по своей, скажем так, специфике. До середины девяностых служил на Балтике. Затем кавалер ордена Красной Звезды полковник Алексей Палкин был офицером одного из управлений штаба Северного флота. И хоть много лет минуло со дня вывода Ограниченного контингента советских войск из Афганистана, Алексей частенько вспоминал бескрайние пески Регистана, багровые то ли по своему природному естеству, то ли от пролитой в них крови его «однополчан». ...12 августа 2005 года мой друг Леша умер. Светлая тебе, братишка, память!. . |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
