|
03:54
НА ЗАБЫТЫХ ПЕРЕКРЕСТКАХ ИСТОРИИ Часть 2
|
|
НА ЗАБЫТЫХ ПЕРЕКРЕСТКАХ ИСТОРИИ Часть 2 ПЕРВЫЕ ПРОСЬБЫ После того как в Афганистане разгорелось пламя Апрельской революции, ее огонь начал быстро охватывать обширные территории страны. Прошел почти год, а политическая обстановка все оставалась сложной и никак не приходила в нормальное, стабильное состояние. В стране нарастала гражданская война. То тут, то там поднимала голову "гидра контрреволюции" и больно жалила центральную власть: целые уезды находились под контролем мятежных племен. Афганские лидеры - Тараки и Амин - хоть и располагали прилично вооруженной, насчитывающей почти 150 тысяч солдат регулярной армией, никак не могли с ними справиться. В городах власть была революционная, а на периферии - мятежная. Советский Союз как мог, в меру разумного, помогал афганскому правительству: и добрым советом, и экономически, и военной техникой, и посылая туда своих военных инструкторов и специалистов. Но, поскольку по-прежнему успехи чередовались с поражениями, Тараки, а затем и Амин, все чаще уповали на прямую военную помощь. Еще в январе 1979 в разговоре с главным военным советником - генералом Гореловым - Амин по поручению Тараки пробовал выяснить возможность ввести в страну отдельные воинские подразделения. Горелов доложил об этом в Москву начальнику Генштаба Огаркову. Огарков ответил категорично: - Никогда мы наши войска в Афганистан не пошлем. Бомбами и снарядами мы там порядок не установим. И больше с Амином такие разговоры не поддерживай... 2 Однако со временем Апрельская революция стала сталкиваться все с большими и большими трудностями. Против новой власти выступали и крестьяне, и духовенство, и интеллигенция, и даже часть военных. В марте 1979 года в провинции Герат вспыхнуло крупное контрреволюционное восстание. На сторону мятежников перешла целиком пехотная дивизия численностью 5 тысяч человек вместе с артиллерийским полком и зенитным дивизионом. Мятежники, захватив большие склады с боеприпасами, отрезали все дороги ведущие в Герат и вели бои с гарнизоном города. Чтобы поддержать обороняющихся, продукты питания и боеприпасы им доставляли самолетами. Герат, где проживало около 200 тысяч человек, был стратегически важным городом, и над революцией нависла серьезная угроза.  Правительство Тараки, опасаясь, что город вот-вот падет, предпринимало отчаянные попытки по выправлению положения, но пока все было безрезультатно. Ситуация зашла так далеко, что 18 марта не на шутку перепуганный Тараки срочно связывается по телефону с Москвой. Переговоры с ним вел член Политбюро А.Косыгин. Это был очень откровенный разговор. Тараки, вкратце описав сложную обстановку в стране, сразу перешел к главному и открытым текстом, без лишних дипломатических выкрутасов, прямо призвал, чтобы регулярная советская армия пришла на помощь революционному Афганистану и подавила восстание: 7 - Если вы нанесете сейчас по-настоящему удар по Герату, то можно будет спасти революцию. - Об этом сразу узнает весь мир, - заметил Косыгин. - У мятежников есть рации, они сразу же сообщат. - Я предлагаю, - настаивал на своем Тараки, - чтобы вы на своих танках и самолетах поставили афганские знаки, и никто ничего не узнает. Ваши войска могли бы идти со стороны Кушки и со стороны Кабула. Будут думать, что это правительственные войска. - Я не хочу вас огорчать, но скрыть это не удастся, - ответил Косыгин. Он конечно же отлично знал, что такое космические средства слежения и агентурная разведка, и отдавал себе отчет, в какую авантюру пытается втянуть его собеседник. - Это будет известно всему миру через два часа. Все начнут кричать, что началась интервенция. - Иран и Пакистан посылают в афганской одежде своих людей и офицеров. Почему Советский Союз не может послать узбеков, таджиков, туркменов в гражданской одежде? Никто их не узнает. Мы хотим, чтобы к нам послали таджиков, узбеков, туркменов для того, чтобы они могли водить танки. Пусть наденут афганскую одежду, афганские значки, и никто их не узнает. Это очень легкая работа, по нашему мнению. Переговоры подошли к концу. Косыгин, несколько шокированный прямолинейностью Тараки, заверил главу братской страны, что его просьбу обязательно рассмотрят в самом срочном порядке. И уже на следующий день, на состоявшемся заседании Политбюро, Косыгин сообщил о своем разговоре с Тараки. И вот 20 марта срочно всего на один день Тараки прилетает в Москву. Это был деловой, закрытый визит, о котором почти никто не знал ни в Афганистане, ни в Союзе. 1 Специально для Тараки организовали короткую встречу с Брежневым, который по заготовленному тексту зачитал ему коллективное мнение высшего руководства. Общее мнение было однозначно против ввода войск, которое заканчивалось: - Посылать войска в Афганистан представляется нецелесообразным. Это не улучшит, а скорее, только ухудшит общую ситуацию и прежде всего для самого афганского руководства. Тараки с пустыми руками возвращается в Кабул. Однако вскоре два ведомства - советский посол и представитель КГБ - отослали в Москву свои предложения о возможных мерах по улучшению ситуации. В них, в частности, говорилось о целесообразности направить в ДРА воинские подразделения для охраны сооружений и важных объектов, работающих и строящихся при содействии Советского Союза. В первую очередь они предлагали взять под охрану два главных аэродрома страны - кабульский и Баграм, чтобы в случае осложнения обстановки обеспечить безопасность эвакуации советских граждан. А чтобы не привлекать постороннего внимания, осуществить это лучше скрытно, под видом технических специалистов, занимающихся реконструкцией аэродромов. ПОДГОТОВКА К "ВНУТРИПАРТИЙНОМУ" ПЕРЕВОРОТУ Договорившись об оказании военной помощи, Москва готовилась эту помощь ввести, а Кабул - ее принять. А пока, чтобы преждевременно не будоражить общественное мнение, они условились держать язык за зубами и хранить свои намерения в глубокой тайне, осознавая, что разумнее всего будет, если о вводе войск узнают уже после того, как он состоится. Тем временем в Кремле в еще большем секрете продумывался и дорабатывался зловещий план "внутрипартийного" переворота, который должен был предшествовать крупномасштабному вводу советских войск. Для выполнения этой задачи здесь напрямую были задействованы многие генералы, сюда была подключена вся агентура КГБ, действующая в ДРА. И теперь начинается последовательное и стремительное наращивание боевых сил, достаточных для проведения этой сверхсекретной операции. Военный аэродром в Баграме, поскольку он расположен близко от Кабула, становится главным перевалочным пунктом для переброски передовых отрядов. Ночью 9-го декабря по тревоге поднимается "мусульманский" батальон, и его сразу перебрасывают в Баграм. А начиная с 14 декабря в Баграме ежедневно приземляются три-пять тяжелогрузных "Антеев" (Ан-22) способных вмещать в себе до четырех БМД. Они выполняли в день по нескольку челночных рейсов из Ферганы и доставили сюда полностью укомплектованный отдельный 345-й воздушно-десантный полк, к которому примкнул, находившийся здесь еще с лета, его 1-й батальон. Заодно несколько рейсов было сделано и на кабульский аэродром, и часть десанта закрепилась там. По прибытии в Баграм всему личному составу "мусульманского" батальона выдали афганскую форму. Теперь внешне они ничем не отличались от местных военнослужащих. Сюда же, в Баграм, охраняемые восемью советскими телохранителями, из Ташкента на отдельном самолете тайно прилетают будущий лидер Афганистана Бабрак Кармаль и еще трое будущих членов правительства: Ватанджар, Анахита и Нур (три месяца назад, еще при Тараки, они занимали ответственные государственные посты, но, как только узнали, что Амин задумал их устранить, еле успели унести ноги из Афганистана с помощью советских спецслужб).10 Здесь, на афганской территории, их нахождение хранилось в совершенной секретности: если бы их кто увидел в лицо и узнал - то им не сносить бы головы, и провалилась бы вся операция с вводом войск. Они прятались в капонирах на краю военного аэродрома и не выходили из своих холодных убежищ ни днем, ни ночью. В холод, без элементарных удобств, питаясь только скудным сухим пайком, они дожидались своего часа. 12 декабря на месте обсуждался план возможной операции по устранению Амина силами только "мусульманского" батальона и бойцов из "Альфы". Однако в ходе обсуждения стало совершенно очевидным, что сил для успешного выполнения такой задачи явно недостаточно. Поэтому для надежности операцию решили отложить на несколько дней - до тех пор, пока не прибудет достаточное подкрепление. В намечавшихся планах переворота роль основной ударной силы отводилась 103-й воздушно-десантной дивизии дислоцированной в белорусском городе Витебске и близ него. Она была поднята по тревоге 10-го декабря и сразу приведена в полную боевую готовность. Полки дивизии, какие своим ходом, какие на железнодорожных платформах, подтянулись к ближайшим военным аэродромам. И уже через два дня из Новополоцка, Витебска и Быхово вылетают первые колонны Ил-76, приблизительно по 30 самолетов в каждой и, приземлившись в Чимкенте и Балхаше, ждут там остальных почти две недели. Оставшаяся же, большая часть дивизии, покинула аэродромы Витебска и Балбасово только 23-24 числа. Дивизия перелетала несколькими колоннами по почти параллельным маршрутам. Cделав промежуточную остановку на Среднем Урале (в Красноуральске, Южноуральске, Каменск-Уральске, Шадринске) самолеты сразу летят дальше к южной границе и заполняют аэродромы: Самарканд, Чимкент, Чирчик, Андижан, Наманган, Энгельс. В это время сухопутные передовые отряды занимают ключевые позиции на главных дорогах Афганистана. С 22 декабря из Кушки начала выдвижение мотострелковая дивизия. Каждую ночь колонны танков, БТРов и БМП, численностью порядка ста машин, пересекали границу и уходили вглубь афганской территории. Все было согласовано с афганской стороной: подъезжая к афганским постам, посылали вперед переводчиков, и затем колонна продолжала следовать дальше. Полки дивизии расположились палаточными лагерями вдоль всей западной дороги возле городов Герат, Шиндант, Кандагар, а 26 декабря сменили все афганские посты на перевале Рабати-Мирза. Так был установлен полный контроль над объездной дорогой Кушка-Герат-Кандагар, ведущей в Кабул. Почти одновременно с этим советские подразделения взяли под контроль восточную, прямую дорогу на Кабул, которая вела из Термеза и проходила через населенный пункт Пули-Хумри. Но между Пули-Хумри и Кабулом гигантской стеной стоит горный хребет Гиндукуш. Единственная дорога, по которой можно было преодолеть эти неприступные, почти пятикилометровой высоты горы, вела через перевал Саланг. В зимнее время Саланг - очень опасное место: серпантин дороги вьется вдоль отвесных склонов, с гор то и дело сходят лавины, летят камни, внизу - пропасти. Однако, несмотря на все эти подстерегающие опасности, стратегическое значение Саланга, напрямую открывающего путь на восточные и центральные районы Афганистана, было очень велико. Время "Ч" приближалось. В районе Термеза для перехода границы навели понтонный мост через Амударью. Река быстрая, своенравная. Инженерному полку пришлось много поработать: понтоны то отходили от берегов, то садились на мель. И вот, 25 декабря в 15 часов по московскому времени (на месте уже темнело) из Термеза выдвинулись первые батальоны. Этой же ночью они без всяких сложностей сменили все афганские посты, стоявшие вдоль дорог. А 4-й батальон чирчикской ДШБ (десантно-штурмовой бригады) без остановок поехал на Саланг - брать под охрану туннель и прилегающий к нему участок дороги. Основные же силы в эту ночь еще оставались на своих местах. И только на следующий день после обеда мотострелковые дивизии начали вытягиваться в колонны и ночью переходят границу. Выехав на шоссе, боевые колонны ехали на максимальной скорости. Во время движения из-за неопытности водителей, темноты и спешки, танки столкнули несколько машин, а еще несколько машин опрокинулись сами. Однако перевал Саланг войскам пройти не удалось. Как раз в эти дни из-за погодных условий обстановка там складывалась сложнейшая. Несколько дней кряду шел снегопад. С гор то и дело сходили лавины. Снежный покров был настолько глубоким, что нередко мины, пущенные для снегосхода, мягко утопали в нем, даже не взрываясь. Дорогу постоянно приходилось расчищать. На гололеде с трудом двигалась колесная техника, и их приходилось тащить тягачами и танками. Несколько машин и танков все-таки соскользнули с дороги и разбились в пропасти. Из-за чрезмерной опасности движение через Саланг пришлось практически остановить почти на три недели. В эти дни на подступах к перевалу в районе Пули-Хумри в ожидании, когда движение восстановится, скопились тысячи боевых машин и танков. Для того чтобы взять под контроль обе стратегические дороги, ведущие в Кабул, а главное - овладеть перевалами Рабати-Мирза и Саланг, потребовался всего один день. Уже 26 числа дороги находились под полным контролем советских войск. В тот же день в районе населенного пункта Нижний Пяндж границу пересекла боевая группа пограничников. Амударью они форсировали на катерах и баржах. Половина их личного состава закрепилась на афганской стороне, а остальные на технике поехали в сторону Кундуза. Туда же направился и ошский воздушно-десантный полк, который пересек границу в горном районе Ишкашим. Одновременно глубоко в тыл по воздуху перебрасывалась витебская воздушно-десантная дивизия. Первый небольшой десант высадился рано утром и поздно вечером 25 декабря в Баграме и Кабуле и тут же закрепился. На следующую ночь солдаты, находившиеся на границе в районе Термеза, видели, как, наполняя воздух тяжелым гулом, в сторону Афганистана летели нескончаемые колонны военно-транспортных самолетов - это перебрасывались основные силы дивизии. Высадка продолжалась два дня. За это время было совершено почти 350 самолеторейсов, в Кабул и Баграм было доставлено около четырех тысяч солдат, сотни единиц боевой техники и более тысячи тонн различных грузов. 11 Не обошлось без ЧП. При заходе на посадку один "Ил-76" врезался в скалы. Все кто находился на его борту, включая экипаж, погибли. Витебская воздушно-десантная дивизия уверенно заняла исходные позиции возле аэродрома и в самом Кабуле. К вечеру 27 декабря было все готово к государственному перевороту. ЛОВУШКА ДЛЯ АМИНА 17 декабря "мусульманский" батальон, оставив небольшую часть своего личного состава здесь же на аэродроме в Баграме, выдвигается в сторону Кабула. В каждой машине обязательно был один или два КГБшника. Почти все они уже имели боевой опыт: кто раньше служил инструктором в Анголе, кто во Вьетнаме, кто бывал в командировках в других странах. Пока ехали, особисты проводили легкий инструктаж и заодно успокаивали: - Едем на настоящее боевое задание! Но вы не волнуйтесь! Ничего не будет, если кого застрелишь! Как скажут - стреляйте смело! К исходу дня колонна остановилась у дворца Тадж-Бек, который располагался на высоком одиноком холме на окраине Кабула. На следующий день, покинув свою резиденцию в центре Кабула, сюда на постоянное жительство перебрался и сам Амин со своей семьей. Прилегающую территорию к дворцу Тадж-Бек охраняла рота солдат. На небольшом удалении располагался мотострелковый батальон и ещё 10 танков.  К ним был добавлен наш "мусульманский" батальон, который занял позицию на возвышенности поблизости от дворца. Почти сразу на усиление "мусульманского" были приставлены два взвода из "Альфы", общей численностью около 50 человек: один взвод - тот самый, который вот уже полгода охранял советское посольство, а другой - всего несколько дней как прибыл из Союза. Дополнительно 26 числа сюда прибыл зенитный взвод, состоящий из четырех зенитных установок ЗУ-23 (их еще называли "Шилки"). Колесник, как командир "мусульманского" батальона, установил контакт с командиром бригады охраны дворца майором Джанданом. Они вместе стали согласовывать расположение оборонительных позиций и все вопросы взаимодействия. Все обсуждение происходило в теплой, товарищеской форме. За приятными улыбками, за добрыми словами вовсе не было видно истинных намерений нового пополнения. Однако тут шла незримая игра: по легенде полковник Колесник выступал в роли "майора Колесова", другие офицеры тоже имели свои легенды. Джандан, не подозревая, что имеет дело с хитрым врагом, выкладывал "майору Колесову" все тонкости охраны дворца. Что далее читать здесь |
| Категория: Публицистика | Просмотров: 290 | |
| Всего комментариев: 0 | |
