|
04:12
Кандагарская бригада
|
| Автор: Кадыгриб Александр Михайлович 70 гв. ОМСБр 3 МСБ Командир отделения 12.83 – 10.85 Прощай, Кандагарская бригада. 1. Происшествия на земле и в небе. Август на широте Кандагара - разгар знойного лета. Что июль, что сентябрь - температура стабильно высокая и днем и ночью, а в отдельные и дни просто невыносимая. После недели жизни по уставу на полигоне несказанно рад был возвратиться к партизанской, можно сказать деревенской, размеренной и спокойной службе на заставе. Наконец-то мог снять форму и перемещаться по запыленным дорожкам точки в тапочках, трусах и панаме, ничуть при этом, не беспокоясь о нарушении устава (форма использовалась для выездов и построений). Насколько все-таки реальная служба на заставах отличается от той, о которой мы не переставали говорить вновь прибывшему пополнению; вся уставная мишура так же далека от жизни, как реальный бой от стрельбища. За время моего отсутствия во взвод прибыло пополнение. Два молодых паренька Лазарев и Кукушкин (славяне!!!) имели воинскую специальность водителей, поэтому пополнили состав бронегруппы, чему я был очень рад. Наш "дедовский" пост, страдал от отсутствия рабочих рук в виде бойцов младших призовов, по заведенным у нас порядкам выполняющих в армии всю черновую работу. За несколько дней вместе с ребятами на посту было сделано больше, чем за последний месяц. Наконец-то я смог воплотить в реальность все свои планы по переустройству и расширению домика и беседки, индивидуальных стрелковых ячеек и зоны отдыха. Словно и не было тех двенадцати дней перерыва на полигоне. Застава заставила забыть их как вчерашний сон. Служба на точке в мое отсутствие ничуть не изменилась, но, тем не менее, случилось несколько печальных, можно сказать знаковых инцидентов с нашими бойцами. Некоторые из старослужащих минометного взвода совершенно потеряли бдительность. А вот душманы наоборот - усилили разведку. В кишлаке все чаще стали встречаться группы подозрительных молодых мужчин, что старались не приближаться к нам, если не имели большого численного перевеса. Вблизи от заставы и с оружием в руках мы чувствовали себя достаточно уверенно, но появление этих туристов настораживало. А произошло следующее. В начале августа два дембеля казаха (оба сержанты), с ближайшего от кишлака поста минометчиков тайком от своего командира взвода купались и отдыхали в тени арыка. В отличие от наших взводных вылазок с многочисленным прикрытием и вооружением, парни вышли вдвоем с одним АКСом. Во время отдыха в кишлаке к бойцам подошли несколько дехкан и завели обычный в этих случаях разговор ни о чем. И тут, один из них, взялся беспечно прислоненный к дувалу автомат (чего раньше никогда не замечалось). Дух присел и с улыбкой смотрел, как нерадивый сержант пытается вырвать из его рук свое оружие. Второй казах оказался вообще безоружным. Дело принимало скверный для шурави оборот, афганцы явно не собирались отдавать АКС и вели себя вызывающе. Но, когда крепкий дух легко отбросил тщедушного паренька и начал целиться в того, ребята испугались и бросились к спасительной заставе. Одному сержанту удалось быстро скрыться и убежать, а второй был ранен, к счастью - легко. Душман, скорее всего, интересовал автомат, поэтому беглецов не преследовали. Перепуганные минометчики сразу сообщили командиру заставы о происшествии. Как и следовало ожидать, даже быстро организованное прочесывание кишлака ничего не дало. Духи растворились среди руин. *** Большего позора для солдата, тем более - старослужащего, чем утеря личного оружия, да еще, таким образом, и представить было сложно. Все ожидали, что парня осудят. Не знаю, каким способом офицерам заставы удалось замять происшествие (скорее всего, потому, что в случившемся была и их вина). Тем не менее, раненый и так получил памятку на всю жизнь, а второго - разжаловали из сержантов в рядовые. В день моего приезда на заставе на ужин готовили баранье мясо. Его хватило всем, а не только старослужащим, как обычно бывало. Появление деликатеса, по нашим меркам, способствовала расторопность бойцов первого поста, и его старослужащих, в частности. В долине реки выпасались отары овец, которые иногда приближались к минным заграждениям возле заставы. Овцы этого конечно не знали, но опытные пастухи следили за животными и близко не подпускали их к опасным участкам. В этот злополучный для овец день они опасно близко находились от минного поля. Кому-то из дедов пришла в голову идея напугать отару. В средину пасущихся овец положили несколько мин из ротного миномета. Первый же взрыв вызвал "истерику в рядах врагов" и они бросились в разные стороны. Два или три барашка нашли свою смерть на подступах к заставе. То ли они погибли при разрыве минометных мин, то ли подорвались на растяжках - "следствие не установило". Их покореженные тела подобрали бойцы для проведения расследования. Защитное заграждение восстановили, а убитых овец пришлось использовать для пропитания личного состава. Формальности при этом были соблюдены полностью: люди не пострадали, а погибшие животные оказались на подконтрольной нами территории. На фоне эмоциональных всплесков в виде подобных неординарных событий, тянулись унылые и серые будни службы захолустного гарнизона. В этот период читал все подряд из книг и газет, что находил на заставе и десятками писал письма друзьям; вечерами участвовал в чемпионатах по игре в дурака среди старослужащих. Последние недели августа карты и наркотики стали основным развлечением в долгие и непроглядные афганские вечера. Хотя взводный и боролся с подобными проявлениями неуставных развлечений полностью запретить их, он все же был не в состоянии. Практикуемые им внезапные построения постов нервировали личный состав, но не могли способствовать полному контролю над бойцами, особенно в условиях бездействия и отсутствия реальной боевой работы. Наркотики попадали на заставу преимущественно с взводным БТРом, что выезжал почти ежедневно в бригаду или штаб батальона, кроме этого кое-что находили в кишлаке. Однажды, подобная находка чуть было не стала причиной трагедии. Трое наших товарищей, сильно страдающих от отсутствия дурмана, решили сварить найденные в кишлаке головки сухого опиумного мака и "уколоться". Результат превзошел все их ожидания. Вслед за ярким "приходом" и наступившим периодом "кайфа" последовала неминуемая расплата в виде полубессознательного отвратительного состояния. Два дня ребята лежали пластом, балансируя на грани тяжелого отравления. Ни купания в арыке, ни обильный чай не помогал. Пришлось нелегально консультироваться с батальонными медиками. Решили на следующий день везти горе наркоманов в медсанбат, не считаясь со всеми вытекающими отсюда последствиями - на кону стояло здоровье парней. К их радости, на третий день наступило облегчение и ситуацию удалось взять под контроль. После пережитого товарищи "божились" больше не употреблять никаких наркотиков. Но, с течением времени забылись негативные эмоции, потускнели яркие переживания и ребята снова взялись за свое, мотивируя это тем, что скоро дембель, а дома, они уж точно бросят. Страницы дневника 22 августа (36 дней до Приказа). ... В обед небольшой группой посетили Мардкалу. Зашли в гости к аскерам. Живут беспечно, как дома или на даче. Во дворе стоят койки, на костре варится чай. Один из бойцов скучает на крыше домика, на посту, остальные - спят в тени деревьев. Не служба, а благодать. Разбудили Заби, поболтали о жизни и, предупредив товарищей по оружию, пошли в ближайший виноградник. Совместными усилиями быстро нарвали четыре корзины винограда. Не задерживаясь, вернулись к БТРу. Неуютно сейчас в кишлаке. Подозрительно тихо, только могучие деревья шелестят листвой. Везде мерещатся засады душманов. Так и, кажется, что под дембель обязательно что-то должно произойти. Особенно после недавних событий с минометчиками.... 30 августа Вечером дембельский состав заставы на четвертом посту отмечал окончание календарного лета и 700 дней в армии. Идея родилась спонтанно, а причиной стал подпорченный виноград. Его на заставе хватало с избытком (регулярные экспедиции в кишлак пополняли запасы витаминов, мы просто физически не успевали все съедать). Выбрасывать кишмишовый виноград рука не поднималась, поэтому решили сделать вино. В наших условиях, трех дней в теплом месте, оказалось достаточно для получения хмельного напитка. Праздник удался. Давненько мы так не отрывались и не расслаблялись. Под мягким светом луны отлично просматривались окружающие пейзажи, техника и посты заставы. Необходимость в эклектрическом освещении отпала сама собой. Прикрывшись бортом БТР со стороны кишлака, а другим - от домика командира, веселая от выпитого вина компания шумно играла в карты на вылет. Одни ребята радовались выигрышу, другие заливали вином "горечь" поражения. Молдаван мучил гитару, напевая на бис свои "итальянские" песни, а Гоша искусно выделывал замысловатые па удивительного танца. Вобщем, расслаблялись все как могли и хотели. До глубокой ночи на посту продолжалась возня и веселье. Пустой бачок уже валялся в песке, часть дедов поднялись на посты проконтролировать несение службы, а остальные занимали удобные места для сна. Еще раз, осмотрев расположение и подняв Кукушкина на пост (дежурство на рации), я расположился в домике. Спать не хотелось, и под романтическое настроение написал несколько писем друзьям. Служба заканчивается, но пока еще не верится, что это все в один миг может исчезнуть из твоей жизни. роты, чем спас многих бойцов; и весной 85, когда благодаря нему, своевременно обнаружили и ликвидировали стартовую площадку РС духов. Он же стал одним из героев неправильного приготовления и употребления вытяжки из маковой соломки на заставе Наука 2. Август 1985 года. Беда пришла, откуда ее никто не ждал. В конце месяца (28 августа) над Кандагаром душманы сбили наш транспортный самолет АН-12. В тот фатальный для экипажа самолета день я путешествовал по заставе и находился на втором посту. Проверка работоспособности станкового КПВТ входила в мои обязанности, как специалиста по этому пулемету. Обычно цели для упражнений я выбирал исходя из дальности до заставы, и возможности увидеть результаты стрельбы. День заканчивался, и на подконтрольной территории запрещалось находиться и вести работы, поэтому ограничений в выборе целей у меня не было. От нескольких попаданий трассерных пуль в сушилку на северной окраине кишлака, лежавшие в ней сухие жерди для сушки винограда загорелись. Эффект превзошел ожидания, никто не ожидал такого яркого пламени среди царства глины и зелени. Немного смущало то обстоятельство, что невольно причинил ущерб афганцам, хотя и не желая этого. Что поделаешь, к сожаленью, на войне так именно всегда и происходит. Поглядывая на разгоравшийся костер, любовался панорамой кандагарского оазиса, живописными горами и сочной зеленью садов. С горы открывался неимоверной красоты пейзаж. Транспортный самолет появился совершенно неожиданно. Поднявшись над аэропортом, он медленно набирал высоту в сторону города, что было само по себе необычно. Во-первых, он летел довольно низко, а во-вторых, пилот выбрал далеко не лучший курс. Еще не доводилось видеть, чтобы экипаж так игнорировал полетные инструкции запрещавшие пролет над контролируемой духами территорией на небольшой высоте. Наказание последовало незамедлительно и быстро. Наглый пролет транспортника над коблом контрреволюции оборвался в районе складов ГСМ. Ракета из переносного комплекса "Стингер" догнала Ан-12. Последовал небольшой хлопок, а за ним резкое снижение самолета, после чего он скрылся из виду за горной грядой. Спустя секунды донеслось эхо взрыва. Все было кончено. То, с какой легкостью огромный самолет был сбит - потрясло. Мы не совсем понимали, что же это было; халатность пилотов или диверсия. Ничего подобного раньше не происходило. Да, сбивали вертолеты и штурмовики, но в бою и над зеленкой, но что бы так, по-глупому - никогда! *** На борту самолета (по слухам) находилось около двух десятков военнослужащих и цивильных что летели в отпуска, да группа осужденных особым отделом солдат. Кроме того, он вез почту. Еще долго по Кандагару ветер гонял письма, что не попали по адресату. Возможно, были среди них и мои. Из воспоминаний Сергея Кутенкова, бойца разведроты. Вспомнил про подбитый самолет. Это было 28 августа 1985 года. Мы баповцы на 2 БТР ехали с пустыни и почти на выезде с Кандагара получили приказ остановиться и стать на блокировку. Самолет дымил левым мотором и на третьем круге врезался в гору. Это я как парашютист отметил, и высота у него была ну не очень большая. Мы стали в доме и увидели бегущих духов. Дали по ним очередями, и Махмуд кричит уходим в другой дом или нас они сейчас уделают гранатометом. Короче, с перепугу, когда подошли ДШБ, мы их чуть ли не попу поцеловали. И вот в этот день на меня пришел приказ об отправке в Союз на сборы офицеров. Так вот это было. Срок службы медленно, но неуклонно приближался к завершению. Осталось не больше двух с половиной месяцев (в худшем случае). Страницы дневника. 2 сентября. Гора Регигар. Вот и наступил этот долгожданный последний месяц срочной службы. Сколько раз я мечтал об этих днях, хотел дожить до последней армейской осени. Просто не верится, что это происходит со мной, что пройдет всего два месяца и больше не будет; ни этой заставы, ни армейской жизни; не будет в моей жизни этих гор и пустынь. Точнее, все это будет, но без меня. Полтора года назад я говорил себе, что не имею будущего, что живу только настоящим. Сейчас - все на оборот. Последнее время часто вспоминаю боевые выходы в составе взвода, первый рейд и награду за него. Все больше убеждаюсь, что тогда я справедливо получил поощрение. Но, все это был так давно, особенно на фоне контраста между теми походами и сегодняшней службой. Мирная обстановка. В домике играет приемник, вокруг - надежные друзья. Отвыкли мы на этой заставе от ощущения опасности, война заглядывает к нам не часто. Только из сообщений по рации узнаем, что во время сопровождения случился обстрел, погиб или получил ранение кто-то из наших бойцов. В такие минуты снова ощущаешь, где ты находишься, в душе возникает желание мести. Зло порождает зло... Тем временем, общая ситуация в нашем регионе начала обостряться. 3 сентября, после обеда, когда мы с Валерием спустились на спортплощадку возле первого поста для проведения соответствующих спортивных упражнений на импровизированных снарядах, со стороны кишлака прозвучали первые выстрелы. Информация об обстреле афганской точки распространилась по заставе мгновенно. Практически тут же, на призыв сарбозов, откликнулись наши ближайшие к населенному пункту посты. Кишлак накрыла волна разрывов от танковых снарядов, мин и патронов крупнокалиберных пулеметов. Застава поднялась по тревоге. Отдаленность от происходящих событий выключила нас с Валерием из участников. Для того чтобы экипироваться и спустится с горы к бронегруппе требовалось определенное время, которого у нас уже не было. Недолго думая, мы развернули в сторону кишлака стоящий на позиции АГС-17 и открыли огонь, стараясь заградительным огнем пресечь попытки духов приблизиться к расположению сарбозов. Несмотря на присутствие 20 килограммовых гирь на трех опорных ногах станка гранатомет прыгал как козел, грозя перевернуться. Отстреляв два магазина (58 гранат, больше не было в наличии), мы разбежались по постам: Валерка к себе, а я умчался вниз, к БТРам. Пока спускался, в направлении афганского поста (по приказу командира заставы) уже умчался один из наших броников. Не прошло и десяти минут после первых выстрелов, как все закончилось. Стрельба стихла, а прочесывать кишлак силами взвода командир заставы не решился: слишком мало бойцов имелось в наличии, и существовала большая вероятность вражеской засады. Да и сунуться вглубь кишлака без разведки было бы верхом глупости. Ограничились профилактическими мерами в виде обстрела артиллерией бригады отдельных целей в глубине вражеских позиций. Вернулся БТР с сарбозами. По их перепуганным и возбужденным лицам можно было догадаться, что нападение произошло слишком неожиданно, чтобы ребята смогли дать достойный отпор. Из путаного рассказа Заби я понял, что один из сарбозов пропал без вести, несколько получили легкие ранения. Что без потерь не обошлось, было и так видно по окровавленным гимнастеркам уцелевших бойцов. Командор вместе с нашим старшим офицером поднялся на гору доложить своему командованию по рации о происшествии, остальные стали невольными гостями четвертого поста. Эту ночь афганцы провели на заставе. Очередное нападение на афганский пост еще раз показало всем, что спокойствие в ближайших кишлаках слишком зыбкое, и в любой момент может быть нарушено небольшой группой духов. Ну, а если в дело вступит более многочисленная банда, то и нам придется не сладко, потому как подступы до Мардкалы не минировались. 4 сентября выдался тяжелым днем для бойцов сопровождения, задействованных на охране дороги. На нескольких участках возле Кандагара случились подрывы личного состава на минах, при этом один солдат погиб, а трое парней получили ранения разной степени тяжести. К счастью (если здесь подобное здесь уместно) душманы ограничились только минированием бетонки, без серьезных обстрелов и засад. Обычные военные будни четвертого мотострелкового батальона ответственного за сопровождения колонн на участке от черты города до кишлака Сенжерай. В середине дня бойцы заставы стали свидетелями очередной трагедии, что произошла в небе над Кандагарской долиной. Гражданский АН-26 афганских авиалиний "Ариана", был подбит ракетой и упал в зеленку. Этот самолет подобно нашему почтовику несколькими днями раньше летел над городом довольно низко. На небольшой скорости темно-зеленый самолет с характерным ановским силуэтом пересекал долину. И тут, с гранатовых садов ему вдогонку ушла ракета. Так получилось, что я снова стал свидетелем происшествия и наблюдал за жуткой картиной трагедии цивильного (как потом оказалось) самолета. Ракета поразила один из двигателей. Самолет подбросило, потом он перевернулся на пораженное крыло и штопором ушел к земле. Последовал взрыв, разбросавший вокруг груду горящих обломков (из 52 пассажиров не уцелел никто). Над зеленкой Кандагара поднялся черный столп дыма. Застава первой доложила в бригаду о сбитом самолете. Через несколько минут на связь вышел сам "Алмаз" (позывной комбрига) и расспросил о подробностях случившегося. Как старший поста я отвечал на вопросы, переспрашивая наблюдавших за местом падения самолета ребят второго поста. То, что это был не боевой самолет, я доложил, что внешним видом напоминал АН-26, тоже (о принадлежности его афганцам стало известно позже), но больше никакой информации не было. Борт упал в глубине зеленки довольно далеко от города и хороших дорог, доступ к нему ограничивался многочисленными садами и виноградниками. Тем временем, к месту падения самолета стали потягиваться какие-то люди, а через час его окружили наши и афганские подразделения. Но, увы, помогать было уже некому. Следующие дни мы слышали по радио и читали в газетах гневные заявления о "бандитском уничтожении гражданского самолета" и многочисленные протесты прогрессивной мировой общественности по этому поводу, но нигде не было заметки о гибели нашего самолета Ан-12. Даже армейская газета ничего не написала о сбитом армейском почтовике, а там погибло около двух десятков советских людей. Начало сентября запомнилось еще и внезапно возникшей продовольственной проблемой. На складах бригады (а мы получали продукты на свою заставу отдельно от остальных подразделений батальона) выдали исключительно рыбные консервы и после двух дней подобной диеты, возникла идея поискать в окрестностях заставы чего-нибудь из витаминов - для разнообразия питания бойцов. Выбор пал на небольшое поместье за рекой Тарнак на полпути между нашей заставой и заставой "Слово". Оседлав броник, группа бойцов помчали дорогой, обгоняя длинный пыльный столп. Перед многочисленными ямами машина, хотя и сбрасывала скорость, тем не менее, всю веселую компанию накрывал серый пыльный туман, оседавший на теле и одежде тонкой пленкой. Масса нелесных слов в адрес водителя подстегивала последнего, БТР резво разгонялся снова, оставляя позади неприятное облако. Так повторялось много раз, пока машина не затормозила возле дувала, за которым зеленел роскошный гранатовый сад. Райское пение птиц и прохладная тень настраивали на спокойствие и негу, но расслабляться, все, же не стоило. Большинство гранат были еще зелеными, однако нашлось достаточное количество вполне съедобных. Набив рюкзаки витаминами, поспешили на выход. Совсем не хотелось попасть в засаду перед самим дембелем. Вопросы безопасности всегда стояли не первом плане. Смыв пыль в реке в сгущающихся сумерках устремились домой. Теперь уже броник ехал аккуратней, а мы с Валеркой во всю глотку пели любимые украинские песни. Всех переполняло чувство радости от приятной езды, от осознания скорой встречи с родиной, от того, что все в службе складывается хорошо. Керосиновая лампа на первом посту указывала нам путь в сгущающихся сумерках. Мы возвращались домой на родную заставу довольные от вылазки и от полных рюкзаков спелых гранат. Среди бойцов 7 роты у меня было много друзей и приятелей. Один из них - водитель БТРа Александр Лукошин часто наведывался на заставу, когда до нашего взводного приезжали офицеры из его роты. Пока они решали свои дела, Сашка гостил на посту и со временем мы подружились. В сентябре, в один из приездов, товарищ сообщил мне, что 7 рота всем составом отправляется сопровождать афганскую автоколонну в отдаленную провинцию страны. Оказалось, что это была наша последняя встреча. Из рассказов возвратившихся их похода ребят узнал об обстрелах по пути следования, что БТР Лукоши был подбит, а сам он тяжело ранен двумя пулями (причем, одной в голову) и отправлен в госпиталь в Союз. В результате поездки два БТРа роты были повреждены, несколько бойцов получили ранения, но командование осталось довольно - автоколонна успешно прибыла к месту назначения, разгрузилась и вернулась обратно. Потери "шурави" посчитали приемлемой платой за успешно проведенную операцию. Сентябрьские дни тянулись мучительно долго. До того одного, единственного дня, сравнить с которым в армии просто нечего, оставались две недели. Тысячи осенних дембелей ОКСВА буквально терроризировали младший призов, ребята которого тщательно подсчитывали оставшиеся до "Приказа" дни, как будто молодежь могла приблизить этот долгожданный миг официального окончания службы. Мой призов все дальше отходил от ратных дел, передавая инициативу в службе и право командовать постами младшим товарищам. Хотя взводный и старался держать дисциплину среди дембелей, это ему удавалось с большим трудом. 8 сентября. Кому расскажу, не поверят, но это факт - весь день дембеля точки играли в преферанс, прерывая игру только на обед. По ходу съели полмешка гранат и несколько котелков спелого изюма (четыре ящика из-под танковых выстрелов мы доверху упаковали ценным продуктом во время последнего посещения сушилки в кишлаке Мардкала). Засидевшись допоздна, решили развлечься известным способом - имитируя обстрел заставы. Все выглядело реалистично: море огня, невероятный шум от разрыва падающих снарядов и ракет, стрекотание пулеметных очередей. Пули, выпущенные из КПВТ моего БТРа, яростно клевали ближние дувалы. Трепещи враг! Жизнь прекрасна! 10 сентября После обеда ездили на старую точку в баню. Я изъявил желание сесть за руль БТР и прокатил парней с ветерком. Но, в районе переезда через арык вышла оказия. При резком торможении машина нырнула передними колесами в "лужу" пыли. Всех сидящих на броне окатило с ног до головы мукоподобной субстанцией по своим свойствам больше напоминавшей воду, чем твердое вещество. Ребята не остались в долгу и, спустя несколько секунд, я узнал много нового и поучительного о собственной манере вождения броника. Хорошо, что мы ехали еще только туда, а то пришлось бы возвращаться назад и мыться снова. По возвращении на заставу разбежались по постам коротать время до вечера. Когда стемнело, свободные от службы дембеля прибыли на бронегруппу на запланированный футбольный матч между принципиальными командами соперников: Аметистом (спортивные парни) и Трудовыми резервами ("плановые" пацаны). Перед игрой сняли пробу вина, от чего она стала еще интереснее. Кстати, подошли афганцы Заби и Алим, так что наше внутреннее соревнование превратилось в настоящий международный футбольный матч. Облако пыли, и глубокий песок мешали реализовать техническое преимущество спортивных парней над "плановыми", но мы все равно победили, хотя и с минимальным перевесом. По окончании матча стол на бронегруппе сервировали бачком "гражданских" макарон и кувшином виноградного вина. Афганцы заторопились домой на заставу, так и не поужинав с нами. А дальше все происходило по заведомому сценарию. По мере того, как в кувшине убывала жидкость, пост на бронегруппе начинал демаскировать нашу заставу шумом и веселым хохотом. Естественно, это не могло не вызвать интерес со стороны взводного. Остатки выпивки, вместе с емкостью, угодили в непричастного к заседанию, но неудачно подвернувшегося поду руку бойца Кукушкина. А казанок, с остатками макарон сделав кульбит в воздухе, удачно приземлился в песок за несколько метров от стола. Разъяренный офицер, проходя мимо шеренги бойцов пугал нас всевозможными наказаниями и взывал к морали. За три недели до приказа бояться нам было уже нечего, и взводный это отлично понимал, поэтому разбор полетов производился только для проформы и очистки совести. 11 сентября. "Групповая пьянка дембельского состава" - тема комсомольского собрания заставы, проведенного сегодня, под чутким руководством командира. Як, как комсорг приданных подразделений батальона, вел собрание и решительно, вместе со всеми, осуждал поведение старослужащих комсомольцев (среди которых сам же вчера и присутствовал), что позорили доброе имя советского солдата. По обоюдному согласию, после утренней беседы, с взводным грозившей превратиться в конфликт внутри подразделения, мы решили провести это заседание для острастки "молодых", а мы - дембеля, должны были покаяться перед коллективом. Нам было очень "стыдно", хотя все дурачились и понимали формальность происходящего. 14 сентября, суббота. Три дня пролетели незаметно, в атмосфере трудовых будней. Двенадцатого после зарядки отправились с взводным в кишлак за колодами для строительства нового склада боеприпасов. Вместе с Аликом весь день выискивали необходимый строительный материал, организовали охрану и наблюдение, командовали бойцами, занимавшимися разборкой строений и переноской материалов. Следующий день провел в бригаде. Официально ездил к зубному врачу, но туда не попал, зато без очереди прорвался в магазин, посмотреть подарки на дембель. Вечером на заставе всем сделали прививку, от чего личный состав вот уже второй день колбасит: то в жар бросает, то от усталости народ валится с ног. По этой причине точка сегодня выглядит безлюдной. Все сидят в домиках и "болеют". 20 сентября, 7 дней до "Приказа". Время неумолимо движется вперед, отсчитывая последние армейские недели. Все чаще стали сниться гражданские сны, все больше мыслей о доме. Начинаю робко строить планы на будущее. Удивительные чувства ожидания большого события. И хочется, чтобы оно быстрее наступило, и в то же время с ужасом задумываешься, что сегодняшняя жизнь скоро исчезнет навсегда, как сказочный сон. Кажется, и не без оснований, что буду жалеть за армией. Последние дни регулярно навещаем афганский пост. Зачастую посиделки заканчиваются традиционным чаепитием с конфетами и чилимом, причем не, всегда с табаком. А на днях Алим специально для нас купил кассету с популярными советскими песнями и устроил тематическую дискотеку. Возникают удивительные ощущения в не реальности происходящего - слушать песни Пугачевой лежа в афганском глинобитном домике "средневековой" постройки на циновках, в компании сарбозов, оружия и высокого разукрашенного чилима. Что не говори, а хорошие люди встречаются среди представителей всех народов Ответный визит сарбозов на заставу состоялся спустя пару дней после нашего посещения их поста. Алим та Заби с удовольствием попробовали и одобрили "шурави фанту". Причем, не рассчитали свои силы, и нам пришлось отвозить парней назад на БТРе, потому, что, стоять на ногах они еще могли, а вот идти - не получалось. Футбол стал развлечением для всех парней на заставе. Матчи проходят с переменным успехом, но, несмотря на сбитые о камни ноги, приносят удовлетворение всем участникам. Появились свои команды у минометчиков, привлекаем и наши младшие призовы. Хорошая отдушина от однообразных служебных будней. О войне, что продолжается вокруг и врывается в наш тихий мирок заставы вместе с шипением рации, сообщениями об обстрелах колонн и потерями, напоминают разве что пролетающие над головой ракеты "Града" и снаряды гаубиц. Но и они воспринимаются буднично: к стрельбе и взрывам мы так привыкли, что их отсутствие наводит тревожные мысли. Что бы совсем не заскучать, периодически вызываем артиллерию на пристрелянные объекты. Удивляюсь себе, хочется стрелять, руки чешутся за оружием. Возможно, по этой причине у меня возникают проблемы с фотоаппаратом. За несколько дней запорол две пленки ценных фотографий. То температура растворов слишком высокая, то условия для съемки определяю неправильно. Наверное, что-то делаю не так и некому подсказать. Обидно. 2. Последний месяц службы. "День Приказа", как он был от нас далек. Ну, вот и наступил этот выстраданный и вожделенный для каждого военнослужащего день, который бывает только раз в жизни. Праздник сродни дню 9 мая для ветеранов (естественно, ни в коей мере их нельзя даже сравнивать), но по существу, для нас, воинов ОКСВА, он означал окончание военных действий и возврат к гражданской жизни. В этот день (условно) четвертая часть личного состава Советской армии превращалась в нечто, а именно - получала статус "гражданских" или "цивильных". Хотя внешне почти ничего не менялось, моральное состояние бойцов становилось совершенно иным. Трудно заставить человека придерживаться прежнего ритма службы, когда армии ты уже фактически не принадлежишь, тем более, продолжать рисковать жизнью и здоровьем. Если раньше целесообразность этой войны вызывала непонимание, но в силу закона и обязанностей человек выполнял приказы командиров, то теперь терялся весь смысл участия дембеля в боевых действиях. За исключением отдельных парней, никто не горел желанием служить, как и прежде. На заставе празднование растянулось на три дня: начали 25, а закончили 27 сентября. Страницы дневника 27 сентября 1985 года, пятница, застава "Наука - 2". Вот и осуществилась моя сокровенная мечта - я дожил до демобилизации. Два года, 731 день, 104 недели в армии прожиты. Остались в прошлом солдатские радости и горести. Не служившие, говорят, что армия - это две страницы жизни, вырванные на самом интересном месте. Я с уверенностью могу сказать утверждать обратное, два армейских года - настоящая школа жизни и становления личности, навсегда останутся наилучшими воспоминаниями молодости. Итак, все по порядку. После ужина, 26 сентября, возбужденная группа дембелей собралась возле столовки. Начиная с этого вечера, старослужащие жили ожиданием выхода такого нужного приказа министра обороны. Нам было очень важно узнать не только номер "Приказа", но и сам факт его появления. Вокруг радостные, сияющие лица друзей, эмоции выплескиваются сверх меры. Дожили! Не смотря на то, что последние месяцы службы риск был меньшим, вплоть до этого дня не верилось в такое счастье. А сегодня появилось полная уверенность, а вместе с ней возродились мечты о будущей жизни. Это было здорово! Не теряя времени, мы отправились к нам на бронегруппу (постоянное место встреч и "заседаний" дембельского состава заставы). Дальше все пошло, как всегда: скромный стол, чай и "фанта", музыкальное сопровождение в виде дешевого внешторговского монофонического "Шарпа". Но главное - настроение, а оно было на высоте. Следующий вечер, после будничного дня службы гарнизонной заставы, заседание на посту продолжилось. Возле рации в БТРе нес почетную службу один из моих помощников - рядовой Кукушкин. Он имел задачу узнать номер дембельского приказа и доложить нам о нем. Тем временем, в домике творилось что-то невероятное. При тусклом электрическом освещении переноски, вокруг небольшого трофейного стола (из домика муллы) собралось до десяти бойцов. Несколько цинков с разными салатами из лука и квашеной капусты, традиционный изюм и лепешки (повар-узбек постарался угодить дембелям) служили закуской. Основным блюдом в этот вечер была самогонка, предусмотрительно запасенная на этот случай. *** Взводный, понимая неминуемость и предсказуемость сегодняшнего праздника, потребовал от нас только одного - надлежащей организации постовой службы. Эта миссия поручалась заместителям старших постов, которые де факто вступали в свои права. За своего зама, Им-Али, я был спокоен. Он точно все проконтролировал и организовал, как надо. Домик наполнился смехом и веселыми разговорами. Несмотря на тесноту помещения многие не только удобно разместились, а и умудрялись танцевать. Было около десяти вечера, когда сидеть в помещении уже стало невмоготу. Решили сыграть в футбол, благо ночь была месячной и ясной. Традиционные соперники заняли свои места на поле. Игра шла на равных, когда матч внезапно прекратился: сил бегать уже ни в кого не было. Идем к бачку. Следующий тост за дружбу. Наконец-то из люка БТРа показалась радостное лицо радиста. Приказ Министра обороны СССР ?236 вышел в свет. Свершилось! Официальный документ, согласно которого нас обязаны были уволить из рядов армии - подписан. Кукушкин, герой момента и ситуации, получил подарки и официальное увольнение от всех работ на весь следующий день. Празднование получило новый импульс и смысл. |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
