|
05:00
КАНДАГАРСКИЙ ДНЕВНИК
|
|
С.А. Казакпаев. Казакбаев Сержан Абдолдаевич родился 1 января 1961 года в селе Урыль Катон-Карагайского района. Закончил Урыльскую среднюю школу, затем Симферопольское высшее военно-политическое училище, Московскую военную академию.КАНДАГАРСКИЙ ДНЕВНИК 
С июля 1982 проходил службу заместителем командира роты по политической части в военно-строительном отряде в/ч 32610 Краснознаменного Среднеазиатского военного округа. В ноябре 1982 года назначен заместителем командира роты по политической работе в воздушно-десантную бригаду специального назначения города Капшагай Алматинской области. С июля 1983 года по январь 1985 года в составе 70-й гвардейской мотострелковой бригады выполнял интернациональный долг в Демократической Республике Афганистан. Принимал участие в составе своей воинской части во всех проводимых в этот период боевых действиях. Был трижды ранен. Награждён орденами Красного Знамени и Красной звезды. О воинах, участниках Афганской войны, о подвигах, о патриотизме, о их высоких качествах, на документальной основе написал книги «Афганская правда», «Кандагарский дневник», которые вышли в свет в 2006 году в издательстве «Алматы». С июля 2001 года Сержан Казакбаев - начальник республиканской военной школы-интерната имени Б.Момышулы. У отличника образования Сержана Казакбаева много воспитанников, которые с честью служат в Вооруженных Силах Республики. Ему как члену Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка Российской Федерации в 2007 году присуждено звание генерал-майор. В 2008 году 18 февраля за свои достижения огромный вклад в развитие экономики района Сержану Абдолдаевичу решением Катон-Карагайского районного маслихата IV сессии IV созыва № 4/44-IV присвоено звание «Почетный гражданин Катон-Карагайского района». ВСТУПЛЕНИЕ Дорогой читатель, сегодня, открыв эту книгу и решив ее прочитать, ты должен знать, что в ней отражены события уже ушедшей в историю афганской войны. Я не писатель и ни в коем случае не претендую называться им. Не претендую и я на то, что раскрою в этой книге истину в последней инстанции об афганской войне. Более того, хочу честно признаться, что многое, рассказанное в те годы лейтенантом Казакпаевым, не совсем устраивает и нравится мне сегодняшнему Казакпаеву. Тем не менее, я счел необходимым оставить все в дневнике, так как это и было написано более двадцати лет назад. Читая дневник, можно обнаружить, казалось бы, не совсем уместные для художественного произведения слова, предложения и даже главы. Не судите строго, это написано человеком, только что начавшим взрослую жизнь, еще не совсем сформировавшейся личностью. Этот дневник вел молодой лейтенант, заместитель командира роты по политической части, не предполагая, что его когда-нибудь будут читать как книгу. Все, что увидел, с чем соприкоснулся, и что испытал на войне лейтенант, записывал каждодневно в свой дневник. И по сему все изложенное в этой книге правда, увиденная на той войне одним из ее очевидцев. Когда я решил опубликовать свой дневник, близкие мне люди советовали прибегнуть к помощи профессионалов, доверив выпуск дневника как книги, писателям или журналистам. Я не последовал этим советам, потому что в таком случае утратился бы подлинный текст и немного наивный, юношеский стиль. Профессиональный писатель, безусловно, написал бы гораздо лучше, но мне кажется, многое, в том числе и важное в моей жизни, было бы утеряно с учетом и оглядкой на изменения, произошедшие за последние десятилетия. Аккуратно обращаясь с текстом, я все же поработал перед публикацией над некоторыми, на мой взгляд, коряво написанными лейтенантом главами и предложениями. Мне и самому сейчас очевидны неудачно отраженные моменты в дневнике, но повторяю, я хочу их оставить неизменными, так как они были искренне написаны в свое время. Свою книгу я, прежде всего, предлагаю для чтения будущим офицерам и молодым командирам нашей казахстанской армии. Надеюсь, она окажет в определенной степени помощь им в первые годы становления как офицеров и командиров; поможет удержать их от непродуманных незрелых поступков, от неправильных решений и окажет содействие в правильном понимании армейской жизни. Я не пытаюсь в этой книге показать армию в красочных цветах, или очернить, как это делают некоторые офицеры в своих книгах в последние годы, я просто попытался показать ее не видимые для глаз постороннего человека стороны армейской жизни. В службе почти каждого молодого офицера бывают такие периоды, когда ему особенно бывает сложно принять решение в тех или иных сложных ситуациях. Если в книге хоть один человек найдет для себя что-нибудь интересное и воспользуется моим опытом лейтенантской службы, я буду считать себя счастливым человеком. Обращаясь отдельно к своим товарищам, воинам-интернационалистам, прошу заранее извинения, если где-то написал не совсем правильно о некоторых наших сослуживцах. Но это все было и является правдой, а на правду обижаться не нужно. С уважением Начальник Алматинской Республиканской военной школы имени Б. Момышулы, С.А. Казакпаев. Итак, сегодня, 28 июля 1983 года, в поезде Алма-Аты – Ташкент, я решил начать этот дневник. Я еду на войну, которая длится уже четвертый год. Что это за война, о которой никто и нигде не пишет? Что будет со мной на этой войне, смогу ли вернуться назад? Настоящий дневник поможет мне запомнить все самое важное, что произойдет за это время со мной и с людьми, находящимися рядом. Мысль о ведении дневника возникла в тот момент, когда в штабе Среднеазиатского военного округа генерал, пожимая мне руку, объявил, что я включен в плановую замену, то есть, мне предстояло заменить там, на войне, офицера-замполита роты спецназа в городе Кабул. Желание поехать в Афганистан - исполнять интернациональный долг - возникло намного раньше, еще в период учебы в военном училище. А возможность поехать реально на войну возникла в один из переломных моментов в моей офицерской службе. Напишу об этом и о том, как стал военным человеком подробнее, так как мне видится, что эта история характерна в своем «механизме становления» для многих офицерских судеб. Родился и вырос я в селе Урыль, Катон-Карагайского района Восточно-Казахстанской области. Моя малая родина является одним из самых восточных населенных пунктов республики. Совсем недалеко от нашего села проходит стык границ трех государств мира: Китая, Монголии и Советского Союза. С детства, сколько себя помню, я всегда мечтал и готовил себя к тому, что в будущем стану военным летчиком. Желание стать летчиком возникло, вероятно, от того влияния, которое оказали на меня прочитанные мною книги, которые я читал одну за другой с тех пор, как научился читать. Сколько себя помню, литературные герои из художественных произведений были моими кумирами, учителями и воспитателями. Читал я книги обо всем, без какой бы то ни было системы: от сказок до современных произведений как советских, так и зарубежных авторов. Книги помогали и помогают мне сейчас легко идти по жизни. Ведь в книгах отражено все, что выработало человечество за свою долгую историю: достижения, опыт, просчеты предыдущих поколений. И, наверное, только в книгах человек может поистине почерпнуть настоящие знания, необходимые ему в жизни. В общем, благодаря книгам я, никогда не видевший наяву самолета, твердо решил стать военным летчиком. Но в десятом классе нелепая случайность перечеркнула мои эти планы: занимаясь в спортивной секции вольной борьбы, на занятиях я сломал руку. Случилось это как раз в то время, когда я со своими сверстниками должен был проходить военно-медицинскую комиссию, которая определяет годность призывников к службе в армии. В результате я оказался негодным для поступления в военно-летное училище, и работники военкомата предложили мне направление в военное училище Сухопутных войск, так как требования для кандидатов в военно-летные училища были значительно выше, чем требования для кандидатов в училища других видов войск. Сейчас, по прошествию времени, я понимаю, что, наверное, поступил не совсем правильно, слепо доверив выбор военного училища работникам районного военкомата. В общем, если не вдаваться в подробности, вскоре, успешно сдав вступительные экзамены, я стал курсантом Симферопольского высшего военно-политического строительного училища. Учеба, военное училище, новые товарищи и новые впечатления - все это увлекло меня, и я изо всех сил старался быть неплохим курсантом, понимая, что, окончив военное училище, буду офицером, защитником Отечества. За четыре года учебы я получил достаточно хорошие знания и приобрел хороших и верных друзей. Какие это были ребята! Саша Гребенников - мой земляк из Восточного Казахстана, с которым мы выехали из Усть-Каменогорска на поезде в Симферополь. Он был моим наставником, потому что поступал в наше военное училище уже второй раз и по сему все знал. Поступив в училище, я с первых дней подружился с Володей Петайкиным и командиром второго отделения нашего взвода сержантом Николаем Масловым. Володя - наш круглый отличник, был, как и я, родом из деревни, видимо, поэтому мы сблизились и подружились с ним. Сержант Коля Маслов, отслуживший два года за границей наводчиком-оператором БМП, для меня был, безусловно, примером, и мне всегда хотелось походить на него во всем. Вспоминаю такой случай и считаю его первым уроком военной педагогики, полученным от сержанта Н.Маслова. Произошло это в самом конце курса молодого бойца: меня, Петайкина, Филичкина и Маслова командир роты капитан В. Коровянко направил из Перевального в Симферополь, для подготовки казармы. По прибытию на место, в казарму, каждому из нас Маслов поставил задачу по наведению порядка. Мне он определил умывальник и туалет, Филичкину - кубрики и «взлетку», а Петайкину- все оставшиеся помещения. Предупредив, что через определенное время придет и проверит, сержант ушел, и мы принялись наводить порядок. Я добросовестно помыл полы, протер кафель, зеркала, раковины и каждый из унитазов залил несколькими ведрами воды. Закончив уборку, я стал дожидаться прибытия сержанта для проверки. Он вскоре появился, и как мне показалось, остался доволен тем, как я навел порядок. Единственно, что ему не понравилось, и он сделал замечания так это то, что недостаточно хорошо вымыты унитазы. Я ему объяснил, что унитазы мной вымыты, а копаться в дерьме я не буду потому, как я не являюсь нарушителем воинской дисциплины. Маслов, выслушав меня и ничего не сказав, взял тряпку и принялся мыть один из унитазов, при этом он почти по локоть окунул свою руку в нечистоты. Увидев, что сержант, командир, моет унитаз, я бросился мыть соседний. Вскоре сержант ушел. Я же вымыл все унитазы так, как показал мне сержант и проникся к нему еще большим уважением. Не покажи он мне тогда личным примером как это делается, я ,возможно, отказался бы мыть и, наверное, возник бы конфликт командира с подчиненным и как бы все это закончилось - известно одному Богу. К сожалению, таких положительных примеров в последующей курсантской жизни почти не было, и я часто получал взыскания от своих непосредственных командиров. Обучаясь на втором курсе, я впервые услышал о том, что наши войска вошла в Афганистан по просьбе правительства этой страны и выполняет важную интернациональную миссию. Я и мои однокурсники, курсанты, очень сожалели, что не успеем принять участие в этой войне. Мы живо обсуждали ситуацию, сложившуюся вокруг Афганистана, с преподавателями на семинарах, диспутах рисовали светлое будущее этой отсталой страны. Я до сих пор помню то, как мы, курсанты, наивно полагали, что война эта быстро закончится. Мы считали, что несокрушимая и легендарная Советская Армия справится с душманами максимум за полгода. Какими мы были тогда наивными романтиками и максималистами! Как мы торопили время, чтобы быстрее окончить училище и успеть попасть на войну. Однако война не закончилась быстро как мы предполагали и уже четвертый год продолжает собирать алчно все новые жертвы из числа советских воинов, проходящих службу в Афганистане. Я, когда-то переживавший, что не успею на войну, уже окончил военное училище и даже успел послужить в войсках целый год. В общем, завершив успешно обучение в военном училище, я без особого труда распределился в Краснознаменный Среднеазиатский военный округ. В отделе кадров политуправления округа меня определили в военно-строительный отряд, штаб которого размещался в городе Капчагае. Здесь, в штабе, я встретил своего однокурсника, который ждал назначения, так как он окончил училище комсомольцем его не направили замполитом военно-строительной роты. От него я узнал, что из восемнадцати ребят, прибывших из нашего училища, пятнадцать человек распределены в военно-строительные части. Лейтенанта Железнова Игоря (он учился на нашем курсе в 24-й роте) направили в воздушно-десантную бригаду замполитом разведроты. Военно-строительная рота, в которой мне предстояло служить заместителем командира роты по политической части, находилась в поселке Чингельды, примерно в ста километрах от Алма-Аты. Я служил и, как мне кажется, выполнял свои обязанности по службе неплохо. Во всяком случае, не хуже других офицеров нашего военно-строительного отряда. Как учили меня в военном училище, я проводил политико-воспитательную, агитационно-массовую и культурно-просветительную работы с личным составом своей роты. Солдаты в военно-строительных войсках подбирались из призывников, которых нельзя было призывать в боевые части по различным обстоятельствам. Большинство солдат были не годны по состоянию здоровья к строевой службе, были солдаты, имеющие судимость и не имеющие среднего образования. Плохое знание или полное незнание русского языка являлось причиной того, что молодой человек попадал служить в военно-строительные войска. Наша военно-строительная рота занималась возведением жилого дома для семей военнослужащих местного гарнизона, и все наши усилия офицеров и солдат были направлены на то, чтобы вовремя построить и сдать этот объект к очередной годовщине Великой Октябрьской Социалистической революции. Не заботясь особо о качестве строительства, под лозунгом досрочной сдачи дома к любимому празднику страны, днем и ночью кипела работа. Моя служба и жизнь теперь были как бы неразделимы, и проходила или в казарме или на строительной площадке вместе с моими подчиненными. Ночевал я в казарме, в канцелярии роты, кушал вместе с солдатами в солдатской столовой. Выходных дней, когда можно было бы отдохнуть, или заняться чем-либо другим кроме службы, не было, и об этом никто из офицеров и прапорщиков даже не заводил и речи. Время в работе летело быстро, и я вскоре, хотя и с трудом, привык к такому ее ритму и не заметил, как пролетело несколько месяцев моей службы. Возможно, так бы протекала и дальше моя жизнь спокойно и мирно, если бы не произошел один интересный случай, который круто изменил мою жизнь. В один из обычных дней командир роты, видя мое особое усердие в работе и безвылазную казарменную жизнь, то ли пожалел меня, то ли хотел поощрить, объявил мне, что завтра у меня выходной. Утром на попутном автобусе я поехал в Алма-Ату, решив выходной провести у родственников. Было огромное желание как можно дальше уехать хоть на один день от надоевшей и опостылевшей за эти дни казармы и службы. Только военные люди или служившие в армии смогут понять меня, когда я так нелестно отзываюсь о своей когда-то добровольно выбранной службе. А дело здесь вот в чем. В военном училище нас учили в основном теории и тому, как должна быть организована служба и быт военнослужащих в идеале. Но служба в войсках очень далека от идеала, даже можно сказать, прямо противоположна идеалу. Она как будто направлена на изнурение и организованные мучения всех военнослужащих. Я намерено упускаю трудности, выпадающие на долю простого солдата, он служит два года и у него есть надежда, что такая жизнь когда-нибудь закончится. Офицеры - вот кого мне безумно жаль в нашей армии. Находясь почти круглыми сутками на службе, они не бывают дома, не видят своих семей. А между тем, если правильно организовать службу, мне кажется, было бы гораздо легче жить и интересно служить. О том, что рабочий день и служба организованы нерационально, знают все командиры и начальники, но никто ничего не хочет изменить. Наш командир части, сам, безвылазно находясь на службе, требует того же от всех своих подчиненных. Иногда ловлю себя на той мысли, что от такой неорганизованной правильно службы и жизни, начинаю разочаровываться в выбранной профессии. Ежедневно меня посещает мысль: неужели вся жизнь моя пройдет таким вот образом, которая посвящена только одной службе. А когда же мне жить - ведь кроме того, что я офицер, я еще и человек. Человек, у которого есть самые простые земные потребности, желания и, наконец, право на обычную личную жизнь. И самое сложное в этом армейском бытии, на мой взгляд, это то, что нет надежды на какие-то перемены и улучшения жизни в будущем. Независимо от того, какую ступень в служебной иерархии ты занимаешь или будешь занимать, эта беспросветная жизнь остается неизменной. Вот так, рассуждая про себя о начале своей армейской жизни и ее беспросветности, я приехал на автовокзал города Алма-Аты. На автовокзале, понимая, что я приехал в столичный город и что почти неизбежна встреча с патрульной службой комендатуры, осмотрел себя в большом зеркале, висевшем на стене в зале ожидания. Оценив свой внешний вид критически, я заметил, что мои сапоги требуют срочного ремонта. Подошва и каблуки сапог от бессменного ношения и хождения по строительной площадке выглядели ужасающе. Хотя у каждого офицера кроме сапог имелись еще ботинки и туфли, никто не решался их носить. Командиры мои, как, впрочем, и командиры всей нашей армии, почему-то отрицательно относятся к брюкам навыпуск, называя их «пьяными брюками». Однажды, в самом начале своей службы, в воскресный день, одевшись в так называемую военную форму вне строя, я вызвал большое негодование своего командира части и усмешки офицеров. С тех пор сапоги как будто приросли к моим ногам. Решив, в первую очередь, в срочном порядке устранить возникшую проблему с сапогами, я сел в автобус № 92, на котором в прошлый раз приехал от штаба округа на этот автовокзал, для убытия к новому месту службы. Должен заметить, что я абсолютно не ориентировался в городе и не знал, где найти в нем сапожную мастерскую. Но в автобус я сел и поехал к штабу округа, посчитав, что в штабе, где работает большое количество военного люда, просто не может не быть сапожной мастерской. Сапожная мастерская находилась недалеко от основного входа на охраняемую территорию штаба военного округа. Сняв сапоги, я сдал их в ремонт и, сидя в маленькой тесной мастерской в носках, стал дожидаться окончания ремонта. Сапожник орудовал своим инструментом очень лихо, но ремонт затянулся. В какой-то момент я решил выйти из мастерской на бетонную площадку перед входом и покурить. Но не успел, выйдя на улицу и прикурить сигарету, как услышал грозный командирский голос. - Что за вид у вас, лейтенант? Повернувшись на голос, я увидел перед собой полковника с эмблемами танкиста на петлицах. Он строго смотрел на меня и ждал объяснений, мой внешний вид в носках вызвал у него естественное командирское негодование. Волнуясь и робея перед столь высоким чином, (наш командир военно-строительного отряда был майором) я вначале представился, как положено по Уставу, а затем объяснил ему, почему здесь стою почти босиком. Удовлетворившись моим ответом, полковник особенно заинтересовался тем, что я являюсь политработником, и стал задавать мне различные вопросы по моей службе. Отвечая, я немного успокоился, и вдруг вспомнил, что видел его в политуправлении округа, когда меня распределяли в часть. Я рассказал ему, как началась служба в воинской части и даже о том, что очень мечтаю служить в мотострелковых войсках. Полковнику, как мне показалось, понравились мои рассуждения о службе, ответы на его вопросы. Он записал мои данные в большую тетрадь, вынув ее из папки, которую держал во время разговора в руке. После этого он задал мне вопрос, от которого я чуть не потерял дар речи: - А если я тебе предложу должность замполита роты в воздушно-десантной бригаде? Я изо всех сил стал уверять полковника, что если меня направят в десантную бригаду, я приложу все свои силы и оправдаю это его высокое доверие. Выслушав мои заверения, полковник на листочке бумаги написал для меня свои данные и телефоны и велел позвонить ему через пару дней. Весь день я ходил под впечатлением от этого разговора, решив про себя ни кому об этом не рассказывать, суеверно считая, что иначе могу сглазить забрезжившуюся надежду стать десантником. Я очень хотел служить в нормальных боевых войсках в надежде, что служба там будет интересней, чем в военно-строительном отряде. При этом меня совершенно не беспокоило то обстоятельство, где придется служить. В нашем военном округе, как это я узнал от случайного попутчика, ехавшего со мной в автобусе от штаба округа старшего лейтенанта, есть две десантные части: воздушно-десантная бригада в Капчагае, о которой я знал, и десантно-штурмовая бригада в далеком поселке Актогай Семипалатинской области. Как было приказано полковником, а он оказался начальником отдела кадров политуправления округа, я позвонил ему через два дня с переговорного пункта поселка Чингельды. К моей огромной радости полковник ответил, что вопрос о моем переводе почти решен и мне необходимо пройти военно-врачебную комиссию на годность к службе в воздушно-десантных войсках. Для того чтобы пройти медицинскую комиссию, мне необходимо было прибыть в штаб округа и получить направление. В итоге все получилось как нельзя лучше, и я, пройдя медицинскую комиссию, через неделю был переведен в воздушно-десантную бригаду специального назначения в городе Капчагае. Сейчас уже, отслужив в бригаде ВДВ почти год, я понял, почему меня так легко перевели сюда. На базе бригады в октябре 1981 года был сформирован и отправлен в Афганистан отдельный батальон специального назначения. Батальон формировался, в основном, из представителей южных республик и неофициально назывался «мусульманским батальоном». Командиром батальона был назначен мой земляк, казах, майор Керимбаев Борис Тукенович. Сейчас батальон уже год успешно воюет с душманами, и о нем ходят легенды среди военных. Через год наступит время замены офицеров батальона и нужны военные кадры для этого. По этой причине меня с такой легкостью перевели в десантники, чтобы в дальнейшем использовать для замены отслуживших два года в Афганистане офицеров. Моя служба в воздушно-десантной бригаде специального назначения, после службы в военно-строительном отряде, мне очень понравилась. И даже, более того, я, пожалуй, мечтал бы продолжить ее здесь до конца своей офицерской службы. Образцовый военный городок воздушно-десантной бригады был оборудован так, что не мог не радовать глаз военного человека: всегда свежевыбеленные бордюры отделяли красочно посаженные клумбы. Все дорожки были заасфальтированы, по краям дорожек, как солдаты в строю, застыли посаженные ровными рядами вечнозеленые деревья. Размеренная боевая плановая учеба, солдаты, совершенно отличные от военных строителей. Боевая учеба была организована по всем правилам боевой подготовки и поэтому вызывала большой интерес к себе. С первых дней службы в десантных войсках я, как губка, впитывал в себя все, чему обучали своих разведчиков офицеры-командиры групп. Мое военное образование, полученное в Симферопольском высшем военно-политическом строительном училище, в практическом плане не подходило для организации процесса боевой и специальной подготовки десантной бригады. В Симферопольском военном училище нас готовили к довольно мирной профессии: к работе с военными строителями. За годы учебы меня научили многому, что необходимо было для мирного труда, которым является профессия военного строителя. О строительстве зданий или о формах и методах воспитания военных строителей я знал немало и был готов к этой службе, как мне кажется, достаточно неплохо. Но внезапно для меня открылась дверь в совершенно новую, интересную жизнь. Теперь я стал похож на солдат-первогодков, которым приходилось познавать азы службы и привыкать к жизни десантника. К великой моей радости, я встретил здесь, в бригаде, своего однокашника по училищу Игоря Железнова. Он был замполитом роты в нашем втором отряде. Замполитом отряда, нашим с Игорем руководителем был майор, который закончил наше Симферопольское ВВПСУ в том же году что и мы, но только заочно. Кстати, я его вспомнил, он, единственный, кто ходил среди заочников в десантной форме. И замполит отряда и, тем более, Игорь помогали мне на первых порах во всем и везде. Помощь мне их была нужна, потому как все у десантников было по-другому, необычно. Необычным было все, начиная от крылатой эмблемы воздушно-десантных войск, нарисованной солдатом-умельцем на воротах контрольно-пропускного пункта, до всего уклада жизни, формы одежды, службы и взаимоотношений между военнослужащими. «Крылатая гвардия», как называют в вооруженных силах десантников, поражало мое воображение с первого взгляда: голубые береты, тельняшки, прыжковые ботинки со специальной подошвой, физическая подготовка, доводящая буквально до изнеможения - все это говорило о том, что я попал в элитные войска. Простой незатейливый рисунок на одном из стендов со словами: «Если не мы, то уже никто» - говорил о многом молодому офицеру, избравшему путь военной службы. Буквально каждый момент жизни в бригаде был пронизан ощущением необычности, гордости за службу в особых войсках. Именно это осознание службы в особых войсках придавало дополнительные силы и способность переносить трудности с первых дней службы. А то, что десантная бригада дислоцировалась в небольшом городке недалеко от Алма-Аты, давало реальную возможность как можно чаще бывать в столице. На первых же занятиях я узнал много нового об овеянных легендами и секретностью войсках специального назначения, о своей воздушно-десантной бригаде и о своих сослуживцах. Спецназ - это, как известно, сокращение слов «специальное назначение». Спецназ подчинен Главному разведывательному управлению (ГРУ) Генерального штаба. Его главная задача состоит в осуществлении того, что называют «специальной разведкой». Из курса военного училища я знал, что в упрощенном варианте, разведка - это сбор и добыча сведений о противнике. Здесь же я понял, что такое специальная разведка. Необходимо было научиться, не только заниматься сбором сведений о противнике обычными средствами: наблюдением, подслушиванием, опросом жителей, допросом военнослужащих и т.п., но и добывать сведения, в том числе, и действуя в глубоком тылу противника. Нужно было уметь добывать сведения самыми различными способами, попутно совершая диверсионные акты. В ходе обучения специальной разведке, мы учились всему тому, что могло бы напрямую или косвенно подорвать у противника моральный дух, посеять страх, панику, подорвать основы его экономики, военного и технического потенциала. Нас учили, как необходимо проводить сбор сведений о важнейших экономических и военных объектах и, при необходимости, как выводить их из строя, организовывать в тылу врага диверсии и проводить подрывную деятельность. Также мы должны были уметь вести специальную пропаганду, формировать и обучать повстанческие отряды. В качестве главных задач спецназа обычно выделяют диверсию и разведку. Основная задача спецназа определяется как «диверсионная разведка», что, по существу, означало проведение диверсионных акций против жизненно важных объектов армии вероятного противника. К армиям вероятного противника относились армии, прежде всего, США, ФРГ и Китая. Специальная подготовка включала не просто обучение боевым действиям вообще, а действия против конкретной армии с учетом ее штатной структуры и особенностей подготовки солдат, типов вооружений и военной техники. Бригада, в которой я служил, была ориентирована на Китай, мы изучали даже китайский язык. Одна из задач спецназа так же предусматривает минирование вероятных маршрутов движения танков, уничтожение вражеских пилотов в местах их проживания, выбор подходящих мест для высадки парашютных и вертолетных десантов и ликвидацию старших командиров вероятного противника. Подразделения спецназа, в том числе и бригада, в которой я служил, обучена проникновению на вражескую территорию с использованием множества разнообразных методов, как тайно, так и явно, а также возможности без поддержки углубляться в тыл противника на расстояние до 1000км. Хотя важнейшей задачей спецназа являляется определение местонахождения целей для других сил — парашютистов, стратегических бомбардировщиков или бронетанковых соединений – они, при необходимости, способны и сами осуществлять наступательные действия. Типичным объектом атаки являются позиции мобильных пусковых установок крылатых ракет, комплексные средства противовоздушной обороны, радарные установки, объекты и оборудования контроля, аэродромы, порты и линии связи. Необычность, сложность и секретность подготовки в спецназе не могли не увлечь меня, молодого лейтенанта, духом особой романтики, боевых действий, полных неожиданностей и приключений. Как правило, группа спецназа состоит из восьми - десяти солдат, которыми командует офицер. В каждой группе имеется специалист связи, разведки, снайпер, подрывник и т. д. Кроме того, каждый член группы владеет одной или несколькими дополнительными военными специальностями, что гарантирует успех в выполнении боевой задачи даже в случае потери специалистов. Боевая самостоятельная основная воинская часть спецназа — это бригада спецназа. Бригада состоит из трех — пяти отрядов (батальонов), а также подразделения поддержки и штабной роты. В такой бригаде, в общей сложности, около 1300 человек, т.е. около ста оперативных групп. Помимо бригад, в советской армии есть отдельные роты спецназа по 115 человек, т. е. по 15 оперативных групп. Каждая такая рота организована по тому же принципу, что и бригада, и состоит из трех взводов спецназа, взвода связи и подразделения поддержки. Поскольку акции спецназа по большей части, должны проводиться в глубоком тылу противника, спецназовцы имеют легкое вооружение и используют сравнительно небольшой набор оружия. Типичная солдатская выкладка состоит из автомата АК – 74 или АК – 47, пистолета с глушителем 9-мм калибра, боеприпасов, ножа и до 10 гранат. Кроме того, каждая группа имеет на вооружении СВД (снайперская винтовка Драгунова), гранатомет, пластиковую взрывчатку, противопехотные мины. Как известно, действия групп спецназа могут быть успешными лишь в том случае, если они располагают хорошей разведывательной информацией: именно поэтому они подчинялись непосредственно ГРУ и, до некоторой степени, второму управлению штаба округа (фронта), отвечающему за сбор разведанных сведений. В этом управлении существовали отделы, специализирующиеся на обработке агентурных сведений, радиодонесений и данных, доставляемых спецназом. Двадцать вторая отдельная воздушно-десантная бригада специального назначения, в которой мне теперь довелось служить, являлась одной из частей центрального подчинения и являлась самой крупной разведывательной частью на территории военного округа. Бригада состояла из нескольких разведывательных отрядов (батальонов), отряда связи и тыловых вспомогательных подразделений. Второй разведывательный отряд, в который меня определили, состоял из двух разведывательных рот, которые именовались соответственно третья и четвертая роты. Четвертая разведывательная рота, куда я был назначен заместителем командира роты по политической части, занимала половину второго этажа пятиэтажной казармы. В роте имелось 4 разведывательных группы по 12 человек, т. е. по штату было 48 человек солдат и сержантов. Командиром роты был капитан Гаратенков В. А, человек грамотный и требовательный, принципиальный и справедливый. К нему очень хорошо подходил эпитет «аскетичный». Выпускник Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища, он мне с первых дней показался тем офицером, на которого бы хотелось во всем походить. Командиры групп (взводов) - капитан Чулков С. И., старший лейтенант Чуб И. С., старший лейтенант Петров В. С., - были офицеры опытные и большие специалисты своего дела. У каждого командира группы по штату имелся заместитель в звании прапорщика. Прапорщики в штате роты были, но занимались совсем другими проблемами бригады, то есть, были откомандированы на должности заведующего складов, инструкторов и т. д. Что меня особенно поразило, когда я изучал личный состав роты, это то, что почти все солдаты и сержанты роты были призваны из крупных городов, таких как Алма-Ата, Ташкент, Фрунзе. По сравнению с военными строителями, которыми я командовал ранее, ребята из столиц союзных республик были намного подготовленными как в интеллектуальном, так и физическом отношении. Образовательный уровень тоже был очень высок - в основной своей массе это были студенты и выпускники вузов. Поселили меня в офицерском общежитии, которое находилось на территории бригады. В комнате со мной проживал старший лейтенант - шифровальщик бригады, недавно вернувшийся из Афганистана.  |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
