|
04:57
Операция «Плотина» - рейд на плотину Каджаки
|
|
Операция «Плотина» - рейд на плотину Каджаки Портал Воины и вооруженные конфликты Рейд на плотину Каджаки и боевые действия у кишлаков Каджаки-Суфла и Каджаки-Улия в октябре 1988 года - последняя крупная боевая операция 5-й гвардейской мотострелковой Зимовниковской Краснознаменной ордена Кутузова дивизии имени 60-летия СССР.  Справка: Гидроэлектростанция Каджаки была построена в 1953 году во время первого президента Афганистана Мухаммада Дауд Хана при поддержке США. Расположена в верховьях реки Гильменд в 120 километрах к северо-востоку от центра Гильменда, ближе к соседней провинции Кандагар. Именно эти две провинции и обеспечивала раньше электричеством ГЭС в Каджаки, вырабатывая порядка 1000 квт/час. Oдна из наиболее крупных ГЭС в Афганистане, длина плотины ГЭС - 270 метров, высота - 100 метров. Из оперативной сводки штаба 40-й армии об обстановке в провинции Гильменд в августe 1988 года: «По информации Министерства государственной безопасности ДРА, oбстановка в провинции Гильменд после вывода советских войск из Кандагара и Лашкаргаха имеет тенденцию к обострению. Командирам вооруженных отрядов оппозиции удалось в значительной степени преодолеть откровенную враждебность, существующую между формированиями различной ориентации, и договориться о прекращении столкновений. В конце июля большинство руководителей основных отрядов вооруженной оппозиции выехало в Пакистан для консультаций с лидерами оппозиционных группировок и получения оружия. Караваны с оружием уже начали прибывать в провинцию. В частности, 35 автомашин с оружием прибыли в район Каджаки в формирование Муллы Насим («Движение исламской революции Афганистана» - ДИРА).  Ожидается, что активизация боевых действий может наступить с возвращением из Пакистана в провинцию наиболее влиятельного руководителя оппозиции Муллы Насима. Основанием для того, что он не пойдет на компромисс с госвластью, является смерть его брата Муллы Гафара, погибшего в ходе боестолкновений 7 августа с племенным полком, дислоцирующимся в районе Каджаки. Среди жителей провинциального центра и военнослужащих гарнизона преобладающими становятся настроения неуверенности в собственной судьбе…». Судя по всему, опасения афганских чекистов полностью оправдались и мулла Насим твердо решил отомстить за смерть брата. Подконтрольные ему отряды окружили охранявший гидроэлектростанцию Каджаки «племенной полк» Афганской народной армии, в бою с которым погиб его брат. Обложенный «духами» афганский полк держался из последних сил, почти без боеприпасов. Командование 40-й армии откликнулось на просьбу афганцев и согласилось провести операцию для оказания блокированному полку помощи продовольствием и боеприпасами. Поскольку достаточная часть подразделений и техники Шиндандского гарнизона была разбросана по заставам и блокам в 30-ти километровой зоне вокруг места постоянной дислокации 5-й гвардейской мотострелковой дивизии, в состав оперативной группы дивизии, уходящей в рейд на плотину, что называется с миру по ниткe, были включены: 371-й мотострелковый полк в составе 2-го мотострелкового батальона (из состава батальона в сопровождении колонны было задействовано около 250 человек и примерно 40 единиц бронетанковой техники), подразделений 2-й и 7-й мотострелковых рот, разведывательной роты, сводной танковой роты на Т-62, батареи самоходных гаубиц 2С1 "Акация", подразделений 1060-го артполка (батареи Д-30, 2С3 "Гвоздики" и БМ-21 "Град"), а также другие подразделения: 3-й батальон 101-го мотострелкового полка, 650-й отдельный разведывательный батальон , инженерно-саперный батальон, отдельный противотанковый дивизион, отдельная огнеметная рота и другие части. Как всегда такую операцию сверху поддерживала авиация - вертолеты огневой поддержки и штурмовики.  Для переброски грузов, кроме советских армейских автомобильных колонн были привлечены подразделения афганской армии. Всего для участия в рейде выстроилось порядка двух тысяч автомобилей. Часть из них везла грузы в Гиришк и другие точки по ходу маршрута движения, а также Лашкаргах. Непосредственно выполнять задачу, поставленную оперативной группе, предстояло 2-му мотострелковому батальону; все остальные подразделения, участвовавшие в рейде, лишь обеспечивали проводку колонны на плотину Каджаки. По мере продвижения оперативной группы дивизии, они поочередно выставлялись на блоки на маршруте движения и непосредственного участия в боях под селением Каджаки не принимали.  Для солдат 2-го мотострелкового батальона это должен был быть рядовой, ничем не примечательный рейд, один из многих рейдов, следовавших непрерывно один за другим на протяжении многих месяцев, начиная с того дня, когда батальон в начале 1987 года был сменен с застав на более чем двухсоткилометровом участке дороги от Гиришка до Галамеха и переведен в Шинданд для службы в качестве так называемого рейдового батальона". Батальон участвовал во всех крупных операциях, проводимых в провинциях Кандагар и Гильменд. Кроме того, были проведены многочисленные рейды на иранскую границу, одиночные в Чагчаран, Адраскан, Герат в район цитадели и мавзолея Алишера Навои. В рейды батальон ходил вначале под командованием подполковника Мишина, назначенного вскоре начальником оперативного отделения 5-й мсд, затем капитана Власяна, и с 4 июня 1988 года - под руководством вновь назначенного командира - капитана Гущина. Рейду предшествовала достаточно серьезная подготовка. В ходе учебных занятий были проведены тренировки по огневой, тактической подготовке, начиная с одиночных действий солдата в бою, отработки действий в составе отделения, взвода и заканчивая боевыми стрельбами личного состава на войсковом стрельбище. Были проведены тренировки наводчиков-операторов в боевых пусках ПТУР, экипажей БМП в вождении техники и произведена тщательная выверка и пристрелка вооружения. Окончательным итогом подготовки были ротные тактические учения с боевой стрельбой, состоявшиеся 17 октября, в которых поочередно участвовали все три мотострелковые роты 2-го батальона и минометная батарея. Были отработаны действия личного состава в пешем порядке за техникой вслед за огневым валом, производимым огнем минометчиков. Никто не знал, что операция, к которой солдаты так тщательно и в то же время буднично готовились, радуясь окончанию постылого времени пребывания в пункте постоянной дислокации с его построениями и строевыми смотрами, а также непрерывными, продолжающимися часто по нескольку суток караулами и нарядами, изменит жизнь очень многих из них. Что спустя несколько дней, 2-й батальон в течении ТРЕХ СУТОК будет непрерывно биться за выход к плотине, преодолевая последний, всего в несколько километров, участок своего пути к водохранилищу, но в конечном итоге выполнит поставленную задачу. МАРШРУТ РЕЙДА: 450 километров по территории, с которой советские войска уже были выведены 19 октября 1988 года вся огромная колонна сосредоточилась на учебном центре дивизии и, как обычно перед всеми подобными рейдами, начался грандиозный строевой смотр, затем частям и подразделениям были поставлены боевые задачи. Организационно - штатная структура 2-го мотострелкового батальона в тот момент была такой: штаб батальона, 4-я, 5-я и 6-я мотострелковые роты на 12-ти БМП-2Д каждая, минометная батарея на МТЛ-Б и ГАЗ-66, вооруженная 82-мм минометами и автоматическими минометами 2Б9 «Василек». Кроме того, в состав батальона входили отдельные взводы: связи с 2-мя БМП, разведывательный с БРМ-1К и 2-мя БМП, гранатометный с тремя БМП, зенитно-ракетный и обеспечения. Еще в штате был батальонный медицинский пункт. Каждая мотострелковая рота по штату состояла из управления - 7 человек с одной БМП, трех мотострелковых взводов по 20 человек на 3-х БМП каждый и гранатометно - пулеметного взвода. В ГПВ было 16 человек на двух БМП с 3-мя автоматическими гранатометами АГС-17 и 2-мя крупнокалиберными пулеметами НСВС «Утес», а всего в роте по штату было от 81 до 85 человек. Из воспоминаний начальника штаба танкового батальона 371-го мотострелкового полка капитана Федоренко Валерия Кузьмича: «Наша бронегруппа состояла из 10 танков, 4-х КАМАЗов загруженных боеприпасами, 3-х топливозаправщиков, МТО и 2-х УРАЛов загруженных ремонтным фондом и запасным двигателем. Экипажи подбирались наиболее опытные, командирами были 4 офицера и 6 сержантов. На 2-х танках были навешаны колейные минные тралы (КМТ), танкисты знают, что такое для танкового двигателя толкать перед собой дополнительные 5 тонн. Танк становится неуклюжим и первая потеря у нас произошла недалеко от Шинданда: у танка с КМТ стал перегреваться двигатель и его решили оставить. Остальные машины были распределены по всей колоне: два танка в отряде обеспечения движения (ООД), два в 4-й мотострелковой роте, один в 5-й мотострелковой, два в 6-й мотострелковой роте и два были загружены на трайлеры шли последними. Наша задача в основном была тралить своими гусеницами съезды с бетонки для того, чтобы БМП становились на охрану прохождения колоны машин и не нарвались на мины» 20 октября 1988 года В пять часов утра колонна двинулась в путь. Предстояло преодолеть около 450 километров. Впереди шел отряд обеспечения движения, состоявщий из саперной техники и танка с минным тралом. После начала движения сразу начала ломаться техника (xронический некомплект техники продолжался в батальоне много месяцев, если не лет; в рейдах в среднем подрывалось и уничтожалось по 2-3 боевых машины в месяц, а новую технику в связи с предстоящим выводом не поставляли ни разу). Учитывая то, что от Шинданда в сторону Кандагара, начиная где-то с 50-го километра, советских войск не было уже как пару месяцев, а стоящим на блоках и заставах афганским подразделениям никто не доверял, то двигалась колонна достаточно осторожно Пошли первые отголоски войны: разбитые и сгоревшие танки, БМП, БТРы, правда, единичные, и сотни автомобилей, лежащих на обочинах в самых причудливых позах умирающих - обугленные, взорванные и простреленные. Виднелись огромные дыры в бетонном покрытии дороги площадью в десятки квадратных метров от фугасов, вздыбленная к небу арматура дороги - результаты подрывов в многолетних непрерывных боевых действиях на дороге. И множество обелисков на местах гибели советских солдат и офицеров.  Вскоре горы закончились и колонна вышла в долину. Впереди замаячил Фарахруд с его зданием в три этажа. В этом громадном по афганским меркам доме еще три месяца назад сидел отряд 22-й бригады спецназа, а теперь не известно, чего ждать оттуда... Не доходя до Фарахруда, колонна расположилась на ночлег. Небольшое пояснение. ФАРАХРУД - это условное название места, расположенного на одном из участков автомобильной дороги, под кишлаком Даулатабад и мостом через реку Фарахруд. На карте такого названия просто не существует. Здесь находился автокемпинг (трёхэтажный гостиничный комплекс построенный еще в 60-х годах болгарами) в котором размещался 411-й отряд специального назначения 22-й отдельной гвардейской бригады специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба. 21 октября 1988 года В пять утра дивизия тронулась дальше, новый участок трассы: Фарахруд - Диларам. Везде стояли блоки афганских солдат или как их еще называли - "зеленых", неплохо вооруженных и на технике. Колонна прошла заставу "Каравангах", затем небольшой перевал, мост и заставы "Дехтут" и "Чара"/ "Черная" - в переводе с дари или фарси. Название застава получила по наименованию рядом с ней возвышающейся черной горы, обозначенной на картах, как "Чара". Затем - опять долина, и справа засаженная деревьями дорога. Диларам прошли около двух часов дня. Не останавливаясь, колонна прошла еще около десяти километров в сторону Кандагара и останавилась для отдыха и ремонта техники. Здесь же и остались на ночь, выставив блоки по окрестным горам. Ночь прошла спокойно. 22 октября 1988 года В 4 часа утра вся техника вышла к дороге и по команде комбата начала движение по направлению Диларам - Гиришк. Окружающий пейзаж именно здесь, на этом участке маршрута был наиболее величественен - равнина с отдельно разбросанными на местности скалами, и только вдали, на юго-восток, видны седые вершины юго-западной оконечности Гиндукуша. Опять пошла разбитая техника, ржавые остовы “наливников”, ребра скелетов сгоревших радийных машин, всякий валяющийся на дороге хлам... 22 октября 1988. Въезд в Гиришк В Гиришке колонну встречали восторженно - местные взрослые афганцы и "бачата" что-то орали и палили из автоматов в воздух. Не поймешь то ли это радость так выражали, то ли предвкушение очередной бойни - трудно сказать... Гиришк проскакивали на полном ходу. Уже за Гиришком на блоки стала выставляться техника 1060-го артполка. 22 октября 1988. Район бетонки за кишлаком Гиришк. Огневые позиции 6-й гаубичной батареи В районе Яхчали на горизонте появился столб дыма, но значения этому событию никто не придал. И напрасно, так как это был сигнал, которым “духовские” наблюдатели давали команду своим артиллеристам на открытие огня. Спустя минуты минометный огонь накрыл головной дозор колонны, но обошлось без потерь - после взрыва первой мины, упавшей с большим недолетом, солдаты успели спрятаться под защиту брони. Охранение колонны открыло ответный огонь. Вскоре к "духовским" минометам присоединился танк Т-54, открывший огонь с заставы Яхчаль. Огонь из пушек БМП, заставил его замолчать, а экипаж - бежать из машины. Дальше огонь вели по всему, что шевелилось. "Духи" вскоре прекратили огонь и до поворота дороги на Лашкаргах колонна дошла спокойно, без боя. Возле поворота на Лашкаргах стали на ночной отдых. Одна рота ушла на выполнение задач по охране и обороне района ночного отдыха оперативной группы дивизии, остальные подразделения батальона занялись ремонтом техники, которая с завидным постоянством выходила из строя. 23 октября 1988 года В 4-30 подъем и подготовка к маршу. В 5-30 колонна начала движение. Но уже не по бетонке, а по земле. Земля в Афганистане, вернее пыль, покрывающая дороги слоем высотой от щиколотки до полуметра - больше похожа на цемент. И по консистенции, и по воздействию на человеческий организм и технику. Солдаты сидели на броне, так как была велика минная опасность, и дышали всей той гадостью, что часами висела в воздухе. Вся одежда и лица были покрыты почти сантиметровым слоем пыли. В такой кромешной пыли колонне нужно было пройти 80 км от бетонки за Гиришком на северо-восток вдоль реки Гильменд, до плотины Каджаки. По ходу движения колонна оставила в стороне кишлак Сангин, а также расположенную на северо-запад от него Муса-Калу и примерно к 14-00 вышла в район Сарванкалы. Вскоре из-за частых поломок техники пришлось остановиться. Батальон встал ротными колоннами, и солдаты стали готовиться к последнему броску на плотину Каджаки. Вечером комбат Гущин начал ставить командирам подразделений боевые задачи на следующий день: с утра батальон должен был пройти 40-50 километров, предположительно под огнем, и выставить блоки до плотины Каджаки. Также была поставлена задача - заблокировать район Каджаки - кишлаки Каджаки-Суфла и Каджаки-Улиа, вывести несколько сотен автомобилей в район плотины, дождаться их разгрузки и в тот же день уйти обратно. Сопровождавшие колонну артиллерийские подразделения заняли господствующие высоты для артиллерийской поддержки прорыва мотострелкового батальона к плотине. Выставив посты, солдаты 2 мсб стали готовиться к утреннему, как они надеялись, "крайнему" броску. Оставшиеся в ротных колоннах подразделения быстро привели технику и вооружение в готовность к планируемым на завтра боевым действиям, в неизбежности которых никто не сомневался, и довольно рано легли спать. Никто не предполагал, что тот кромешный ад, который ожидал их в течение трех ближайших суток, уже совсем близок, батальон отделяло от него всего несколько часов. Здесь необходимо сделать небольшое отступление и сказать пару слов о противостоящем батальону противнике. В кишлаках расположенных вблизи плотины проживали исключительно пуштуны, в основном из племен исхакзаи и аликозаи, оба они относятся к пуштунской группе племен дуррани (буквальный перевод - "жемчужные"), к которому принадлежал сам бывший афганский король Закир-Шах. Несомненно, такое родство просто неизбежно заставляло их быть о себе самого высокого мнения. Оба племени составляли основную массу населения уезда Муса-Кала и являлись оплотом местной вооруженной оппозиции из Движения исламской революции Афганистана (ДИРА). Район контролировался войсками муллы Насима Акундзада. Вот как охарактеризовал его генерал армии Варенников, в 1987-1988 годах проводивший переговоры с муллой в Кандагаре, где его отряды, совершая свои "рейды", часто воевали с советскими войсками: "Мятежники были непримиримые. Особенно злая банда была у муллы Насима. Какие только подходы мы не делали, однако склонить его к мирному диалогу не удавалось..." Силы отрядов муллы Насима по данным разведки были примерно такие: боевиков - 1390, входивших в 19 отрядов и групп с 4-мя ПЗРК, 12-ю ЗГУ, 2-мя ПТУР, 17-ю минометами, 30-ю ДШК и 45-ю РПГ. В том же уезде, в кишлаке Наузад, кроме отрядов муллы, существовала еще одна, правда, 'непримиримая' как к правительству, так и 'насимовцам' группировка "духов" под командой Абдурахмана из Исламской партии Афганистана (ИПА). Состав ее был таков: 960 бойцов, входящих в 18 отрядов и групп с 3-мя ЗГУ, 5-ю безоткатными орудиями, 20-ю минометами, 31-м ДШК, 57 РПГ. Действовали они против батальона совместно с отрядами ДИРА или нет доподлинно неизвестно, хотя, судя по тому, что в боях "духи" активно использовали безоткатные орудия, которые у муллы Насима не значились, "абдурахмановцы" тоже были в "деле". 24 октября 1988 года С утра на плотину Каджаки двинулись 4-я рота, 5-я рота и подразделения огневой поддержки и обеспечения. 6-я рота осталась на блоках вокруг подразделений обеспечения и тыла. Колонна прошла всего лишь метров пятьсот, и тут по ней был открыт ураганный огонь. «Духи» из отрядов муллы Насима стреляли на этой дистанции, вероятно, египетскими 122-мм SAKR-40, запускаемых с треножников с дистанции 20-30 километров, их было видно только при запуске. Китайские 12-ствольные пусковые установки реактивной системы залпового огня, 82-мм минометы и 107-мм реактивные снаряды, запускаемые с грунта, стреляли, как заведенные. Вскоре всю долину реки заволокло дымом и пылью, поднятой при стрельбе. Изредка огрызались безоткатные орудия. БМП батальона открыли ответную стрельбу. Правда, их пушки до дальнобойных «духовских» установок не доставали. Зато выручали орудия приданных танкистов. Комбат, у которого был позывной «Вожак» дал команду, и «слоны», как их называли солдаты, начали выдвижение на господствующие высоты. Tанков было четыре штуки, но помощь они батальону оказывали неоценимую. Из воспоминаний командира 4-й мотострелковой роты 2-го мотострелкового батальона старшего лейтенанта Магерамова Александра Арнольдовича: Личному составу сразу же дали команду сесть в броню, и потерь от осколков не было, хотя “духи” показали такой класс в ведении огня, что я был поражен высоким профессионализмом их артиллеристов. К примеру, они делали при помощи огня реактивной артиллерии самый настоящий подвижный заградительный огонь, сопровождавший наше выдвижение. Хотя, как я запомнил из лекций во время обучения в военном училище, такая задача для реактивных систем вообще не ставится, она характерна только для ствольной артиллерии. Не меньше поражало, что они не жалели боеприпасов - чуть позже, на моих глазах по отдельному солдату, идущему от машины к машине на расстояние всего около 200 метров било три установки по 12 "эр-эс" каждая. Причем каждая по два раза перезаряжалась. Командный пункт 371-го гмсп расположился на высоте, с которой открывался вид на всю картину боя - прямо внизу долина реки Гильменд, внизу слева и вдоль нее - кишлаки Каджаки, Каджаки-Суфла и Каджаки-Улия, составляющие, практически единый крупный город, справа - горы. Внизу уже горели несколько топливозаправщикoв и БМП афганской армии, стояло несколько других их поврежденных взрывами мин и реактивными снарядами машин. Среди автомобилей лежали раненые и убитые солдаты афганской армии. «Духи» хорошо пристреляли все высоты и дороги, заранее установили мины, на которых подорвались два афганских бензовоза. Район боевых действий Во время следования на командный пункт полка подорвалась БМП командира батальона капитана Гущина. Мина взорвалась под вторым опорным катком, вырвав его вместе с балансиром, куском днища и сиденьем старшего стрелка, разорвала гусеницу и нанесла машине другие достаточно серьезные повреждения, противокумулятивные экраны на ней были сорваны взрывом. Сильнее всех пострадал от взрыва фельдшер батальона прапорщик Семенюк, его эвакуировали в тыл. Все остальные члены экипажа были контужены, но остались в строю. Комбат тоже не вышел из боя и когда ему оказали медицинскую помощь - у него была разбита голова - пересел на другую БМП и уехал в район Каджаки-Улия. В это время 5-я рота при поддержке танков, выставляя машины на блоки, пошла на прорыв через кишлак Каджаки-Улия. Так как населенные пункты почти всегда местным населением оставлялись перед приходом "шурави" или уже в ходе боевых действий, то и советские солдаты, и "духи" привыкли вести огонь, не оглядываясь на мирное население. Поэтому "духи" перенесли огонь на кишлак - долбили из всего, что может стрелять! Приданная батальону артиллерия вела огонь по засеченным целям. Но и "духи" не дремали и пару раз точно накрыли огневые позиции артиллерийского полка. В Каджаки-Улия, поняв, что противник заманивает колонну в кишлак, чтобы в нем устроить "кровавую баню", уничтожая технику в упор из засад, капитан Гущин решил все машины пустить в гору и миновать этот "крайний" перед плотиной населенный пункт. Боевые машины пехоты, кроме одной, по его команде преодолели почти 60-ти градусный уклон ближайших гор, но два танка, следующих в колонне, не смогли вслед за ними вскарабкаться на высоты. Поэтому они пошли в обход, при этом головной танк начальника штаба танкового батальона подорвался на мине. Следующий позади второй танк старшего лейтенанта Феофилактова подошел к нему, чтобы вытащить поврежденную машину из-под огня, но ему в башню ударил выстрел, выпущенный из РПГ-7 практически в упор - кумулятивной струей гранаты убило заряжающего, ранило наводчика и лейтенанта Феофилактова, танк загорелся. Оба танковых экипажа под прикрытием бронетранспортера саперов и единственной следующей за ними БМП 5-й роты были эвакуированы, а "духи" начали жечь колонну афганцев, состоящую, примерно, из двадцати пяти автомобилей. Под конец они подожгли и второй танк, оставленный экипажем. Бойцы пулеметно-гранатометного взвода открыли по "духам", ведущим огонь из-за дувала, ураганный огонь и уничтожили гранатометчика. Огонь при этом велся обеими сторонами практически в упор, хотя и, что удивительно, без потерь с нашей стороны. Гранатомет подобрать не удалось, так как "духи", не желая расставаться со своим "орудием труда" стоимостью в 500-600 тысяч афгани продолжали вести кинжальный огонь, и вскоре бойцы 5-й роты по команде начали отход из населенного пункта, уводя за собой уцелевшие автомобили афганцев. В кишлаке остались гореть два танка и около пятнадцати автомобилей, направляя в небо черные густые столбы дыма. 5-я рота с отдельными взводами уходила в тыл, везла на броне пятерых раненых (причем все были ранены в голову), а также контуженных, тащила две подорвавшиеся БМП, и туда же двигались все остальные приданные батальону подразделения. За их спиной "Грачи" - штурмовики Су-25 - начали наносить бомбово-штурмовые удары по центру кишлака. В кишлаке и сопках перед ним рвались авиабомбы ФАБ-500 и ФАБ-250. По неизвестной причине в районе бомбо - штурмового удара авиации остался один танк, который вскоре накрыло взрывом "пятисотки", правда, прямого попадания не было, хотя осколками камней и ранило офицера - в госпитале у него на теле насчитали более сотни осколочных ранений, к счастью мелких. Артиллерия группировки вела стрельбу, пытаясь не допустить, чтобы "духи" подошли к оставшейся в одиночестве боевой машине... Начало темнеть. Вскоре 5-я рота перегруппировалась и начала выдвижение на господствующие вокруг кишлака Каджаки-Улия высоты и спокойно заняли их - "духи" из кишлака ушли. Весь вечер организовывали связь, уточняли задачи на ночь и завтрашний день. 25 октября 1988 года "Духи" возобновили обстрел с раннего утра. За рекой Гильменд вспыхивали при запуске "эр-эсы", били ДШК. Приданная батальону артиллерия до них не доставалa, поэтому артиллеристы занимались засечкой огневых точек и по их наводке "духовские" батареи бомбила авиация. Выручали и танки, хотя у них быстро кончались боеприпасы, и они уходили на дозагрузку. Под обстрелом 5-я рота закреплялась на высотах перед Каджаки-Улия. В кишлаке живой силы противника видно не было, все находились на позициях и сражались. Но и советские солдаты им не уступали. Из воспоминаний командира 4-й мотострелковой роты 2-го мотострелкового батальона старшего лейтенанта Магерамова Александра Арнольдовича: Наши ребята - великолепные бойцы, храбрые, упорные в бою. Я еще только когда приехал в Афганистан был удивлен их подготовкой. Каждый солдат и сержант в роте, кто уже послужил здесь хотя бы полгода, умел стрелять из всего, что стреляет, работать на всех средствах связи роты и станции ближней разведки, был в состоянии заменить любого члена экипажа, включая наводчика-оператора и механика - водителя БМП. Несомненно, что это было связано с более качественной боевой подготовкой прибывающего пополнения как в период его натаскивания в учебных центрах Средней Азии, так и в полку на курсе молодого бойца, а затем в подразделениях, ведь в общей сложности проходило от полугода до года срочной службы, пока новобранец становился полноценным бойцом. Ближе к обеду началась, как ее потом назвали, "операция по эвакуации из танка тела погибшего танкиста", убитого накануне в кишлаке. Исполняющий обязанности командира 5-й роты, старший лейтенант Азимжанов с двумя БМП и взводом старшего лейтенанта Колодкина, прошли под прикрытием огня всей оперативной группы почти в центр Каджаки-Улия. Докладывали комбату о каждом шаге. Они без единого выстрела подошли к танкам, у которых при взрывах боекомплектов сорвало башни, и начали искать труп убитого солдата. Ведь в полку до этого никогда не было случая, чтобы кого-то оставили на поле боя - всегда возвращались и выносили и убитых, и раненых, невзирая на потери. Так же было и сейчас! Но танкист - рядовой Ягмуров сгорел безо всякого остатка, от него остался только искореженный автомат, танкисты в полку потом долго ломали голову над тем, что положить в цинковый гроб для отправки на родину в Ташауз. А в кишлаке солдаты лишь сфотографировали внутренности танка и быстро покинули негостеприимный населенный пункт. На плотину решили выдвигаться по горкам восточнее, минуя кишлаки. 5 рота, октябрь 1988 после похода за останками погибшего танкиста, первый слева - ио КР ст. л-т Азимжанов Ночью "духи" пошли в атаку на 5-ю роту, чуть ли не со штыками наперевес, минут пятнадцать они дрались в упор, но "духов" отбили, причем рота потерь не понесла. После неудачной ночной атаки "духи" устроили ночное световое шоу с расцвечиванием окружающей местности при помощи фосфорных "эр-эс", и видимо воодушевленные устроенным ими фейерверком, продолжали с остервенением долбить по командному пункту полка. 26 октября 1988 года Утром 5-я рота со средствами усиления начала выдвижение к водохранилищу и весь день билась за выход к плотине. Стрельба из стрелкового оружия, минометов и РСЗО на всех участках резко активизировалась. Бой был упорный и жестокий: "эр-эсы" летали, как пули, "духи" стрелял по каждому бойцу. БМП 4-й роты и артиллерийский полк, расположившись на возвышенностях, подавляли пусковые установки духов. По ним целый день "духи" долбили реактивными снарядами и из минометов. Бой продолжался и ночью. Из воспоминаний командира 4-й мотострелковой роты 2-го мотострелкового батальона старшего лейтенанта Магерамова Александра Арнольдовича: Такой взаимопомощи, как в эти дни, причем безоглядной и безоговорочной, при взаимоотношениях между любыми категориями военнослужащих я не видел никогда - ни до, ни после Афганистана. Были совершенно позабыты все обиды, разногласия, неприязненные отношения, сроки службы и время пребывания в Афганистане и всея прочая суета сует... 27 октября 1988 года 5-я рота с боем вышла к плотине, по ней открыла огонь батареи 82-миллиметровых минометов. Достать их из пушек БМП не было возможности, так как они находились на обратных скатах высот. Капитан Гущин вызвал огонь приданной батареи "Гвоздик", находящейся в тылу на удалении около десяти километров. В это время подорвалась машина гранатометного взвода. Опять повезли раненых и контуженных, поволокли поврежденную машину. Ближе к вечеру БМП стали заправлять дизельным топливом, которое уже заканчивалось, так как для ведения огня двигатели постоянно молотили на протяжении нескольких суток. К вечеру у нескольких БМП от интенсивной стрельбы заклинило и пушки, и пулеметы… Из воспоминаний командира взвода разведки батареи управления 1060-го артиллерийского полка капитана Савина Петра Викторовича: "Духи" поливали нас огнем с определенными интервалами времени: то минометы постреляют, то “Тойота-Лендровер” с РС-ами на противоположном плато выскочит, пульнет и после нашего ответного огня - свалит... После полудня мне приказали осмотреть с противоположной стороны водохранилища гору, поскольку с неё "стингеры" лупят по нашим штурмовикам, у которых в этом квадрате разворот на боевой курс. Перемещаемся метров на 150-200. Вид открылся обалденный: крепость, плотина, само водохранилище и гора за ним - как на ладони... С башенного дальномера гляжу на эту гору и вижу: почти с середины восточного ее склона до самой вершины горы где-то высотой в метр выложена аккуратная каменная стена, на вершине и чуть ниже стоят два "носка" (устройство, показывающее направление и силу ветра - часто используется в аэропортах), а на восточном склоне за этой каменной стеной виднеется ствол ДШК, непрерывно поливающий огнем наши штурмовики. Одним словом, классно выполненный "духами" укрепрайон. Из-за стены на вершине горы появляются в полный рост два "духа" со "стингерами" в руках и пускают их почти одновременно. Такой наглости "духов" я за эти дни просто еще не видел... Докладываю об укрепрайоне на горе и передаю координаты. Первый же наш снаряд реактивной системы залпового огня «Град» угодил почти в вершину горы. "Духи" после разрыва тут же слиняли в укрытие и продолжали запускать "стингеры" уже не вылазя на вершину с обратного ската горы. Понятно, что без мортирной стрельбы из гаубиц их просто уже было не достать и надо наводить штурмовики... "Духи", после того как штурмовики нанесли бомбо-штурмовой удар по этому укрепрайону, прекратили запускать "стингеры", но ДШК продолжал обстреливать "Грачей" как заведенный: то ли "дух" просто не знал, что на высоте 5000м и более он из ДШК их уже не достанет, то ли он "обкуренный" был, что очень даже вероятно, потому как его злую и что-то орущую рожу я периодически наблюдал в башенные приборы ... Дальность до этого "духа" с ДШК - 5200м. Принимаю соломоново решение - "мочить" ДШК из танка. Своему разведчику Володе Трофимову говорю, чтоб бежал к танку Т-62, что справа от нас в сотне метров стоял и просил танкистов пробить эту стенку, за которой ДШК работает. Наблюдаем - как в копеечку пять выстрелов, аккурат не более метра перед стеной...и ВСЕ! Возвращается Трофимов и докладывает: "ротный танкист сказал, что больше "мочить" по ДШК не может, у него на день боевых лимит - 7 снарядов". Во, попали... Одним словом, штурмовикам определили другое место разворота на боевой курс, ну, а мы - продолжали про себя матюкаться... Вечером стало известно, что командование приняло решение о полном выводе «племенного полка» (советские солдаты и офицеры его называли батальоном, а по сути это просто была договорная банда) из крепости на плотине Каджаки, так как охраняемая колонна уже не могла продолжить путь - афганские «колонники» после всего произошедшего в первый день просто разбежались, впрочем, как и все остальные афганские подразделения. 28 октября 1988 года Ночью подразделения батальона начали пропускать мимо себя «зеленых» с плотины - пеших и на машинах, одетых в афганскую национальную одежду, вместе с женщинами и детьми. Всю ночь «договорные» выходили из района плотины. Вслед за ними, уже утром, построившись в ротные колонны, двинулся вперед батальон. «Духи» снова массированно били по батальону, но потерь при выходе из-под огня не было. Несколько мелких ранений и контузий среди личного состава, причем все раненые остались в строю - были не в счет. Вскоре батальон начал нагонять афганских солдат, которые удирали, бросая машины и технику. Старший лейтенант Колодкин по приказу комбата ехал сзади, и аккуратно расстреливал все исправное, что попадалось по пути, хотя духам, наверняка, досталось много трофеев, брошенных "зелеными". Oтход теперь походил на бегство, хотя на самом деле не был таковым. Паника была только у союзников из "народно-революционной" армии, бойцам батальона же хотелось лишь поскорее добраться до Гиришка, который был для них, как родной после этих многосуточных непрерывных боев. И вскоре поплатились за гонку и потерю бдительности: колонну начали обстреливать "эр-эсами" и вначале "духи" попали в группу стоящих на блоке артиллеристов, в результате - еще один убитый солдат. А еще через километр подорвалась БМП 4-й роты. Oна загорелась и буквально через пару минут на ней сдетонировал боекомплект. Башня взлетела на воздух, машина занялась огнем и быстро сгорела дотла, а четверых находившихся в ней членов экипажа контузило. Bовремя, до того, как начал рваться боекомплект, из машины успели вытащить механика - водителя. Он был без сознания, хотя ему крупно повезло - взрыв произошел не сзади него, а под правой гусеницей, пробил днище и зажег двигатель вместе с моторно-трансмиссионным отделением. Чтобы сбить их с толку относительно местонахождения колонны, комбат приказал потавить дымовую завесу с помощью систем «Туча». Вскоре все окрестности заволокло черным дымом. Когда вся техника вырвалась в низину между гор на уровне кишлака Сангин, наступило долгожданное облегчение. Построив колону, пошли к бетонке На блоки встали на старых местах, неподалеку от поворота на Лашкаргах, отправили контуженных и раненых вертолетом в медсанбат, поелии и завалились спать, выставив посты. Весь вечер и всю ночь бойцы отсыпались. Несколько боевых эпизодов того дня. Отход батальона прикрывали орудия 1060-го артиллерийского полка и 10-я реактивно-артиллерийская батарея "Градов". Пристрелявшись, "духи" накрыли огневую позицию "Градов" реактивными снарядами. Из воспоминаний командира взвода разведки батареи управления 1060-го артиллерийского полка капитана Савина Петра Викторовича: Дым рассеялся - жуть: БМ-21 накренилась, стоит без лобовых стекол с изрешеченной осколками кабиной, вокруг нее командир БМ раненый в ногу кругами бегает. Жуткая картина, от которой у меня и моих бойцов пару секунд было "замороженное" состояние: полный шандец - стекла выбиты, левый бок кабины и радиатор как решето, колеса передние пробиты, весь капот кабины БМ в пятнах крови вперемешку с кусками мозга, волосами и песком. Результат разрыва этого злосчастного РСа: снесло полчерепной коробки водителю БМ рядовому Чебанову Николаю, а наводчику рядовому Бухарову Андрею - вырвало полбока. Оба погибших бойца были в брониках и касках в укрытии из снарядных ящиков, в отличие от командира БМ только в ногу раненого и сидевшего без бронника и каски. Командир батареи сел на транспортно-заряжающую машину, и под обстрелом поехал на огневые позиции искать под слоем песка засыпанные разрывами РСов автоматы погибших бойцов и собирать пластины от броников. Это "железо" же не спишешь, пока не представишь его остатки. Из воспоминаний командира 10-й реактивно-артиллерийской батареи 1060-го артиллерийского полка капитана Пилипенко Олега Николаевича: ...по радио начштаба майор Кравцов приказал в разбитом "блиндаже" откопать автоматы погибших. Автоматы откопал, но уходить пришлось под пулеметно-автоматным огнем "духов", следовавших за нами по пятам. "Урал" продвигался вдоль оврага на подкачке на пробитых колесах по правому борту... а я бежал внизу по оврагу... и только через метров 200-300 удалось подсесть на "Урал", выйдя из под обстрела, но с автоматами ребят. Из воспоминаний командира 4-й мотострелковой роты 2-го мотострелкового батальона старшего лейтенанта Магерамова Александра Арнольдовича: Афганские солдаты активно драпали, бросали пушки, зенитные установки, автомобили, одних только брошенных зениток я насчитал штук пять. Мы двигались за ними и расстреливали брошенную технику, неизбежно уготовaнную «духам» в лапы. Последние два десятка километров, когда мы мчались к выходу из ущелья, ведущего в долину, «духи» по нам продолжали долбить с прежней интенсивностью. Потом, как по мановенью волшебной палочки, а вернее - с выходом из зоны огня их 122-мм установок «эр-эс» наступила тишина. Мы встали в ротной колонне в чистом поле рядом с 6-й ротой и стали по радио слушать, как из долины реки выходят 5-я рота и танки - вопли, крики, непрерывный мат по связи. Какой-то сержант - танкист, его позывной был «Тайга-12», прикрывая отход 5-й роты, «разул» свой танк, комбат приказал поджечь его, а экипаж эвакуировать, но сержант ответил: «Танк не брошу, через пять минут закончим». И ведь вывел танк, хотя «духи» выскочили из всех укрытий и устроили за ним форменную охоту, в полный рост бросившись за бронированной машиной и стреляя по ней из десятка РПГ! А танк мчался к выходу из ущелья, злобно поливая огнем противника, а матом - всех подряд, и своих, и чужих! В этот момент я почувствовал гордость за стойкость в бою и верность своим машинам наших людей. Ведь боевая техника уже давно воспринималась всеми, как живой организм, ведь она делила с нами и опасности, и радость побед, выносила из тяжелых ситуаций. Поэтому бросить ее на произвол судьбы для любого из присутствующих было немыслимо, это просто не укладывалось в голове! Другой солдат, из артиллеристов, после попадания вражеского снаряда в машину с бензином, которая стояла рядом с автомобилями, гружеными боеприпасами, вскочил в автомобиль и увел его на безопасное расстояние, где тот взорвался, но остальные машины не пострадали. Это был день воистину массового героизма: поддержка, взаимовыручка, безоглядная и бескомпромиссная помощь друг другу, никто совершенно не думал о себе и о сохранении своей жизни. Все были охвачены какой-то эйфорией, называемой упоением боем и с остервенением жали на гашетки орудий и пулеметов, расстреливая врага. Впрочем, он с аналогичной страстью делал то же самое. В схватке на плотине сошлись достойные противники! 29 октября 1988 года С утра колоннa началa выдвижение к бетонке. До Гиришка дошли спокойно. Город будто вымер, что было всегда плохим признаком в подобных случаях! И точно, как только колонна вышла за город - опять попала в огневую засаду. Мост через реку Гильменд оказался разобранным. Боевая машина разминирования попыталась проделать своим ковшом проход для колесных машин, но подорвалась на мине, а по колонне "духи" немедленно открыли огонь фосфорными 107-мм "эр-эсами". Сразу же осколками ранило несколько человек, сидевших на броне. БМП 4-й роты открыли огонь по зеленке в долине реки Гильменд, и стали отходить назад, за насыпь вдоль дороги, чтобы из-за нее, как из окопа вести огонь по пусковым установкам "духов" и прикрыть движение колонны автомобилей, которые пошли в обход, правее. И противник очень скоро был подавлен и замолчал. Но до этого на танке, действовавшем впереди, был ранен осколком фосфорного РС в грудь еще один офицер из инженерно-саперной роты. После выхода колонны автомобилей из Гиришка по объездной дороге, 4-я рота, прикрывавшая отход, спокойно перешла через разобранный мост, предварительно сняв несколько мин. До места стоянки возле Диларама колоннa дошла спокойно, и там бойцы наконец-то впервые за эти дни помылись и побрились, чего не делали уже пять суток. 30 октября 1988 года С утра подъем и снова марш. До Фарахруда колонна дошла спокойно и выставив охранение расположилась на ночь. К вечеру "колонники" начали пускать сигнальные ракеты и стрелять из автоматов в воздух, радуясь окончанию такой небывало тяжелой операции. "Духи", посмотрев на этот глупый фейерверк, реактивными снарядами совершили огневой налет по колонне. Сгорели еще два автомобиля, правда, потерь среди живой силы не было. Это был конец "войны", утром колонна вошла в Шинданд, где её встречал музыкой оркестр, что было достаточно редким явлением. Потери в ходе рейда составили 12 человек убитыми. Невероятно, но факт - во 2-ом батальоне, который несколько дней бился с душманами, убитых и пропавших без вести не было ни одного, и все раненые остались в живых! Но раненых в батальоне было много, фактически был ранен или контужен каждый третий, или около восьмидесяти человек, причем только два десятка из них были эвакуированы, а остальные остались в строю. Указом Президиума Верховного Совета от 10 апреля 1989 года за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан, гвардии капитану Гущину Сергею Николаевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Из наградного листа о присвоении звания Герой Советского Союза: «С 20 октября по 1 ноября 1988 года участвовал в боевых операциях в провинции Гильменд. 21 октября при постановке подразделения батальона на блок в районе кишлака Каджаки-Суфла грамотно и умело организовал систему подавления огневых средств мятежников, уничтожив при этом пусковую установку ракетных снарядов. Своими смелыми и решительными действиями обеспечил занятие господствующих высот подразделениями полка. Особенно отличился 28 октября при блокировании зелёной зоны кишлака. В бою с мятежниками действовал самоотверженно, уверенно владел обстановкой на поле боя. Возглавив мотострелковую роту, внезапным броском в обход противника уничтожил миномётную батарею, лично уничтожив при этом группу мятежников и 2 миномётных расчёта. Взрывом вблизи разорвавшегося реактивного снаряда был тяжело контужен, но поле боя не оставил, продолжал управлять подразделениями батальона. Своим личным примером воодушевил личный состав батальона. Поставленная задача была выполнена». Были награждены многие солдаты и офицеры участвовавшие в рейде. 
|
|
|
| Всего комментариев: 1 | |
|
|
|
