|
05:00
"На обратной стороне Луны..."
|
|
Карелин Александр Петрович "На обратной стороне Луны..." часть 1
/Автор Константин Тарасов/ Посвящается
Бывшим военнопленным И пропавшим без вести В Афганистане  Выезд из Кандагара. Вдали слева гора Сургар Предисловие от автора повести Уже немало лет минуло со дня вывода наших войск из Афганистана. Об афганской войне написано много и очень даже достойно. Афган оставил свой неизгладимый след в памяти и сердце каждого, кто побывал там. И пока мы живы, мы будем вновь и вновь возвращаться в те годы. Тема моего повествования - военнопленные в Афганистане... "Военнопленные и пропавшие без вести - неизбежные жертвы всех войн и вооружённых конфликтов. Афганская война не стала исключением. По официальной статистике, за время боевых действий на территории Афганистана пропало без вести или попало в плен 417 советских граждан. До 1992 года удалось освободить 119". (Из печати) Тема эта никогда не была популярна в нашей стране; даже среди участников тех событий отношение к ней далеко не однозначное. Автора этих строк, к сожалению, не миновала эта горькая участь, следы которой протянулись через всю жизнь. Я не задавался целью добавить чёрной краски тем событиям, её и так хватает, но и стыдливо умалчивать о происходящем в те годы было бы неправильно и нечестно. У всего есть обратная сторона, порой и неприглядная. Одной из причин, по которой солдаты оказывались в руках афганской оппозиции, являлись неуставные отношения и "дедовщина", порой граничащие с преступлением, царившие в ряде частей ОКСВА. Они переходили все границы, ломая и калеча судьбы солдат, находившихся в экстремальных условиях службы в Афганистане. Так, например, только за пять месяцев 1984 года в 70 ОМСБ погибло от рук своих сослуживцев 16 человек. Думаю, я не одинок в своих оценках, об этом уродливом явлении в армии написано достаточно. Кто-то сочтет это мое откровение слабостью, это его право, но мне кажется, что требуется определенная доля мужества, чтобы написать об этом. Хочу подчеркнуть, что не те, кто совершал преступления, определяли лицо нашей армии в Афгане, напротив, большинство было честных, порядочных, мужественных и героических людей. У солдат и офицеров в Афганистане была одна война, но каждому досталась своя её часть. И уж обиднее всего, поверьте мне, оказаться в плену благодаря твоим же братьям по оружию, твоим соотечественникам. Тема неуставных взаимоотношений в нашей печати замалчивалась, а уж тема военнопленных тем более не афишировалась. А. Ляховский в своей книге "Трагедия и доблесть Афгана" писал: "Нередко приходилось слышать мнение, что наши военнослужащие, попавшие в плен, чуть ли не все предатели и нечего, мол, о них заботиться и вызволять их оттуда. Безусловно, это далеко не так. Не могу утверждать, что все попавшие в плен наши солдаты вели себя геройски. Каждому хотелось выжить, что естественно. Поэтому многие из них говорили, что сами перешли на сторону моджахедов, а потом принимали ислам. В противном случае их попросту убивали". Несомненно, есть и иные мнения. Вот одно из них: "Я сейчас майор, учусь в Академии; через год мне будет тридцать. А тогда я был лейтенантом, мне едва исполнилось 22 года, и воевал я на той самой войне, участие наших войск в которой объявили ошибочным, а кое-кто и преступным. В 1983, когда я там воевал, когда дышал жгучим афганским воздухом и, глотая слёзы, прощался с павшими товарищами, были иные критерии: мы не рассуждали особо, мол, зачем мы здесь, мы выполняли приказ Родины и искренне считали себя интернационалистами. Душманы были для нас не "обманутыми дехканами", а врагами, жаждущими тебя убить. И - преступниками, предателями, достойными праведного суда, а то и высшей меры, мы считали тех из бывших наших, кто переметывался, порой с оружием, на их сторону. Вывод войск, перестройка, время, милосердие, "рост сознания народа" и депутатские съезды уравняли их с нами. И бывших "интернационалистов"-наркоманов или "не пожелавших умереть в 20 лет", выживших в душманском стане или западных харчах и марихуане, встречают в Союзе так же, как всех тех, кто выходил по знаменитому Термезскому мосту" (Майор Казакпаев). Между тем, мне хотелось бы думать, что не ко всем военнопленным афганской войны сложилось столь категоричное отношение. Из истории мы помним, что у Сталина не было пленных, а были одни предатели и изменники. Осудить и заклеймить все же проще, чем разобраться в причинах и в каждом конкретном случае попадания в плен. Думаю, вряд ли кто точно знает, как бы он сам повел себя, окажись во вражеском плену. Эта повесть о самых простых ребятах той войны, в силу трагических и роковых обстоятельств оказавшихся в руках афганской оппозиции, заглянувших за грань и увидевших тех, кто противостоял нам с другой, вражеской стороны. Они не совершили ничего героического, но Господь дал им силы достойно пройти через это трудное испытание. Они не взяли в руки оружие, чтобы повернуть его против своих, а остались людьми и вернулись на Родину; и вина их только в том, что выжили и не погибли в плену. Кому-то, читающему эти строки, даже трудно представить, что такое было возможно пережить. Автору довелось встретиться в плену с теми из наших соотечественников, кто воевал на стороне моджахедов, жестокая судьба сделала их чужими людьми. Бог им судья. Но больше встречались те, кто отказывался воевать с советскими солдатами. Об их судьбах автору известно совсем немного. Афганистан... Что мы тогда знали о нём? Наверное, ровно столько, сколько о Луне. Знали, что она есть, и что у неё есть невидимая обратная сторона. Вот только немногим довелось эту сторону увидеть... Афганистан - древняя, загадочная страна, с веками не меняющимся феодально-племенным устройством и настоящим восточным колоритом. На протяжении всей истории эта земля подвергалась нашествиям разных завоевателей, а также раздиралась внутренними конфликтами. Огромный и могучий северный сосед - Советский Союз - был втянут в афганскую войну. Уважаемый и почитаемый ранее, он с годами войны превратился в главного врага афганского народа. Древняя афганская поговорка гласит: "Если дружить с афганцем - он отдаст тебе свою голову, а если воевать - он возьмёт твою!" Советское военное присутствие продолжалось уже четыре года. Кратковременная кампания с ограниченными целями превратилась в жестокую и долгую бойню. Шёл 1984 год, пик боевых действий в Афганистане, время наибольших потерь за всю кампанию. Адское колесо войны было давно запущено, и требовались всё новые и новые силы, которые регулярно пополнялись. Настал наш черёд. Мы, вчерашние выпускники средних школ нашей необъятной, многонациональной страны отправились в Афганистан. А ехали мы с тем пониманием всего происходящего, какое тогда могло быть у ребят восемнадцати лет. Только симпатичная и улыбающаяся стюардесса ТУ-154 спокойно объявляла сотне бритоголовых мальчишек, сидящей в салоне самолёта: "Мы совершаем специальный рейс по маршруту Ашхабад-Кандагар". И ничего тревожного не слышалось в её словах. Впервые увидев с высоты ландшафт и окрестности Кандагара, я сразу же сравнил их с картинками лунных пейзажей из книжек недалёкого детства. Неужели здесь идёт война? "Постепенно война охватила всю территорию Афганистана. Она врывалась в города и кишлаки, в ущелья и перевалы. Армия теряла людей на дорогах, на минах, в боях у застав и в "зелёнках", в инфекционных госпиталях. Насилие порождало насилие, жестокость бумерангом возвращала жестокость, ненависть - ненависть" (А. Ляховский). Живые, мёртвые, искалеченные возвращались домой солдаты и офицеры с афганской войны. Все, кроме тех, кто пропал, исчез в бесконечных горных массивах, в далёких затерянных кишлаках этой неведомой страны. Исчез на долгие годы, а порой и навсегда. Такова была плата на "обратной стороне Луны"...  Вид на гору Сургар от ГСМ
Часть 1 Глава первая. Отъезд "Собирайся, Тарасов, едешь со мной на "точку", на две-три недели, чего в Бригаде сидеть? А там настоящее дело! - Сказал младший сержант Ионов, поправляя ремень автомата. - Сейчас выходит колонна из Бригады, командир взвода уже в курсе - дал добро". А что там собираться? За полгода службы вещей не прибавилось. Взял автомат да тощий вещмешок, вот и все пожитки. Во внутреннем кармане "хэбэ" самое ценное: письма, фотографии из дома и комсомольский билет. Колонна сопровождения уже была готова к выезду, лишь несколько офицеров стояли в сторонке и о чём-то оживлённо беседовали. Мы сели в БТР. Вдруг весь этот могучий состав взревел и тронулся, поднимая за собой плотный шлейф пыли. "Вот это сила! Тут никакие враги не страшны!" - с гордостью думал я, стараясь осознать происходящее. Аж дух захватывает! По пути следования несколько раз останавливались, а затем движение вновь возобновлялось. А вот уже и Кандагар виден впереди, снова небольшая остановка. После неё, прибавив скорости, колонна въехала в город и понеслась по улицам. Страшно хотелось всё рассмотреть и не упустить ничего интересного, но душный стальной короб скрывал все городские пейзажи, пролетающие за бортом. Лишь через бойницы и триплексы БТР удавалось что-то увидеть. Мелькали дома, среди них много было разрушенных. Не смотря на эту разруху и бедность, шла бойкая восточная торговля: повсюду разложены груды разнообразного товара. К центру появились дома побогаче, важнее и дородней выглядели хозяева многочисленных кантинов. На улицах, торопясь куда-то, проходили женщины в однообразных, однотонных паранджах, ведущих стайки галдящих детей, повсюду сновали разнообразные моторикши, двухколёсные повозки, запряжённые низкорослыми лошадками. Настоящий восточный город с неповторимым колоритом, словно живая картина средневековья. Люди занимались своими обыденными делами, как бы ни замечая нас. "Эх, хотя бы немного высунуть голову наверх, так хочется посмотреть!" - опрометчиво сказал я, на что получил быстрый и вразумительный ответ сидевшего впереди офицера о том, что голову отстрелят в два счёта. Вдруг затрещала радиостанция, начались переговоры, зазвучали позывные, и ход колонны замедлился. Впереди началась оглушительная стрельба, затем к тем солистам присоединился и наш КПВТ. Вставив стволы автоматов в бойницы, мы ждали команды к дальнейшим действиям. "Впереди что-то случилось?" - спросил я у младшего сержанта Ионова. "Проезжаем Чёрную площадь! - многозначительно ответил он. - Если проскочим удачно, то скоро будем за городом, а там ожидается остановка". Я смотрел через отверстие бойницы на мелькающие за бортом стволы деревьев, некоторые были сильно обгоревшими, с отметинами от осколков и пуль. Они походили на наши сосны, в них было что-то до боли знакомое. Вскоре колонна и, правда, остановилась. Ну вот, кажется, мы и добрались. "Быстро выходим!" - скомандовал Ионов, мы тотчас выскочили из БТР на обочину дороги. Глотнув свежего воздуха и осмотревшись, мы зашагали вдоль "бетонки". Вся колонна замерла, "голова" её была далеко впереди. Многие вышли наружу, спокойно курили или осматривали технику. Солнце клонилось к закату, ослепляя нас последними яркими лучами. Слева от дороги тянулся полуразрушенный кишлак, а впереди, по ходу движения, лежала огромная тень от нависшей скалы с чёрными отвесными стенами. Она казалась нереально громадной и давила на меня своей массой. "Это гора Сургар, а вон там, на самой вершине, застава "Памир". Это и есть наш конечный пункт движения. А ещё это будет твоё новое место службы", - важно пояснил мне Ионов, уверенно вышагивая по извилистой каменистой тропе подножия горы. Через несколько минут мы вышли к самому основанию горы, я даже запыхался немного. Посмотрел наверх и мысленно ахнул: пик возвышался на километровую высоту. Как же я буду подниматься туда по такому крутому склону, не имея навыков горной подготовки?! Для меня это будет очень и очень проблематично, я даже засомневался, что смогу попасть на заставу. "Как же туда можно забраться?" - осторожно спросил я младшего сержанта. "Просто следуй за мной и запоминай дорогу!" - буркнул Ионов, продолжая на ходу ловко цепляться руками и ногами за малозаметные выступы, бугорки и трещины в горе. По ходу движения нам встречались почти вертикальные стенки, иногда они преломлялись короткими пологими отрезками, застывшими коварными камнепадами, явно ждущими своё подходящее время, чтобы обрушиться. И снова на пути возникали крутые участки. Само собой, сразу запомнить все хитрости горной тропы было невозможно, да я и не старался это делать. Усталость быстро давала о себе знать, тело становилось малопослушным, ноги наливались расплавленным свинцом, сердце гулко стучало в груди, дыхания не хватало. Мне казалось, что что-то или кто-то не хочет, чтобы я попал на эту вершину, поэтому и чинит мне разнообразные препятствия. Но я смог одолеть этот маршрут... Глава вторая. Теплая встреча Ну, вот и дошли. Ноги предательски дрожали от перенапряжения, явно сказывалось отсутствие физической и горной подготовки. Сумерки уже окутали всё вокруг, но рассмотреть что-то ещё было можно. У домика, сложенного из камней, едва горел небольшой костёр, вокруг которого сидела группа солдат. Кто-то ел, кто-то курил. Мы, словно два призрака, вынырнули из темноты, но неожиданностью для них это не стало, так как нас уже ждали. "Вот, доставил!" - с нескрываемой радостью доложил младший сержант Ионов, обращаясь к сидевшим у костра и отошёл в сторонку. "Ну-ка, иди сюда, боец, иди к нам. Расскажи, откуда ты такой и почему у тебя брюки ушиты?" - раздался голос от костра. "Рядовой Тарасов, со второго взвода. Недавно вернулся в Бригаду из госпиталя, лечил инфекцию. А брюки такие выдали в госпитале, это получил взамен украденных", - чётко доложил я. "А я - душман! Слышь, сука, душман!"- заорал внезапно вскочивший с места рослый и обросший солдат, таджик по национальности. Он угрожающе двигался на меня и изображал при этом "страшного врага". Внезапно он нанёс мне тяжёлый удар в лицо. Кровь залила выгоревшую форму. Другой в это время яростно разрывал мои штаны по швам. "Бойцы, а ну прекратите!" - крикнул кто-то из группы. Это оказался единственный офицер на заставе, ещё совсем молодой старший лейтенант. "А вы особо не встревайте",- послышался злой ответ. Офицер только выругался и ушёл в домик. А вслед ему тот же голос процедил сквозь зубы: "Между прочим, тут и оступиться можно ненароком. Ищи-свищи потом". Среди сидевших у огня бойцов прокатился смешок. "Да, видать попал я на беспредел!" - подумал я, размазывая рукавом кровавые сопли... Ошеломлённый такой встречей, я не знал, что делать дальше, как вести себя. Вдруг из домика появилась худая фигура измождённого солдата. Это был Жорка Белов, с моего призыва, мой хороший товарищ. Я помнил, что он уехал сюда недели три-четыре назад. Конечно, я очень обрадовался встрече. Но Жорка сильно изменился, это был уже совсем другой человек. "Пойдём быстро, я всё тебе покажу", - даже не поздоровавшись, тихо произнёс он. Мы направились к другому склону горы. "Вот это - позиция. Нужно всё подготовить к ночному дежурству: зарядить магазины, установить запалы в гранаты, а ещё вспоминай песни, танцы, анекдоты", - деловито рассказывал Жорик. "Эх, Жорка, Жорка, видно досталось же тебе здесь! - думал с горечью я. - Ну, теперь нас двое. Будем делить все горести пополам". Понятное дело, что унижений, издевательств и побоев здесь хватает. Правда, с этим мы - молодые солдаты - уже успели познакомиться в Бригаде. О том, что "дедовщина" есть в 40-й армии, нам рассказывали солдаты ещё в Союзе... Всходит Луна, большая, жёлтая, с красноватым отливом, освещая мягким светом каменистые долины и одиноко стоящие старые горы. Невообразимая красота открылась с вершины горы Сургар. Но тут Жорка толкнул меня в плечо и вернул размечтавшегося товарища на грешную землю. Он пояснил, что дежурить будем по очереди, так как у всех остальных график свободный, а, значит, они не будут дежурить совсем. Накурившись чарса, они уснут. Но это даже нам легче. Наша задача за ночь: расстрелять все заполненные магазины и израсходовать гранаты, щедро поливая огнём склоны нашей заставы. Этим мы дадим знать врагам, что находимся начеку. "Ну, всё, давай начинать, про отдых и еду забудь. Скоро придут проверять, не дай бог, не успеем", - скороговоркой закончил объяснения Белов. Сколько раз в своей последующей жизни я буду вспоминать это время, эти холодные, полуголодные и бессонные ночи! Сколько раз буду задавать себе вопрос: "А сколько времени бесправный молодой солдат может не спать, не есть?!" ...Наступило утро. Первое утро на горной заставе. Жаркое солнце уже взбирается на небосклон. Эх, поспать бы пару часов после ночного дежурства да принудительного концерта по заявкам сослуживцев. Но не тут-то было! Уже послышались крики из домика. Это звучат резкие команды, мат да оскорбления в самых изощрённых формах. Никаких имён, фамилий, званий, словно ты и не человек вовсе. Так оно и оказалось. Всё человеческое выбивают из тебя с первых же дней. Такие вот традиции, их требуется соблюдать. А как же - все терпят, так чем ты лучше других? Но потом наступит благодатное время, и у тебя будет шанс отыграться на молодых солдатах. А пока терпи, пока выполняй требования: дай, подай, принеси... Да, и выполняй все команды только бегом. А награда за всё - тычки, пинки, удары, синяки и кровь. Кто же были эти люди на заставе? Однополчане, сослуживцы, братья по оружию, даже мой земляк отыскался. Девять "дембелей", отслуживших свой срок, уже почти гражданских людей, уехавших из Бригады "оторваться" напоследок по полной программе, "затариться бакшишем" да и просто провести остаток времени в своё удовольствие. Ну, а для беззаботной жизни нужна прислуга, точнее, рабы. Их со "щенячьей покорностью" доставлял на заставу младший сержант Ионов. Думаю, он и сам, по сути, был запуганным рабом, который только-только заслужил снисхождение, ведь недавно перешёл на следующую ступеньку армейской иерархической лестницы, удостоился звания "черпак". На завтрак, как я и думал, никто нас с Жоркой не пригласил, не предложил перекусить. Кого здесь интересует, ел ты сегодня или нет. Когда "дембеля" поели, нам удалось "стянуть" банку рыбных консервов из ящика. Их все именовали "красной рыбой", хотя это была обычная килька в томатном соусе. После завтрака, точнее, вместо завтрака нам довольно красочно расписали наши обязанности на сегодня и все последующие дни. Они заключались в спусках к подножию горы, а затем к обочине "бетонки" за водой, дровами. Груза надо брать как можно больше, а подниматься, естественно, как можно быстрее. Опоздал на минуту к назначенному времени - удар по шее, на две - по лицу. Всё коротко и ясно. Более чем на десять минут мы старались не опаздывать - не хотели искушать судьбу. Получив от нас утвердительный ответ, мол, всё понятно, "дембеля" занялись своими делами, а мы начали собираться вниз. Правилам техники безопасности нас никто, само собой, не просвещал. Хорошо было то, что Жорка уже изучил маршрут. По дороге мы перекусили украденной консервной банкой и галетами. Банку мы вскрыли острым краем солдатской бляхи. Ранним утром ещё выяснилось, что на заставе отсутствует наш офицер, тот самый старший лейтенант. Это открытие радости нам не прибавило (спустя время, мы узнали, что в то утро он ушёл на соседнюю заставу "Элеватор", а позже уехал с проезжающей колонной в Бригаду, возможно, он был отозван. Мы были оставлены "на съедение", была утрачена последняя защита от произвола взбесившихся "дембелей"). Мой первый спуск с горы прошёл успешно. Я старался надёжно запомнить все хитрости этой горной тропы.  Фото альбом Здесь |
|
|
