|
07:24
На экскурсии у Джумахана
|
|
Николай Кузьмин . Если бы у меня спросили, какое самое памятное событие случилось со мной в Афганистане, то я сразу вспоминаю конец мая 1984 года и свою "экскурсию" в банду андарабского главаря Джумахана. Произошло это на следующий день после посещения кишлака Бану в уезде Андараб министром госбезопасности Афганистана (ХАД) Мухаммадом Нажибуллой, в 1986 году ставшим президентом страны. Наджиб (как его еще называли), был членом Политбюро ЦК НДПА и его приезд был важным событием. Естественно, что были предприняты повышенные меры безопасности: постоянное патрулирование вертолетов в воздухе, выставлены дополнительные сторожевые посты и прочее. Визит Наджиба и с ним целой кучи журналистов: советских, американских, итальянских прошел без происшествий, и когда они улетели на вертолетах, мы облегченно вздохнули и занялись повседневными делами. На следующий день, дату уже точно не помню, я был с утра на командном пункте дивизии, где мы ожидали прилет пары вертолетов, которые должны был доставить в банду Джумахана двух офицеров разведки афганской армии для переговоров. Им была поставлена задача склонить главаря банды Джумахана к сотрудничеству. Афганцы прибыли еще вечером. Естественно, что мы только обеспечивали эти переговоры, но сами в них не участвовали. Банда Джумахана представляла собой довольно крупное устойчивое воруженное формирование ИОА: до 20 отрядов общей численностью 500-600 человек. Мятежники, или как сейчас говорят - моджахеды, были крестьянами уездов Андараб, Хост-Ференг, Доши - по национальности, как и их главарь - таджики. Родом он был из Вальянского ущелья, уезда Доши, расположенного от Бану километрах в 50-60. Не знаю, уж какие и на какой почве возникли разногласия между Джумаханом и местными главарями, но дела у них дошли до прямых вооруженных столкновений с людскими потерями. А исходя из того, что большинство главарей объединились против Джумахана, то дела его были совсем неважными. Мало того, они заручились поддержкой самого Ахмад Шаха Масуда, тоже имевшим серьезные претензии к нему. Единственным приемлемым выходом для Джумахана было уйти из уезда Андараб, тем более, что сам он не был местным уроженцем. Однако в Вальяне его тоже не ждали конкуренты. Ждать же, когда убьют его и его "верхушку", а рядовых членов банды подчинят себе его противники, он не стал. Его формирования ушли в самый глухой район в Андарабе, сам он находился предположительно в высокогорном кишлаке Таганак в долине речки Миандара. Дальше идти им было некуда, там за перевалами Гиндукуша был Панджшер - вотчина Ахмад Шаха Масуда. А у того разговор был один - иди в подчинение к нему, иначе - конец. Идти в подчинение Масуда он не хотел, так как понимал, что проживет с ним не долго. Сообразил, что помочь ему могут только власти и Советская Армия. Поэтому проявил инициативу и хотел напрямую сотрудничать с "шурави". Однако наше высшее командование, а особенно партийные советники это не одобрило, пусть, мол, договариваются со своими властями, а мы будем действовать уже в зависимости от этих договоренностей. Офицеры - афганцы из ХАД, прибывшие на переговоры были таджиками по национальности, оба учились в Ташкенте и сносно говорили по-русски. С одним из них - Каюмом, я был ранее знаком по совместным действиям. Стоим мы на КП, разговариваем, ожидаем вертолеты. Вдруг входит комдив Шаповалов А.А., отводит меня в сторону и говорит: "...полетишь вместе с ними. Посмотри, что это за переговоры и о чем они там будут договариваться". Я чуть не сел: во-первых, я ведь ничего не пойму - все разговоры будут вестись на таджикском языке, а во-вторых, ведь эти агентурщики - афганцы, в национальной одежде. А я, мало того, что с русской мордой, так еще и в советской военной форме. Вот он - оккупант, бери его тепленьким и ешь с маслом! Не знаю, приказ был настолько нелепым, что я до последнего момента не верил, что придется лететь в банду. Главное, что никакого смысла и необходимости в этом не было! Но меня всю жизнь учили: приказ начальника - закон для подчиненного. Сколько народу зря погибло от этого. Но может в этом и есть высший смысл военной службы. Каждый винтик должен крутиться в свою сторону, иначе вся машина работать не будет. Почему-то мне пришло в голову, что комдив меня проверяет на "вшивость", то есть на прочность и в последний момент отменит приказ. Не стал я "праздновать труса", молча, пошел в палатку развеотделения, отдал своему помощнику автомат, пистолет, личные документы, - зачем они мне там нужны? Для хоть какой-то уверенности и душевного равновесия взял у переводчика гранату Ф-1. "Фенька" оставляла мне хотя бы какой-то выбор своей дальнейшей судьбы, остальное от меня уже не зависело. Сел с афганцами в вертолет, взлетели. Летели минут 20, внизу голые горы, пусто. Вижу, внизу пасется отара овец, рядом пастух. Вдруг он зажигает сигнальную шашку оранжевого дыма - указывает место посадки. Сели. Я и афганцы вышли из вертолета, вертолет поднялся и улетел. И вот тут я сразу вспомнил советские фильмы про басмачей в гражданскую войну: из всех щелей, пещер, кустов стали вылезать вооруженные люди. Молодые и старые, красивые и безобразные, в лохмотьях и военной форме - человек около 70-80. И все смотрят на меня как на крокодила в зоопарке. Что-то галдят, смеются, чуть ли не ощупывают. Ведь большинство их никогда не видели советских солдат, а тем более офицеров вблизи, без оружия, без их танков, БМП, вертолетов. На меня нашло какое-то оцепенение, молча стою, рука в кармане ветровки сжимает гранату, чеку я вынул еще в вертолете в последние секунды, думаю - если накинутся, разжимаю пальцы - и полетели.... Через пару минут подходят несколько бородатых мужиков и показывают, чтобы шли с ними. Пошли к реке, там натянута маскировочная сеть, в нее вплетена трава, ветки так, что ничего сверху не видно. Сидят человек 5, среди них Джумахан, я узнал его по словесному портрету: худой, высокий человек с длинной черной бородой, лет слегка за 40, весь в белом. Приступили к переговорам. О чем они говорили больше 2-х часов, я не знаю. Мне ничего не переводили. Рука с гранатой затекла, я, выбрав момент, потихоньку вставил чеку назад, на всякий случай усики на ней разгибать не стал. Сижу, курю, все равно ничего не понимаю. Восточные люди они вообще очень экспансивные: когда просто говорят, а когда ругаются - не поймешь. Странное чувство охватило меня. Все вокруг происходящее было как бы ни со мной. И я как бы смотрю на себя со стороны. Страха почему-то нет. Одна забота - надо успеть выдернуть чеку! Остальное все не важно. Мысль в голове крутиться одна - когда прилетят вертолеты, и прилетят ли они вообще? Начинается поземка, а там и пыльная буря - нелетная погода. А ночевать в банде мне абсолютно не улыбалось. Тем более, что некоторые из переговорщиков смотрели на меня волками. Я уже отвернулся в сторону, гранату держу за кольцо в кармане, думаю, черта с два вы меня возьмете, не надейтесь...... По расчету времени до прилета вертолетов было еще часа два, предложили пообедать, я выпил только кислого холодного молока и половину лепешки, кусок не лез в горло. Сделал это чисто для приличия. Вообще, не прикасаться к еде в гостях по афганским обычаям считается неприличным, мол, брезгуешь хозяйской пищей. Вдруг слышу гул вертолетов, я даже подумал, что у меня начинается галлюцинация. Однако нет, точно летят. Быстро прощаемся, бегом к вертолету. Сели в кабину и тут я только перевел дух. Полет прошел в состоянии эйфории, ведь, честно говоря, я уже и не надеялся на возвращение. Как я потом узнал, переговоры эти были предварительными, гарантий безопасности никаких. Летал я туда без всякой надобности, рисковал жизнью чисто по прихоти комдива, хотя признаюсь, что искренне уважаю его до сих пор. Ну, дальше-больше, прилетели, на наш командный пункт в Бану, меня высадили, вертолеты с афганцами полетели в Пули-Хумри. Я пошел докладывать комдиву о результатах, хотя что я ему мог доложить? Я ведь не зря свой полет в банду Джумахана называю "экскурсией": видел все, но почти ничего не понял и не оказал никакого влияния. Просто смотрел вокруг - и все! Шаповалов почему-то встретил меня неприветливо, рассеянно выслушал мой доклад, отвернулся,довольно раздраженно бросил,- "..иди, отдыхай". Что такое? Недоумевая, я вышел от него, а меня тут дивизионный особист - хвать за рукав. "Ты как в банде оказался? Что ты там делал? Какое имел право на контакт с бандитами?" Я в сердцах ему отвечаю, - "вон генерал, все вопросы к нему, и пошли вообще все вы подальше!" Тут он мне рассказал, что из-за этой моей "экскурсии" в банду произошел в мое отсутствие большой шум, а комдив получил кучу неприятностей. Потому у него и такая реакция на мой доклад. А получилось вот что. Узнав, что я улетел в банду, особист чтобы подстраховать себя, тут же доложил об этом своему начальнику в Кабул, а тот соответственно в Ташкент. Мол, отправил комдив прямо в руки к душманам своего начальника разведки, без всякого согласования, прикрытия и обеспечения. А что делать, а главное кто будет за это отвечать, если его душманы в плен захватят и отвезут в Пакистан? Тут же сразу пошла обратная волна. Начальник штаба округа отчитал командующего 40 армией Генералова Л.Е, а тот в свою очередь комдива, не особо выбирая выражения. То, что меня там могли просто убить, вообще никого не волновало. Волновало, чтобы не увезли в Пакистан. Про разведчиков-афганцев, летевших со мной, вообще разговора не было, мол, за них свое начальство отвечает. Приказано было немедленно меня вывезти, а если необходимо, то высадить десант, чтобы отбить мое тело: живое или мертвое - безразлично. Но в результате, как видите, обошлось. Комдив, видимо все-таки чувствуя свою вину передо мной за то, что мне пришлось рисковать жизнью по его прихоти, представил меня ко второму ордену Красной Звезды, который я получил уже в Одессе. И это после того, как меня едва не сняли с должности после боя в Дарвазе! До сих пор не могу понять: для чего он вдруг внезапно послал меня в банду, решив все в последние 5-10 минут. Ведь абсолютно никакой необходимости в этом не было, а он серьезно рисковал, случись, что со мной. Вот убей меня Бог - не пойму! Действительно - пути начальства неисповедимы! А Джумахан все-таки перешел на сторону властей, мы с ним активно сотрудничали, я встречался с ним еще несколько раз, правда, уже на нашей территории. Ему было присвоено воинское звание "майор", а его формирование стало отдельным полком в 20 пехотной дивизии ВС ДРА численностью около 1000 человек. Уже в Союзе, летом 1985 года я узнал, что погиб Джумахан в марте этого года, попав в засаду, устроенную его бывшим сторонником Рауфом, не простившим ему измены. Тот со своими сторонниками подкараулил его в одном из ущелий Андараба и расстрелял его вместе со всеми телохранителями. Комдива за операцию с Джумаханом представили к званию Героя Советского Союза. Но в Москве видимо решили, что эффект от перехода этого главаря на сторону властей не такой уж и значительный и отказали в присвоении звания. Но второй орден Красного Знамени он за это получил.
НР 201 МСД  На экскурсии у Джумахана |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
