|
04:43
КРИК БАБУИНА
|
|
НИКОЛАЙ БУРБЫГА
КРИК БАБУИНА
I ПОЕЗДКА НА АФОН Меня вызвали в Москву, на Ильинку, к полпреду Президен- та по Центральному федеральному округу. От этой встречи я не ждал ничего хорошего и для себя решил: ухожу. Я не могу рабо- тать, зная, что каждый мой день пронизан ложью и лицемерием. Когда вошел в кабинет, Бодров встретил меня хмурым взглядом. Черненький, с коротко подстриженными усиками — вылитый Марлон Брандо в фильме «Крестный отец», — он про- тянул холодную руку (я словно прикоснулся к неживой рыбе), предложил сесть, сев напротив. — Вы, очевидно, догадываетесь, зачем я вас пригласил? — Да. — И что скажете? — Готов к любому решению (ввязавшись в драку, я знал, что проиграю). — Мне жаль, но вам придется уйти. И знаете почему? Вы пошли против Президента. — Он помолчал, выдерживая паузу и внимательно глядя на меня. Поймав его взгляд, я изобразил на своем лице невозмутимость и спокойствие. Полпред продол- жил: — Если губернатор проиграет выборы, обвинят вас. Несколько минут он молчит, его узкие зрачки смотрели долго и пристально. Он ждал, что отвечу я. — Поверьте, он проиграет, и вряд ли ему поможет админи- стративный ресурс. А впереди — не сегодня, так завтра — подоспе- ют уголовные дела. Об этом я вам докладывал. Вопрос времени. — Это вас не касается. Ваше дело — выполнить решение Президента. — И тем самым оказать Президенту медвежью услугу? — продолжил я. — Мне знаком механизм принятия решения. «Дру- зья» по партии, а точнее, по куриному бизнесу, вставили его кан- дидатуру в предвыборные списки кандидатов в губернаторы. Подсудобили Президенту. Тот доверился и дал согласие на бал- лотирование… Я же не хочу, чтобы потом было стыдно за приня- тое неверное решение. У нас что — нет других кандидатов, более достойных? Бодров откидывается на спинку кресла. Какое-то время за- думчиво смотрит в окно. Сейчас его лицо больше похоже на фи- зиономию падшего ангела. Очевидно, он в глубине души пони- мает, что я прав, и его аргументы «любой ценой» выполнить ука- зание сверху не столь убедительны. Но он должен как-то урезо- нить меня, строптивца, поставить на место. Я знаю, чем обычно заканчиваются такие разговоры и послушно жду, что решит этот чиновник. И вдруг он говорит: — Предлагаю… Перейти в другой регион. Есть две вакан- сии: Курск и Орел. Его слова застали меня врасплох. Морально я был готов к другой развязке. А тут такое предложение — на выбор две об- ласти! У меня есть правило: если вопрос очень трудный, реше- ние принимается немедленно. Если вопрос нерешаемый, то не- обходимо время для его решения. — Ну как, определились? — Да, Орел. — Почему Орел, а не Курск? — У меня долг перед Брянском. Памятник Илье Муромцу. Он уже есть в бронзе, стоит на Заводе имени Лихачёва в Москве. Осталось отлить дерево с Соловьем-разбойником. И установить в Брянске. — Зачем вам памятник? — Памятник вечной борьбе добра со злом. Бодров холодно улыбнулся: — Пусть будет Орел, — соглашается он и прячет руки под стол. Так делают те, кто говорит неправду. У меня есть инфор- мация, что Орел он пообещал прокурору из Питера. Но зачем со мной затеял игру? Сообщаю, что у меня еще отпуск по графику. — Ничего. Идите в отпуск. Отдыхайте… Распоряжение о ва- шем назначении в Орел подпишу сегодня же. А замену мы вам нашли. Разговор окончен. Выхожу. В двери сталкиваюсь лоб в лоб с Бочаровым. У Андрея на лацкане пиджака Звезда Героя Рос- сии. Вот, значит, кто вместо меня! В приемной стоит Николай Павлович Омельяненко, заме- ститель полпреда, в прошлом полковник КГБ. Невысокого роста, упитанный, круглолицый с тонкими губами и змеиной улыбкой, участливо интересуется, что у меня и как. «Буду работать в Ор- ле». Он удивленно поднимает брови, явно не ожидая такого отве- та. «Добрый» самаритянин, — усмехаюсь я. — Иди возмущайся». Я вышел на улицу в приподнятом настроении. Свернув за угол, оказался на Варварке и увидел ресторан. Вошел и сел за столик у окна. Подошел официант. Я попросил его принести темного холодного пива и чего-нибудь поклевать на его вкус. Он принес чесночные жареные хлебцы, охотничьи колбаски и пот- ный холодный бокал; чуть отхлебнув из него глоток, услышал знакомый голос: — О, дружище! Здравствуй! Только о тебе говорили. — Это был мой сослуживец отставной генерал, а ныне сотрудник Ад- министрации Президента Вадим Смирнов. Присел рядом, спросил: — О чем грустишь-думаешь? — Думаю, в какую сторону крутить педали. — Между нами говоря, зря ты пошел наперекор. Знаешь, что бывает, когда … против ветра?.. Пока ты с властью, у тебя все хорошо. Как только, не дай бог, против — жди беды. — Знаю, дружище. А теперь ты мне ответь: — Почему ум- ных мало, а дураков много? — Потому что пока умные думают, дураки размножают- ся, — улыбнулся он, вспомнив старый армейский анекдот. В отпуск, как и в прошлом году, лечу на Афон. Здесь вре- мя словно замерло. Монахи живут скромно, день и ночь в моле- нии. После нескольких дней, что удалось провести рядом с мо- нахами, страшно возвращаться в мир, полный соблазнов и ис- кушений. Главное, что я вынес из первой афонской поездки, — жизнь становится сносной, когда от нее дистанцируешься. Там, на Афоне, ко мне пришло понимание: когда человеку приходит- ся выбирать между тем, что велит совесть и что велит власть, и он выбирает власть, — то слушает не того хозяина. В этот раз я улетал из Шереметьева. Рейс был ранним. У стойки регистрировалось всего человек двадцать. Впереди в очереди пожилой мужчина с крупным лицом и черными бро- вями, что делало его похожим на Брежнева, с ним стоял маль- чик лет двенадцати. В салоне мы сидим вместе. Когда самолет набрал высоту, я удобно откидываю спинку своего кресла и при- крываю глаза. Мои соседи о чем-то разговаривают. До меня до- носятся слова: — Дед, ты обещал рассказать про план «Дропшот»? — Обещал. До плана «Дропшот» был план «Троян». — Мужчина подробно рассказывал мальчику о планах уничтоже- ния американцами СССР. До меня доносились отдельные слова: «Пинчер», «Бушвекер», «Чариотир» … Дремлю, дед с внуком беседуют. Худенькая стюардесса предлагает перекусить. А почему нет? Я же в отпуске. Нужно от- дышаться после странной безумной гонки, в которой ни меня не могли победить, ни я кого-то пересилить. Пока пью кофе, знако- мимся с соседом. Геннадий Николаевич — мидовский работник. Летит на Афон, как он говорит, в заповедник чистоты, с внуком Иваном, который крещен в православной вере, но пока не по- нимает, в чем ее суть. Внук член военно-патриотического клуба. Интересуется историей России. И добавил: — Не все же за рубежом учатся. Мой и языки знает, и исто- рию страны. Да, Ваня? Иван кивнул и уткнулся в компьютерную игру. Мне, про- служившему 36 лет в армии, эти ребята явно нравились. Захоте- лось с ними пообщаться. Я придерживаюсь принципа: пока мы живем, мы всю жизнь учимся у других людей, перенимаем как хорошее, так и плохое. И чем больше встретим людей на своем пути, тем больше обогатимся или наберемся дурного. 
|
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
