|
06:25
ОПАЛЕННЫЕ КАНДАГАРОМ
|
|
В.КОЖЕВНИКОВ Есть люди, которые обладают большой притягательной силой. Всякий раз, общаясь с таким человеком, невольно задаешь себе вопрос: в чем же секрет этой самой притягательности? И всегда приходит на ум один и тот же ответ: это люди яркой, необычной судьбы. Один из них — делегат IX съезда Белорусского союза офицеров полковник в отставке Владимир Петрович Белоусов.
ОПАЛЕННЫЕ КАНДАГАРОМ 
Бросок на юг Внизу рыжеватые квадратики полей, изумрудные пятнышки лесов, белесые полоски дорог. Замерло сердце. Владимир сделал шаг в пустоту, тотчас засвистел ветер, а сверху раздался хлопок раскрывшегося купола парашюта. Больше двухсот раз испытывал он эти острые ощущения и предположить не мог, что настоящий экстрим ожидает его впереди. Он служил в Закавказском военном округе в звании подполковник. За плечами была учеба в Военной академии связи. Новое назначение было совершенно неожиданным: предстояло занять должность военного советника в одной из южных стран. В какой именно — Владимир узнал лишь перед посадкой в самолет. А служить ему предстояло в Афганистане. Он интересовался новостями из этой страны и был наслышан об общевойсковых операциях против вооруженных формирований оппозиционной Исламской партии Афганистана, об афганских душманах. Первое, что бросилось в глаза по прилете: персонал Кабульского аэропорта состоял исключительно из мужчин. Затем за окнами автобуса, который, оставляя за собой клубы пыли, одиннадцать часов трясся на ухабах, проплывали полуразрушенные кишлаки. На улочках этих кишлаков военных было больше, чем гражданских. Владимир ловил их косые взгляды, и его не покидало ощущение, что даже лояльные к правительству афганцы были не очень-то заинтересованы в присутствии военных из СССР. Детали афганского быта Служба в Кандагаре началась с облачения в афганскую военную форму без погон — так полагалось одеваться военным советникам. И это было не единственным их отличием от военнослужащих Ограниченного контингента советских войск, или, проще говоря, ОКСВ. Советские «армейцы» в вилаяте (провинции) Кандагар жили в построенных самостоятельно из подсобных материалов лагерях. Афганские же — в казармах, в которых спали на земляном полу, застеленном циновками, а военные советники — в старом общежитии для строителей. Если у «армейцев» был паек, то советникам предстояло обеспечивать себя продовольствием самостоятельно. Магазина Военторга в Кандагаре не было, ближайший — в Кабуле. А поскольку на прилавках кандагарских продовольственных магазинов зачастую было хоть шаром покати и цены запредельные, за продуктами приходилось летать в Кабул. Неподалеку от казармы, где разместили военных советников, стояла 70 бригада Советской армии. Там была своя пекарня, но отовариваться там хлебом советники не могли — приходилось покупать у местных лепешки, испеченные, как правило, в антисанитарных условиях. Иногда отправляли в кишлак таджика-переводчика, который закупал там различные фрукты. Особенно пришелся по душе местный виноград, но советники, наученные горьким опытом, сначала выдерживали его с полчаса в растворе марганцовки. Пить воду из открытых источников во избежание опасных инфекционных заболеваний не рекомендовалось. Как объяснил военврач, славяне не обладают соответствующим иммунитетом. Поэтому воду привозили на самолете из Ташкента. Оставляло желать лучшего и снабжение электроэнергией. Иногда сидели без света по неделе. Шли к летчикам, просили у них авиакеросин. А чтобы лампа не взорвалась, умельцы из числа афганцев приготавливали из этого керосина мудреную горючую смесь, в состав которой входила поваренная соль. Тревожные сводки До приезда в Афганистан Владимир не предполагал, что служить советником не менее опасно, чем в войсках ОКСВ. Оказалось, что даже опаснее. Понятно, что основная задача военных советников в Афганистане — вместе с другими военными специалистами участвовать в становлении народной армии этой страны. Это в общих чертах. А фактически им приходилось быть полномочными представителями советского государства в афганских вилаятах и районах. Вилаят Кандагар, прослывший вотчиной афганских террористов, включает в себя 16 районов. Доводилось выезжать в каждый из них, включая наиболее опасные, такие как Шорабак, Даман, Маиванд, Шан-Воли-Кот. Надеяться на бойцов афганской армии не приходилось. Советские военные советники были для них хоть и союзниками, но все равно чужаками. Если на поле боя ранили бойца, то советские солдаты уносили его даже под огнем неприятеля. А если ранили советника, то афганцы, с которыми он противостоял противнику плечом к плечу, обычно бросали его на произвол судьбы. Давали себя знать афганские родоплеменные связи, которые где-то на уровне подсознания были для них знаками «свой» или «чужой». Хуже того, нередки были случаи, когда покинутого раненого советского военного советника добивали камнями местные женщины и дети. Военный советник в Афганистане должен был обладать качествами незаурядного дипломата. Конечно, сильно мешало незнание языка, на котором говорило большинство жителей Кандагара. Приходилось полагаться на переводчика-таджика, который, кстати, как выяснилось позже, умышленно искажал смысл сказанного не в пользу советской стороны. Из Кабула приходили тревожные вести. В сводках происшествий сообщалось: то в одном, то в другом афганском вилаяте душманы расстреляли советского военного советника. Советников они люто ненавидели. Во всяком случае, сильнее, чем солдат или офицеров Ограниченного контингента. А еще часто поступали сведения, подготовленные по донесениям спецслужб о том, что выявлен и обезврежен исполнитель, которому было поручено устранить военного советника из СССР. Попасть в переделку просто Афганистан, изнуренный длительной гражданской войной, сильно нуждался и в сахаре, и в зерне, и в консервах, и в обуви, и в горючем. Крупные партии этих и других гуманитарных грузов из Советского Союза поступали в Кабул. Дальше они должны были проделать путь по горным дорогам в несколько сот километров в центры вилаятов. Оттуда в центры районов, далее по кишлакам и, наконец, по домам. Советники тщательно планировали эти операции, предусматривали самые различные меры предотвращения внезапных нападений и затем действовали совместно с бойцами Народной армии Афганистана. Грани между операцией по доставке помощи и войсковыми операциями не существовало. Нередки были случаи, когда на конечный пункт поступали издырявленные осколками мешки с крупой или простреленные банки тушенки. Душманы постоянно охотились за караванами с гуманитарными грузами. Они организовывали засады, устраивали облавы, атаковали, захватывали гуманитарку. Бичом афганской армии была неисполнительность. Особенность ее состояла в том, что одни афганские командиры учились в СССР, другие — в США, третьи — в Индии, четвертые — в Пакистане. При этом у каждого были свои политические взгляды. В правительственных войсках служили представители двух враждующих между собой партий: халькисты и парчамисты, которые с помощью советского военного контингента хотели добиться своих целей. Военному советнику Белоусову постоянно приходилось их мирить. Советнику было очень важно найти с афганскими военными взаимопонимание. Иные солдаты афганский армии не хотели идти в наступление, если в операции не участвовал военный советник. Говорили: «Если не пойдет господин мушавер, и мы не пойдем». Как на них повлиять? Только личным примером. Для этого не только делились с афганцами опытом, умением и знаниями, помогали ремонтировать различную технику, но и постоянно участвовали в совместных военных вылазках и других акциях. Например, вместе с представителями афганской армии выезжали на так называемый «принудительный призыв». Если для нас это словосочетание кажется диким и нелепым, то в Афганистане подобная практика считалась обычным делом. Молодые афганцы не хотели служить. Им претило и душманами становиться, и уничтожать их в братоубийственной войне. Потому рейды по кишлакам с целью рекрутировать новобранцев проводили периодически. Ведь если их не поставят под ружье правительственные силы, это непременно сделают душманы. Советникам нередко приходилось в составе взвода или роты афганской армии участвовать в ликвидации банд. Во время боя они были лишь в относительной безопасности — находились на командном пункте. А были и такие ситуации: от разведки поступало донесение, что в некоем кишлаке расположилась банда. Тотчас подключался советник, он выяснял, что за кишлак, есть ли в составе группы, предназначенной для ликвидации банды, бойцы родом из тех мест, каковы настроения у этих бойцов и можно ли им доверять, можно ли на них надеяться, как на самого себя. Подобные операции, бывало, проходили по несколько дней и ночей. Советнику приходилось спать в бронетранспортере. Были случаи, когда машину обстреливали душманы. Владимиру на всю жизнь запомнился звук, который возникает от удара пули о броню. А иногда поутру выяснялось, что несколько афганских солдат сбежали в банду, прихватив с собой оружие и боеприпасы. Позже полковник (это звание ему досрочно присвоили в Афганистане) 
Владимир Белоусов с горечью ознакомился с печальной статистикой: в Афганистане погиб каждый третий направленный туда советский военный советник. Попадать в опасные переделки приходилось довольно часто. Как-то раз вылетели на «вертушке», и внезапно началась пыльная буря. А это влечет сильный перерасход горючего. Когда топливный бак опустел, летчик совершил вынужденную посадку в районе, где душманы проявляли особую активность. Ждали в пустынных горах помощи, и она пришла. Нередко советникам приходилось быть свидетелями лютой жестокости душманов. С болью, горечью и негодованием Владимир Белоусов вспоминает тела пленных, которым душманы вспороли животы, отрезали носы и уши. Толком никто из советских военных и не знал, как отличить душмана от мирного афганца. И те и другие одевались одинаково: неизменные черные жилетки, на головах традиционные уборы — паколи, которые солдаты Ограниченного контингента прозвали «душманками». А о том, кто поддерживал душманов, можно было судить по их вооружению. Когда уничтожали банду и осматривали поле боя, обычно обнаруживали автоматы Калашникова, крупнокалиберные пулеметы ДШК, ручные противотанковые гранатометы РПГ-2, безоткатные 82‑миллиметровые орудия, зенитно-горные установки, переносные зенитные ракетные комплексы «Стрела-2». Все это грозное оружие было разработано советскими конструкторами, массово изготовлено в Китае и крупными партиями завезено из Пакистана. * * * После возвращения из Афганистана полковнику Белоусову довелось служить в Ивано-Франковске и Львове. Прекрасны эти города. Свои, славянские, родные. И народ в них в основном доброжелательный. Правда, иногда докучали своими выходками украинские националисты. По увольнении в запас Владимир Петрович переехал в Беларусь, работал в Белорусском союзе ветеранов войны в Афганистане, занимался общественной работой в Марьиной Горке, позже возглавил Минскую областную организацию Белорусского союза офицеров. В торжественные дни Владимир Петрович надевает китель, на котором поблескивают орден Красной Звезды, афганский орден «Звезда» и множество медалей. А в свободное от общественной деятельности время ветеран занимается литературной работой — пишет книгу воспоминаний о жестокой войне. |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
