|
05:17
Военным Автомобилистам
|
|
Военным Автомобилистам Карелин Александр Петрович "Но баранку не бросал шофер..." /Из цикла: "На дорогах Афганистана"/
"Шли мы дни и ночи, было трудно очень, Но баранку не бросал шофёр". / "Песенка фронтового шофёра". Слова Н.Лабковского и Б.Ласкина/  Предисловие от автора Военные автомобилисты. Им оказались по плечу самые трудные рейсы через горные хребты Гиндукуша, горячие пески пустыни Регистан. Так получилось, что военные водители оказались в условиях Афганистана на самом острие жизни. Эта профессия стала едва ли не самой героической. И правда, от водителей во многом зависела нормальная жизнь тысяч людей. В Афганистане нет железных дорог. А продовольствие, горючее, медикаменты нужны всюду. И уходили колонны в рейсы, которые длились по несколько суток и даже недель. Водителям приходилось ночевать там, где их застала ночь, и кабина автомобиля для них - что стены родного дома. Почти всегда впереди них шли сапёры. Порой поджидала колонну душманская засада. И тогда от военного водителя требовалось самообладание, шофёрское мастерство и личная храбрость. За время службы в Афганистане автору пришлось немало поездить по бесконечным дорогам Афгана, многократно убедиться в небезопасности таких поездок. И каждый раз военные водители оказывались на высоте. Честь вам и хвала, скромные труженики войны, настоящие "рыцари дорог"! Мой низкий поклон всем военным водителям Отдельной Медицинской роты Кандагара, а также тысячам и тысячам автомобилистов по всем провинциям страны! В основу рассказа положены несколько документальных свидетельств очевидцев. Все фамилии изменены. Часть первая. "Эти знойные, опасные рейсы..." 1 -Так, доктор, ты у нас человек новый, но хорошенько запомни: если я объявил совещание офицеров батальона, то тебя это тоже касается. Усёк? -Так точно, товарищ майор! - Вот и славненько. Заканчивай свои перевязки и приходи. Командир третьего батальона майор Тараборин пригладил свои щёгольские чёрные усики, бросил недокуренную сигарету и скрылся под маскировочной сеткой: там находилось единственное построенное в этой части местности каменное здание, в котором разместился штаб батальона, несущего службу по охране дороги в этой жаркой пустыни на запад от Кандагара. Он сам торопился к назначенному времени, поэтому задержался лишь на минутку, проходя мимо медпункта. Старший лейтенант Невский прибыл сюда два дня назад на замену врача, уехавшего в отпуск. Сейчас он в санитарном "УАЗике", приспособленном под медпункт, заканчивал вместе с санинструктором делать перевязки - осталось ещё два человека с потёртостями и мелкими ранками. - Толя, перевяжешь без меня,- Александр обратился к своему помощнику Анатолию Рябию.- Я пошёл за получением "указивок". Парень кивнул головой и пригласил следующего забираться в салон автомобиля. Старший лейтенант, снимая на ходу белый халат, прошёл за огороженную территорию "дома-крепости", как все прозвали это место. За деревянным столом, установленным почти в центре огороженного забором участка, массивно восседал комбат, рядом на длинных лавках разместились начальник штаба, замполит, зампотех, командиры рот и их замполиты. Многих офицеров Невский пока ещё не знал - не успели познакомиться. Он быстро присел на краешек скамьи и посмотрел на комбата. - Ну, раз медицина на месте, то мы можем начинать,- Сан Саныч усмехнулся и быстро перешёл к сути совещания. Как выяснилось, сегодня в зону ответственности батальона вступает очередная колонна, следующая из Кушки в Кандагар. По всем расчетам, придётся ей заночевать в расположении основной части батальона: она не успевает проскочить в город до 16 часов, её решено оставить на ночёвку в пустыне, это примерно в двадцати километрах от города. Завтра с рассветом роты батальона, включая седьмую (расположена отдельно, ближе к городу, в районе заставы "Элеватор"), должны обеспечить безопасный проход до самого Кандагара. А вообще, как понял Невский из небольшого личного опыта, по дорогам Афганистана хорошо ездить ночью. В семнадцать часов движение на них повсеместно закрывается, и тогда исчезает напряжение от езды в бесконечном потоке машин и боевой техники, простоев и дорожных перебранок, одним словом, всего того, что сопутствует жизни афганских дорог. Конечно, опасность нарваться на душманскую засаду возрастает, но боевая колонна полнокровного батальона - это всё же не колонна грузовых автомашин, следующих под небольшим прикрытием боевой техники. Все офицеры получили на совещании свои задачи. Доктор тоже должен быть готов к оказанию помощи всем нуждающимся, следующим в колонне. Спустя около часа колонна благополучно достигла полевого лагеря в пустыне. Невский с головой погрузился в свою привычную работу: приём новых больных, выдача лекарств, перевязки. Впрочем, желающих оказалось не более десятка, никто не нуждался в госпитализации. 2 В наступающих сумерках старший лейтенант закончил свои медицинские дела и вернулся в "дом-крепость", где ему ещё в первый день определили место для ночлега наряду с руководством батальона. Под маскировочной сеткой, скрывающей просторный дворик и само здание, за столом, шёл оживлённый разговор. Кроме "хозяев" были и гости - два офицера из колонны. -Так вот, я и говорю, чтобы самолёты летали, "колёса" должны крутиться. Не доставь мы горючее, то и авиация не сможет в небо подняться. Как не крути, а наша, военных автомобилистов, роль очень существенна. Мы, например, завезли трёхмесячный запас топлива и боеприпасов для наших авиаторов в Кандагаре. Конечно, они и по воздуху могут себя обеспечивать, но это очень дорого. Проще нашими колоннами подвозить. Хотя и опаснее, но уже для нас. Говорил сухощавый, невысокий, тёмноволосый, с красными от недосыпа глазами и ярко красным от загара лицом капитан, начальник колонны, Владимир Котович. Он с наслаждением потягивал из стакана холодный квас, который радужные хозяева выставили на стол в бидоне. -Хороший у вас квасок. Очень это я уважаю - после знойного дня так охолодить нутро. Так вот, я продолжаю про наше любимое дело - водить машины по дорогам Афгана. Я с детства люблю всё, что имеет четыре колеса. Впервые сел за руль ещё в начальной школе. Батя у меня таксистом работает (я ведь из Челябинска родом), вот и приучал меня с младых ногтей крутить "баранку". С тех пор я больше всего на свете люблю дороги: ровные серые асфальтовые ленты, тихие лесные просёлки. Но вот афганские... Вряд ли их можно полюбить. Хотя учат они многому. Я и образование получил самое лучшее. Ей-бо. В своём Челябинске учился в высшем военном автомобильном инженерном училище имени Главного маршала бронетанковых войск П.А. Ротмистрова. -Странно, почему имени Ротмистрова?- подал голос замполит батальона майор Пястолов. Владимир Иванович налил себе новый стакан квасу, с удовольствием стал пить. -А чёрт его знает, товарищ майор. Мы как-то не задумывались, учились и всё. Не суть важно. Я начинал службу свою в Союзе, был командиром автомобильного взвода, затем стал командовать ротой. В Афган прибыл около двух лет назад, тоже командиром роты. Ехать в Афганистан на повышение - это, как говорится, надо иметь незаурядные командирские способности, или, как шутят офицеры, гибкий позвоночник. Шесть раз принимал участие в схватках с "духами". Дважды был ранен, один раз тяжело - лечился в Ташкенте больше трёх месяцев. Когда пули попали в живот и в ногу, то решил, что это конец. Потом совсем отключился. Пришёл в себя уже после операции в госпитале Кабула. Оказалось, что оживать ещё труднее, чем умирать. И дольше! Ей-бо. Слишком узкой была эта щель - обратно в жизнь. Чтобы протиснуться сквозь неё, нужно было затратить невероятно много усилий. Но я очень постарался. И мне всё же удалось "пролезть". Помню, от сильной боли я застонал и открыл глаза. -И что, долго лежал в Кабуле?- Невский даже привстал, чтобы лучше видеть рассказчика. -Нет, через несколько дней переправили в Ташкент. И знаете, чем для меня был тот госпиталь? Пытка неподвижностью - вот что это было такое! Попробуйте-ка полежать несколько часов на спине, совершенно не двигаясь, будто вас гвоздями прибили к кровати. И смотрите в высокое окно. Вообразите при этом, что вы молоды, что вас прямо-таки распирает от желания бегать, прыгать, кувыркаться, так и подмывает вскинуться, стукнуть голыми пятками об пол и опрометью выбежать из палаты. Долго болея и постепенно теряя подвижность, человек, возможно, привыкает к такому состоянию, если к нему вообще можно привыкнуть. А тут чудовищное превращение в "колоду", в "камень" было мгновенным. Представьте, даже не мог отвернуться - должен был лежать, как положили, на спине, подобно бедному жучку, которого ни с того ни с сего перевернули кверху лапками. И почти каждую ночь - и это было нестерпимо - я заново переживал это ранение. Вскидывался с криком и минуту или две не мог понять: где я и что со мной. А ещё, сейчас стыдно сказать, даже плакал тайком от страха и от жалости к себе. А потом дело пошло на лад. Не очень быстро, словно бы крадучись, возвращалась жизнь в моё тело. Вскоре я уже гордо восседал на койке, обложенный подушками. А через несколько дней мне подали роскошный выезд - колясочку. Я с удовольствием принялся раскатывать на ней по палате и коридору, крутя колёса руками. А спустя некоторое время я опять стал пешеходом. Сейчас всё позади. Да, на родине растут у меня два сына: старший Василий и младший Олег. Хорошие пацаны. Вырастут, я их тоже определю в автомобилисты. Ей-бо. Считаю, что не ошибся я в выборе профессии. А этот рейс у меня первый после длительного перерыва, можно сказать, прямо из госпитальной палаты отправился в путь. Невский невольно подумал - какая это высокая моральная заслуга - признаться в испытанном страхе, в своей слабости. Он с уважением глянул на Владимира Котовича, не удержался от терзавшего его вопроса: -Страшно было в бою, а потом при ранении? -Док, поверь мне, не боятся на войне только кретины, да и то, наверное, когда под "мухой". А нормальные приучаются преодолевать страх силой воли. Мне пока это удавалось. -Да, мне повезло с командиром роты. - Вступил в разговор старший лейтенант Умеров Сергей, замполит автомобильной роты.- Вы только на его грудь гляньте. Награждён двумя орденами Красной Звезды. Офицеры невольно одновременно посмотрели на награды капитана. -Молодец, конечно! Так держать.- Комбат Сан Саныч протянул ладонь и крепко пожал руку офицеру. Замполит батальона, начальник штаба и доктор Невский тоже по очереди пожали ему руку. Капитан неожиданно засмущался: "Да будет вам. Прямо героя из меня делаете". Он вскочил, прошёлся у стола, потом снова сел: -Вы не против, если я ещё кваску тяпну? Хорош! Родину далёкую напоминает. - Да пей ты, сколько хочешь. Главное, чтобы ночью не "напрудил под себя",- майор Тараборин весело рассмеялся. Его поддержали остальные. - Ну, это дудки. В детстве этим не страдал, а сейчас тем более. Владимир отхлебнул из стакана, поднял голову и стал вглядываться в небо, усыпанное яркими звёздами: -Люблю смотреть в ночное небо. Давно уже заметил: это помогает бороться с усталостью. За день в глазах рябит от бесконечно бегущего полотна дороги. А таких ярких, бархатных звёзд, какие в афганском небе, я нигде не видел. Ей-бо. Все офицеры подняли глаза к небу. Наступила тишина. Наверняка каждый вспомнил о своём доме. Луна огромной осветительной ракетой висела над головами. Возможно, сейчас эту луну также рассматривает кто-либо из близких в своём краю. - Что ты, Владимир, можешь припомнить об этом рейсе? Каким он был?- начальник штаба капитан Кобылаш Виктор первым нарушил молчание. -Если в двух словах, то это был жаркий, даже знойный, опасный рейс. А если поподробнее, то извольте, расскажу. Не торопитесь спать? - Валяй,- почти хором ответили несколько голосов. 3 Подготовка колонны шла обычно. Инструктаж, постановка боевой задачи, проверка технического состояния автомашин. Маршрут знакомый: из Кушки в Кандагар. Более двадцати раз пришлось мне уже ходить по нему. Перед началом движения командир батальона материального обеспечения майор Никонов обратил моё внимание, как начальника колонны, на возросшую активность душманов. В прилегающих районах появились банды из группировки Гульбеддина, которые нападают на колонны с грузами. Вообще-то пройти с колонной из Кушки до Кандагара без выстрелов невозможно. Все мои предыдущие поездки, да и эта, крайняя, подтвердили это. От Кушки до вашего полевого лагеря в пустыне (это около 750 км) мы шли пять суток. Что осталось в памяти из тех пяти суток? Разбудила меня пронзительная сирена: вдоль Г-образного строя машин на тихой скорости шёл дежурный КрАЗ с включенной сиреной - так у наших военных водителей играют подъём. Часы показывали 4 часа 30 минут. Выехали в долгий путь. Не давала покоя тревожная весть в Кушкинском гарнизоне о возможном нападении крупной банды душманов на один из приграничных колхозов; под Фарахом с горечью я узнал разрушенный дом с засыхающим садом - еще год назад здесь шли бои (наш вертолётчик, майор бросил в атаку МИ-24 на душманский крупнокалиберный пулемёт, который, по данным наводчика, был установлен в этом жилище. Вдруг, во дворе все увидели маленькую девочку, которая отчаянно размахивала белым платком. Беды тогда не произошло. Но, как видно, ненадолго). Что стало с этой девочкой? Не знаю. В Дилараме на стоянке нас обстреляли, снаряд разорвался рядом с автомобилем - жертв, к счастью, не было. Да, событий в пути произошло немного, но закрою глаза, и вновь почти физически ощущаю шестидесятиградусный зной (а ведь идёт только середина мая. Что будет летом? Даже не хочется и думать об этом), ветер, наплывающие волнами тучи белой едкой пыли, вижу, как проплывают мимо остовы сожженных наливников, танков и бронетранспортёров. Чем ближе к Кандагару, тем их становится больше. На предпоследней стоянке накануне на инструктаже подполковник Яниди В. дал нашей колонне "зелёную улицу" - выпустил первой рано утром, когда движение на дороге только ещё начинается. Правда, предупредил, что в районе Голомеха воздушной разведкой обнаружено 150 свежих окопов - видимо, готовилась засада. Однако никто не обратил на это внимание - вчера мы прошли аж 250 км, прошли спокойно, без выстрелов. Но меня ломала страшная усталость: горело обожжённое солнцем лицо, болели спина, руки, хотелось одного - смыть противную пыль, напиться холодной воды и укрыться хотя бы в палатке от проклятого, жалящего раскалёнными песчинками "афганца". Это, видать, я так сильно "разнежился", пока лечился на белых простынях. Придётся привыкать к трудностям снова. Диспетчерский пункт, на котором колонны пережидают, когда закрывается движение на дорогах, а наши ребята приводят в порядок технику и, естественно, отдыхают после трудных, опасных переходов, представляет собой огороженный колючей проволокой гектар разбитой пыльной земли. И всё - даже умывальника нет, скамейки обыкновенной нет. К вечеру тот "афганец" усилился - машины, люди угадывались в белой пыли силуэтами, как в хорошую вьюгу. Так потом и было до самого вашего лагеря - зной, пыль, ветер, лишь остовы сожжённых машин напоминали о том, что идёт война. От тех, кто сидит за рулём, эта пустая однообразная дорога требует нечеловеческого напряжения - любая тряпка, палка, валяющаяся на дороге, может взорваться под колесом миной или фугасом. Об этом и напоминают частые воронки на бетонном полотне. Я и сейчас мысленно отчётливо, до мельчайших подробностей вижу эту когда-то прекрасную, а теперь разбитую, на больших участках превращённую в стиральную доску, бетонную, с многочисленными воронками от мин и фугасов дорогу от Кушки до Кандагара. Обидно, когда в 20 км от города колонну оставили ещё на одну ночёвку в пустыне. Правда, нам сообщили, в Кандагаре и его окрестностях идут бои, и пройти колонне через город будет рискованно. Опять же удалось у вас мне и всем моим водителям умыться, привести себя в "божеский вид", хоть поспят ночью нормально. Жалко только, что квас смог попить только я с моим замполитом. Готовьте на будущее побольше бочек с квасом, чтобы все могли утолить жажду этим прекрасным русским напитком. Ладно, мужики, давайте спать, я уже "носом клюю". 4 Рано утром колонна была готова отправиться через Кандагар до своей конечной точки разгрузки. Основную массу машин составляли "наливники", везущие такое необходимое горючее. "Уралы" и КамАЗы вытянулись на асфальтовой дороге. На ней - засыпанные грунтом воронки от разрывов мин. Водители всегда стараются объезжать такие места. Капитан Владимир Котович, начальник колонны, крепко пожал руку комбату Тараборину и доктору Невскому, которые подошли пожелать ему удачи. -Спасибо, что напоили-накормили, кваском порадовали. Ну, что мне там ждать в Кандагаре? Сильно изменился город за полгода, что там не был? -Ничего особливо нового не увидишь,- майор Тараборин прикурил сам, дал прикурить Котовичу и Невскому.- Город ещё больше разрушен, много людей погибло, ушло в Пакистан или в другие провинции, люди живут впроголодь. Поедешь по городу, всё сам поймёшь. Дорога разбита, город в пыли, как в молочном тумане, многие кварталы разрушены, людей на улицах мало. На подъезде к городу вдоль дороги протянулись разрушенные кишлаки - следы многочисленных сражений с " духами". Поля пустуют, зарастают сорняками виноградники, засыхают без ухода дехкан сады, дававшие богатые урожаи гранат, персиков и абрикосов. Частенько ведь приходится в зоне боевых действий перекрывать воду, поэтому и гибнет урожай на полях, сохнут сады. Но это вынужденная мера: когда затопляют виноградники, даже танк по ним не пройдёт. Одним словом, война продолжается, по-прежнему будет литься кровушка. -Ну, спасибо, товарищ майор, успокоил.- Котович не весело усмехнулся. - Главное, чтобы сегодня в моей колонне не пролилась кровушка моих ребят. Но у меня надёжная защита, - вон какие "орлы" охраняют колонну. Капитан показал на стоящий в колонне перед его автомобилем бронетранспортёр. На броне сидели улыбающиеся солдаты с облупленными носами и выгоревшими под жарким солнцем бровями, с большими, твёрдыми рабочими руками - такие надёжные русские парни. - Это мой любимый "экипаж трёх Иванов", все сибиряки, отчаянные парни! Механик-водитель Иван Свитавский; старший радиотелефонист Иван Шанауров; пулемётчик Иван Набатников. Все трое - сельские механизаторы широкого профиля, работали до Афганистана трактористами и комбайнерами. А теперь вот глотают едкую афганскую пыль в Кандагаре, Герате, Кабуле. Исколесили в сопровождении колонн почти весь Афганистан. Доставляли горючее, продовольствие, а надо было - и в бой вступали. Многое увидели, многое испытали здесь на себе, к сожалению, пришлось испытать и горечь от потери друзей. Они и сами попадали в засады, а однажды подорвались на мине (как мне сказали: "Хорошо, что задним колесом", вот и весь рассказ о пережитом). Каждый из них мог оказаться на месте тех, кому не повезло - сделать последний вздох на этой дороге под знойным солнцем. От меня ребята не скрывают: нет, они, конечно, здесь будут столько, сколько потребуется, но... Если бы сменить рукоятки крупнокалиберного пулемёта на штурвал комбайна - ох, как бы они поработали сейчас! Ладно, мне пора. Потянуло что-то на лирику. Не поминайте лихом! -Погоди. Надо для поднятия настроения анекдот послушать. Давай, док, порадуй. Он у нас мастер рассказывать. Невский задумался на минуту, потом быстро заговорил: " Гаишника спросили: -А ты согласился бы стать директором школы? Тот почесал затылок и ответил: -А что такого? Постановка и снятие школьников на учёт и с учёта, выявление нарушителей режима, контроль успеваемости. Тут есть над чем работать и на что жить". - Спасибо, док. Теперь я знаю, куда пойду, если надоест крутить "баранку". Но это не в скором будущем. Бывайте, славяне! Владимир легко вскочил на подножку и скрылся в кабине. Вскоре колонна проследовала по своему маршруту. Вдоль всего пути до города третий батальон уже выставил посты для защиты от внезапного нападения душманов. ...Колонна почти благополучно прошла через город. Была обстреляна. Потерь не было... 
|
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
