Забытые роты
Игорь Черных



 

Черных Игорь Анатольевич. Служил в Демократической Республике Афганистан, провинция Парван-Баграм с апреля 1984 по октябрь 1985 гг. В 781 отдельном разведывательном батальоне. Разведчик 1 класса, десантник. Имею ранение и контузию. Награждён боевыми наградами. Работал в Московском Уголовном Розыске (МУР). На данный момент работаю в должности начальника службы собственной безопасности.
Служба в Афганистане оставила неизгладимый след в моей памяти и в 2013 году была издана книга «Афган. Забытые роты. Воспоминания русского разведчика» объемом 175 страниц. В 2015 году вышла вторая книга «Афган. Чёрные волки» объемом 447 страниц. В моих книгах отображены события, происходившие на территории Демократической Республики Афганистан тридцать лет назад, значительные события истории развала СССР. В книгах мои размышления и воспоминания, а так же правдивые рассказы очевидцев и сослуживцев. Это память о воинах-интернационалистах, которые погибли, отдавая свои жизни в афганской войне.
Перед вами книга, в которой отображены события, происходившие на территории Демократической Республики Афганистан тридцать лет назад. Возможно, это одна из тех немногих книг, в которой автор открыто говорит и показывает документально горькую, жестокую и беспощадную правду, которая выпала на долю героев этой книги - девятнадцати- и двадцатилетних молодых ребят, ставших солдатами и призванных выполнять свой интернациональный долг в ДРА. Эти ребята, молодые солдаты, стали настоящими разведчиками на настоящей войне. Мало кто знал из них, отправляясь в Афган, какое страшное лицо у этой кровавой войны в горах, ущельях, песках и в «зелёнке». Никто из них не думал какой свинцовый груз ляжет на их молодые плечи, какую боль им придётся испытать и какова будет их дальнейшая судьба, да и будет ли она у кого-то из них. Что увидят они на чужой земле, сколько крови прольётся через юношеские руки, перевязывая и оттаскивая своих ещё живых и умирающих боевых товарищей с поля боя?!
Надо помнить и не забывать, что наша великая страна Советский Союз до описываемых в книге военных событий пришла в Афганистан к афганскому народу, строя учебные заведения, фабрики, госпитали, производственные комплексы и дороги, одновременно подготавливая афганских специалистов. Не надо забывать также, что военное противостояние в 80-е годы XX столетия на территории Афганистана - итог многочисленных политических международных интриг и далеко идущих планов завоевателей мира и противников как Афганистана так и Советского Союза. И как всегда во все времена лучшие вставали на защиту интересов и безопасности нашего государства. Об этом пишет автор книги - командир-разведчик, прошедший Афган, наследник героической плеяды орденоносцев - своего отца и деда, служивших верой и правдой своему отечеству в предшествующие десятилетия. Воспоминания русского разведчика - не националистические хроники боевых событий прошлых лет. Это воспоминания русского и советского солдата, патриота и гражданина, командира в 19 лет, беспредельно любящего своё отечество. Историческая правда такова - русские всегда жили, трудились и создавали, а если надо и воевали бок о бок с людьми разных национальностей. Это историческая реальность русского общества. И остался автор книги в живых, благодаря своему личному героизму и героизму тех бойцов и командиров других национальностей, которые вместе с ним делились глотком воды из фляжки, рожком автомата в бою и куском хлеба. Делились тем, чего очень не хватало при проведении многочисленных секретных и открытых всегда кровопролитных операций на территории Афганистана.
Читайте и не судите строго за стилистику и орфографию автора. Он - воин и с молодых лет закалённый в боях защитник своей Родины. И его руки, спустя годы, по-прежнему лучше знают боевой автомат, нежели «ручку с чернилами». Одну мечту автор осуществил - как и многие остался в живых и увидел своих близких и родных, вторую тоже - издал книгу и вспомнил в ней поимённо (под псевдонимами) всех тех, с кем воевал и кто не вернулся на свою прекрасную Родину Россию. Но Афганистан, где стреляли даже камни, кровь, разрывы пуль и оглушительные взрывы над головой будут снится автору всегда, пока жив русский советский солдат, командир-разведчик, автор этой книги - человек честно и самоотверженно служивший в свои молодые годы великому Отечеству - Советскому Союзу - в тот трагический период нашей истории в 1979-1989 годах, выполняя свой интернациональный долг в Демократической Республике Афганистан.
Совпадения имён в тексте, подписи под фотографиями, иные упоминания и совпадения имён и фамилий могут быть случайными или вымышленными.



ПОСВЯЩАЕТСЯ
живым и павшим в борьбе за укрепление 
и процветание моей великой и прекрасной 
Родины России
781-му отдельному разведывательному батальону 
ограниченного контингента Советских войск 
в Афганистане
3-ей разведывательной десантной роте
и моему сыну Святославу
автор
 
 
НИКТО КРОМЕ НАС! -
девиз 3-ей разведывательной десантной роты 
781-го отдельного разведывательного батальона 
ограниченного контингента 
Советских войск в Афганистане

     ПОКА ЖИВЁТ РАЗВЕДКА
В языке нашем русском не счесть*
Фраз крылатых и слов раскалённых,
Но Отечество, Доблесть и Честь
Пламенеют на наших знаменах,
Потому что за нами страна,
Без которой мы мало что значим,
Пусть мы прячем порой имена,
Но за пазухой камни не прячем.
Такая вот работа, а праведней судьба,
До крови и до пота, лишь позовёт труба,
Дорожная разметка, небо и волна,
Пока живёт разведка, не пропадёт страна.
Пусть он долог, незримый наш бой,
Но затем и пошёл ты в разведку,
Чтоб для тех, кто идёт за тобой,
Придержать отведённую ветку,
Чтоб хлестнуть не смогли по лицу
Из засады ни смерчи, ни войны,
Чтобы недругу и подлецу
Не жилось в этом мире спокойно.
Такая вот работа, а праведней судьба,
До крови и до пота, лишь позовёт труба,
Дорожная разметка, небо и волна,
Пока живёт разведка, не пропадёт страна.
Не за чин, не за денежный куш
Не жалеют себя мои братья,
Нам отцы в тайники наших душ
Заложили святые понятья,
Чтоб сумели мы их пронести
Сквозь границы, разлуки, обиды.
Да поможет нам память в пути,
Словно зеркало заднего вида.
Такая вот работа, а праведней судьба,
До крови и до пота, лишь позовёт труба,
Дорожная разметка, небо и волна, 
Пока живёт разведка, не пропадёт страна.
Где-то гаснут в Москве фонари,
День заходит в родную столицу,
Закури, мой дружок, покури
И дымком занавесь заграницу.
Завтра вновь телеграмма уйдёт,
Будет роль, но не будет оваций.
Пусть нас кто-то добром помянет
В коридорах далёких инстанций.

*Слова переложены на музыку. Исполняются как «Гимн разведке» автором Анатолием Пшеничным.
 
 
Матерям, жёнам, медсестрам.
Афганистан, г. Баграм, 
1983-1984 гг.

Раскроешь книгу в грубом переплёте,
Страницу за страницей прочитаешь ты,
Как читала в самолёте
Ты эти строки, со мною прожила Афган,
На страницах этих прочитала про Кабул, Герат, Баграм.
Со мною вместе по ущельям
Сегодня мы пойдём в дозор,
И лишь с тобой не страшно мне, сестрёнка,
Пойду в Газни, в атаку, рукопашный бой.
Я буду защищать тебя, котёнка,
На страницах этих ты со мной.
Утихли уж давно фанфары,
Погасли звёзды тех ночей.
Остались лишь на груди медали -
Награды тех суровых дней.
А я по-прежнему не сплю ночами,
Вспоминая в Джалалабаде караванный путь.
И ты, российский парень,
Десантников погибших не забудь.
Ты сейчас, как мы, такой же молодой,
Не сможешь ты с пути свернуть.
Ведь родина Россия за тобой.

Игорь Черных

Месяц май. Всё зелено и свежо. Пятиэтажки, арыки, утопающие в зелени. Если хочешь подойти к воде, надо быть очень осторожным. Однажды, спускаясь вниз к воде, только хотел сделать шаг, рукой раздвинул траву и увидел комок, похожий на футбольный мяч. Это кишели змеи, они спаривались. Змеи были очень красивые. Друзья, которые остались наверху, крикнули: «Вали оттуда, пока живой». Вот так я познакомился с Ташкентом.
Идёшь по Ташкенту и видишь - улица Московская и много других русских названий. Наступает ностальгия по родине. Идёшь в тельняшке, берет на боку, все обращают на тебя внимание. Впереди кафе, а ты, голодный, идёшь мимо. Видишь, как кушают старики, одетые в национальную одежду. В тюбетейках и разноцветных халатах, сидя на корточках, как принято по-мусульмански. И вдруг один из стариков окликнул меня по-русски: «Сынок, подойди сюда». Я повернулся и подошёл. На ковре сидели и кушали три старика. Худой старик с усами и бородой, который окликнул меня, с открытой улыбкой и красивыми, живыми, карими глазами спросил меня: «Ты откуда?» «С Воронежа», - ответил я. «Присаживайся с нами», - предложил старик. И вдруг второй старик с недружелюбной улыбкой на узбекском языке что-то сказал моему знакомому. На что мой знакомый, у которого пропала улыбка, что-то ответил. Я понял, что спор идёт из-за меня, русского, а мой знакомый в этой компании имеет авторитет. Он позвал официанта и заказал лагман и лепёшки. Те два старика разговаривали между собой на узбекском языке, а мой знакомый со мной на русском. Как оказалось, он воевал в Великой Отечественной войне под Воронежем, в моих родных местах. Рассказывал, какая у нас лютая зима, как тяжело было в войну. В тот момент меня поразило, до какой степени эти старики разные. Один оказался добрым, как отец, а другой обиженный и злой. Конечно, я не знал, что у него на душе, что произошло с его близкими и родными и из-за чего он был плохо настроен по отношению ко мне. В Ташкенте нет старых построек. Мне рассказали, что было землетрясение после войны и все дома были разрушены. И поэтому пришлось всё строить заново. В апреле зрела красная и чёрная ежевика. Идёшь, ешь её, потом руки не отмоешь. На следующий день едем с капитаном на уазике, уже на окраине Ташкента другая жизнь. Старик ведёт ишака, на ишаке мешок, чем-то набитый. Рядом идёт, наверное, дочка, красивая узбечка лет семнадцати, восемнадцати. На голове много косичек, волосы до самой попы. Одета она в женский национальный халатик и в тюбетейке. Красивая - глаз не отвести. Я провожал её взглядом, не отрывая головы, пока она не исчезла из вида. А утром на следующий день часов в шесть утра нам говорят: «Тревога». Собираем полную свою комплектацию, рюкзаки РД (рюкзак десантника). Привязываем шинели, парадную форму. Строимся, подъезжают машины. Мы спрашиваем капитана: «Куда нас везут?», на что он ответил: «На аэродроме нам скажут». Нас привозят на военный аэродром. Там стоит огромный грузовой самолёт ИЛ-76. Мы строимся, и нам говорят, что мы едем в Югославию. Афганистаном пропах весь Ташкент, все госпитали, военные базы, и многие офицеры, прошедшие Афганистан, намекали нам, что мы тоже поедем в Афганистан. Потому что подготовка в Ташкенте и акклиматизация говорили о том, что это подготовка к боевым действиям. Вот так я попал в Афганистан.



Домой напишешь: «Всё нормально, я жив - здоров.
Целую! Твой....» 
Про долг интернациональный не пишут в почте полевой. 
Нет, разумеется, запрета на эти точные слова,
их повторяют все газеты, но воин скажет раза два: 
когда согласием ответит на перевод в Афганистан, 
когда на всём на белом свете не будет войн, не будет ран...
Виктор Верстаков

Колыбелью афганской народности являются Сулеймановы горы - страна унылая, бедная, безводная и безлесная; она дала народу суровое воспитание, сделав его выносливым, упорным и гордым. 
Страна не вызывала жадности могучих соседей, а если они и заходили в неё, то на очень короткое время; это давало хорошую канву для развития в молодом народе чувства свободолюбия и независимости. Ресурсы в стране были скудны, приходилось делиться последним, а отсюда гостеприимство, как выпуклая черта в народном характере. Но та же бедность, с другой стороны, побуждала искать средств и богатств вне, искать их на¬бегом, украдкой, грабежом и притворством, а отсюда: жадность, грабительские инстинкты, лукавство, вероломство как отличительные черты афганцев. Климат Сулеймановых гор жаркий и сухой, что повлияло на народ в смысле выработки в основе его психики жгучего темперамента: вспыльчивости, горячности, мстительности...
Афганская армия - это дружная семья магометан, которая готова, как один, постоять за знамя Пророка, а это знамя будет поднято при всякой войне. Затем, афганцы проникнуты фантастической любовью к своей родине и к свободе, и эта основная черта народа прочно объединит их в минуты войны. Наконец, и железная дисциплина не будет забыта, когда настанет война.
 
 
 
Кроме учений, войска несут в городах грандиозную службу, укрепляют крепости, строят дороги, строят казённые постройки, а также иногда помогают собирать подати и рекрутов. Мятежи случаются часто, и подавление их служит хорошей боевой школой войскам.
Афганская армия сильна своим духом, выносливостью, патриотизмом и знанием местности, но всё, что улучшает армию с технической стороны, находится у неё только в зачаточном состоянии, и потому эту армию мы должны считать не армией европейского образца, а небольшой армией азиатского народа, бедного и отсталого, но мужественного и свободолюбивого. Гордый и свободолюбивый характер народа и огромная горная площадь вполне гармонируют с бездорожьем, делая страну очень трудной для завоевания, а особенно - для удержания во власти.
Там нас, восемнадцатилетних мальчишек, учили стрельбе ночью, ночным засадам. Марш-броски были и днём, и ночью. Я сам бывший спортсмен, и многие ребята, оказалось, были КМС-ники. Мы хотели, чтоб нас научили рукопашному бою, владению ножом, самбо, карате, но нам давали очень скудно. А самое главное - надо было нас научить выживать. Всему этому я научился уже в Афганистане у наших прапорщиков и наемных сверхсрочников-офицеров. Но больше всего умели наши доблестные ребята - разведчики, которые отслужили уже год и два. Это Комаров по прозвищу Комар, Сашка Овод и многие другие. Эти ребята передали мне и Валерке Ивченкову умение воевать и выживать. А выживать, где тиф, малярия, дизентерия, дистрофия, гепатит и война, где другая страна и горная местность и тебя никто не любит, ОЧЕНЬ СЛОЖНО!
Война в Афганистане не будет лёгкой военной прогулкой.

Мы приземлились. Посадка была мягкой, а может, нам тогда так показалось. Мы - молодые ребята, а что нас ждет впереди, никто не знает, да и лучше, наверное, не знать и забыть, но не всегда получается. Открывается грузовой отсек ИЛ-76. Мы в полном обмундировании, сидим на своих РД, здесь же, на полу самолёта, как селёдка в бочке. Неужели мы на месте? В глаза ослепительно сверкнуло солнце, и горло почувствовало раскалённый воздух, небо в раскалённом тумане и в пыли, все это похоже на огромную пустыню. Нет, это все - же аэродром, но где это мы? Внизу на БМД десантура, человек пять сидят на броне и все кричат, пока не пойму что. Выглядят они не на 20, а на все 40 лет. Обожжённые палящим солнцем глаза, повидавшие не одну смерть. На груди «лифчики» с магазинами, в бело-желтых песочного цвета маскхалатах - проще, песочка спецназовская. Теперь я слышу уже на выходе на бетонку: «Откуда, духи, откуда?». Я кричу: «С Воронежа». Моих земляков нет, а кто-то находит, встречаются, разговаривают. Команда «строиться», мы строимся, капитан командует, и нас ведут на пересыльный пункт. Везде шум, взлетают самолеты, садятся и взлетают вертолёты. Нам кричит десантура: «Это не Союз, это Афган!». Мы, радостные желторотики, хлопаем друг друга по плечу: «Это Афганистан!», ещё не понимая, чему радоваться. Идем по взлетному полю колонной по двое, целая рота, видим в метрах тридцати от нас приземлился вертолёт и люди в маскхалатах вытаскивают и складывают на поле блестящие, горящие на солнце, сделанные из фольги мешки. Эти мешки были похожи на инопланетян в человеческий рост. И вот лежит их уже человек двадцать. Мы спросили у капитана что это и откуда? Идет Панджшерская операция, это мёртвые десантники, а мешки для того, чтобы не так быстро разлагалось тело. Я по-чувствовал не то чтобы страх, но что-то неприятное, и мы все молча, больше не проронив ни слова, поплелись за капитаном. Вот она, пересылка, палаточный городок. Мы заходим в палатку, занимаем места, кровати стоят двухъярусные, палатки десятиместные, если я не ошибаюсь. Спим, в 01:00 слышу команду: «Подъём, строиться!» Мы вскакиваем и строимся. Нами командуют четыре пьяных десантника, бьют в грудь на прочность, спрашивают: «Кто, откуда?», шмонают наши РД, забирают парадки, фуражки, тельняшки. Я по инстинкту пытаюсь отобрать свои вещи и здесь со всех сторон получаю по всему телу удары, мне объясняют, что я «дух» и олух. Хотелось врезать всем, но бежать некуда, если только к «духам». Боли я не чувствовал, я прошёл через это, но злость - страшная вещь. Не от обиды, а от злости, что ты ничего не можешь поделать, сами бегут слёзы.
Утром подъём на завтрак. Стол накрыт, просто ломится: молоко сгущённое, масло, какао, хлеб, картошка с подливкой, суп гороховый. Рядом за столом кушают дембеля. Опять спрашивают: «Из каких городов?». Земляков среди нас не оказалось. Вдруг два солдата-дембеля начинают ругаться из-за нас. Один русский, другой похож на таджика или чеченца. Русский солдат заступился за нас, что тот забрал у нас со стола сгущёнку. Они стали бросать друг в друга всё, что было на столе. Это были два зверя, как бойцовые псы. Если бы их не разняли, они перегрызли бы друг другу горло. Вот тогда я понял, что делает Афганистан с людьми, на их кителях красовались боевые награды, у одних медали «За отвагу», «За боевые заслуги», у вторых ордена Красной Звезды, «О ранении», жёлтые и красные, дипломаты красивые чёрные. И так прошло четыре дня. Капитан, начальник Кабульской пересылки 45-го десантного полка, где мы и находились, оказался моим земляком. Он спросил, есть ли среди нас художники, я ответил, что довольно неплохо рисую. Капитан попросил оформить стенгазету, что я и сделал. Мы часто разговаривали, рассказывали каждый о своей жизни. Я рассказал, как занимался боксом, про свою многодетную семью. Он меня жалел, не посылал на кухню. Я понял, что понравился ему прямотой и упрямством. Нас становилось всё меньше и меньше, приезжали офицеры и прапорщики, все в пыли и с автоматами на технике БТР или БМП и забирали солдат-десантников. Никто не знал куда. Просто строили нас, называли фамилию и увозили в неизвестном направлении. Я всегда оставался. Подхожу к капитану, звали его Александр Григорьевич Первых, задаю ему вопрос, почему меня никто не берёт. На что он мне ответил: «А ты что спешишь? Ты что забыл, что видел на аэродроме трупы солдат?» Я ответил, что не забыл, что хочу воевать, как другие, а не отсиживаться. Капитан сказал, что я ему понравился, что жалко отправлять на боевые действия, тем более что я рисую, а ему как раз нужны писарь и художник. «Я, Игорь, перевидал здесь столько трупов, что тебе и не снилось, здесь такая бойня, ты просто не знаешь. Оставайся здесь, занимайся спортом, спокойно уйдёшь на дембель домой». Но меня такая жизнь тогда не устраивала. Наше коммунистическое воспитание - защищать свою Родину и погибнуть в 18-19 лет, давало свои плоды. Я сказал капитану: «Александр Григорьевич, я хочу воевать. Не просто воевать, а в элитных войсках, которые постоянно воюют». Рассказал ему о своём отце-разведчике, кавалере трёх орденов «Славы», который прошёл всю войну до Берлина, как он мне рассказывал о своих подвигах, как под Сталинградом он с другом взял в плен 20 офицеров и вёл их до своих. Ему тогда был, как и мне, 19-ый год. А это были СС - мёртвая голова, не простые солдаты. Как Клишин Анатолий Константинович уходил в разведку, корректировал огонь, иногда и на себя, как спали в снегу, рыли яму, закладывали её, не оставляя прохода, жгли костёр, потом эти угли расстилали на земле внутри своей «берлоги», стелили еловый лапотник (еловые ветки), снимали свои шинели, они были вдвоём с другом, одну клали вниз на еловые ветки, где угли, сами раздевались до кальсон, прижимались друг к другу, накрывались другой шинелью и спали до утра. А утром просыпались, вылезали из «берлоги», умывались снегом и опять в разведку.

Мы отцов не забыли традиции, 
В нас живут их отвага и честь.
Мы врагу не сдавали позиции.
В коммунисты просили зачесть. 
Мы готовы к защите Отечества,
Руку дружбы народам подать 
И, спасая судьбу человечества, 
Жизни юные счастью отдать!!!

Лейтенант Александр Стовба

Понимая, что я серьёзно настроен и меня капитан не может переубедить, Александр Григорьевич сказал, что у него есть друг спецназовец, наёмник, который воюет в разведбате в городе Баграм, и что он сообщит ему обо мне. И правда, на второй день приезжает БТР, на башне эмблемы ВДВ, прапорщик и два солдата в тельняшках. Капитан сказал, что это за мной, и последний раз хочет спросить, не передумал ли я. Но, увидев лихих боевых ребят-разведчиков, я уже не думал о последствиях, и что меня ждёт впереди - лишь одному Богу известно. Сейчас, спустя 22 года, я благодарен судьбе и земляку капитану Александру Григорьевичу Первых, что попал в Отдельный Разведывательный Батальон № 781, в третью разведдесантную роту, в третий разведывательный взвод города Баграма Парван-Баграмской провинции, республики Афганистан. Мало кто остался в живых в Афганистане из моих друзей и знакомых с 1983-1985 годы армейской службы. Захожу в палату, идеальная чистота, на полу разноцветная плитка из линолеума, ровно выложенная в шахматном порядке синим и красным цветом. Верх белый, деревянные двери, на стульях лежат тельняшки и форма. Постели аккуратно застелены, на тумбочках наклеены женщины. Палатка на двадцать бойцов, в третьей роте три палатки, три взвода по двадцать человек, хозвзвод, ремвзвод, первая рота, вторая рота, три танка, шесть БМП, шесть БТР, оружие самое лучшее - АК-74, 7-62, к ним глушители ПБС, пистолеты Макарова, нож разведчика, бинокли ночного видения, прицелы ночного видения. Афганистан мы завоевали, прошли вдоль и поперёк, по горам и ущельям, по пещерам и кяризам. Убивали целыми бандами, брали в плен и не отступали, и не наступали необдуманно. Нас не победили, мы не победили, а кто думает иначе, он там не был, а если и был, то не на передовой. 

Птицы ниже летят, тучи ниже плывут.
Мир прекрасен, солдат, да не лёгок твой труд.
Ты стоишь наверху, ты приблизил рассвет,
Как отец твой в цеху, как на фронте твой дед.
Путь пройдёшь до конца, свет над миром спасёшь -
Ты похож на отца, ты на деда похож.
Из песни, которую пели советские воины
в Афганистане

Мне дали одежду переодеться. На месте был только прапорщик и ремвзвод, вся рота была на задании. Солдат на БТР сказал мне, что третья рота ушла на операцию в Чаррикарскую зелёнку, там была банда, человек сто, командовал этой бандой генерал Чаррикар, так мы его звали. Банду нужно было обезвредить. Я лёг в кровать и уснул. Утром я проснулся от шума и лязга, как будто в палату ворвался поезд. Передо мной стояли взрослые небритые, прожжённые солнцем и боевыми действиями солдаты. Это была третья рота. На их бровях, усах и бороде, на камуфляжной форме - белая афганская несмывающаяся пыль. Кто-то был в пошитых из маскхалатов кепках с большими козырьками, другие в фирменных джинсовых кепках. На груди «лифчики» под магазины, у кого на четыре магазина, у кого на шесть, у кого на восемь магазинов под гранаты Ф-1. Почти все в кроссовках, некоторые в полусапогах, за спиной РД, к ним привязаны снизу спальники, сверху бушлаты, у некоторых пулемёты ручные ПК-7.62 с коробкой внизу. Что-то орут, ржут, рассказывают байки. Солдат, вошедший в палатку первый, выпуча на меня глаза, сказал: «Дух». Звали его Дед, как потом я узнал, настоящее имя Коля, такая мерзкая рожа. «Эй, дух, ты откуда?» - входя следом, спросил второй солдат. Я сказал, что с Белгорода. Потом я узнал, что второго звали Александр Овод. Когда зашли остальные ребята, начался перекрёстный допрос: «Откуда родом, где был, откуда приехал?» Также говорили, что я должен гордиться разведкой и ВДВ. Потом меня познакомили с молодыми из нашего взвода: Ивченков, Божан, Переводчик, Таджик, Назаров, Рыжий, Бакинец-Ара, Шустрый Саня. И сейчас пополнил ряд молодых я. Мне дали команду помочь чистить оружие и навести порядок в оружейке вместе со всеми молодыми. Общий язык со всеми я нашёл сразу. Все они были спортсмены. Валера Ивченков занимался греко-римской борьбой, был кандидатом в мастера, занимался боксом, как и я. Старшие деды и старики начали нас ругать, тогда я не знал за что и почему нас всех заставляют отжиматься за одного парня, который в чем-то виноват. Отжимались бесконечно, а если кто падал, начинали заново. Рыжий и Назар смотрели зверски на Ивченкова. Деды кричали: «Что, Ивча, сбежать к духам хотел, сдать нас им?» Дед Коля подошёл к Ивченкову и вполсилы ударил его по корпусу, приговаривая: «Ты опозорил разведку и всех нас». «Ребята, а я тут при чём», - хотелось мне сказать, но я воздержался и, думаю, что был прав. Ругали также Пашку Бажана, Бердника, Круглова, потому что они уже служили три месяца в разведке, имели боевой опыт и забыли сослуживца. Как я потом узнал. На тот момент я думал, что их вины нет, но впоследствии, когда я стал воевать, я отвечал за тех, кто был со мной рядом. Идёшь в цепи, я пробежал зелёнку, а за мной солдат, не заметил, куда я ушёл, и отстал. Я это чувствовал и подавал знак, если это было возможно, или выходил на конец тропы и ждал его, а по цепи успевал предупредить впереди идущего товарища, что за мной отстали. Мы всегда держались друг за друга. Теперь про Валеру Ивченкова! Дело было так. Рота выезжала в засаду, полная экипировка. Со слов Валеры, их выстроили перед техникой, поставили цель идти в засаду, где должна пройти банда душманов, и её перехватить. Они едут в Чаррикарскую зелёнку. Приезжают на место, техника уходит назад. Рота выстраивается в цепь, дозорный командир смотрит карту, и они уходят в кусты. Уже темно, только звёзды освещают им путь и стрекочут сверчки. Идут среди виноградника, тропинка очень узкая, где-то рядом журчит арык (канал, выкопанный афганцами). Тишина гробовая, кажется, что слышно даже дыхание, и поэтому стараешься дышать ещё тише. Валера идёт последним и крутит головой во все стороны, чтоб никто не подкрался и не выстрелил в спину, и в то же время старается не упускать впереди идущего. Дувалы от невысоких до высоких, сменяющие друг друга перекрёстками и поворотами, будто лабиринты, из которых нельзя выбраться. Слева и справа разбитые афганские дома, в которых никто уже не живёт. В их стенах видны пробоины наших снарядов, крыши разбиты. И для роты возникает ещё больше проблем, потому как из каждого дома, из каждой дыры, из каждой развалины могут открыть по тебе огонь в грудь. Но, как правило, в большинстве случаев это было в спину. Впереди дозор - три человека, уже опытные бойцы, прошедшие не один бой. Выбранные из самых лучших, выносливые, зоркие, одарённые чувствовать опасность и слышать каждый шорох, каждый шаг, свист ветра и шелест листьев, распознавать идёт человек или зверь. Это приходит с годами или заложено у человека с детства. Вот такие люди-разведчики, идущие в дозоры, готовые принять первый бой и первую смерть. И так они выходят к одному из разбитых домов, дозор входит, и шаг за шагом осматривает его. И в нём остаётся один пулемётчик и один разведчик. А все остальные располагаются дальше вдоль виноградника, вдоль тропинки. Расстояние между ними 10-15 метров. Все смотрят в сторону г. Чаррикар, откуда могут идти духи (басмачи). Ивченков - новичок, у него это первая операция. Он расположился под кустами виноградника, и все стали ждать противника. Ночь была яркая, звёздная, как в сказке про Алладина, очень красивая. Валера выбрал самую дальнюю позицию. Над ним висят гроздья винограда, и он, чтоб не уснуть, стал его кушать. Виноград был сладкий и прохладный. Виноград нам запрещали есть, потому что можно было подхватить дизентерию, но мы всегда его ели. Проходит много времени, тишина убаюкивает, сверчки стрекочат, и Валера не заметил, как уснул. Рассвело, духов не было. Ротный Кривошеев, старший лейтенант, скомандовал: «Сбор командиров взводов». Все быстро передали друг другу команду через связных. Всё произошло быстро, подошла техника БМП с эмблемами десанта, все погрузились на технику и уехали к себе на базу, в палаточный городок, в дивизию. Мы, 781 отряд разведбатальона, отряд при дивизии в г.Баграм на охранке. Свет кольнул глаза, солнце уже припекало. Валера встал и вздрогнул. Вокруг тишина, огляделся - никого нет, только палящее солнце и виноградник. Что делать, куда идти? У него был испуг от того, что он заснул, а в душе ёкнуло сердце и была тревога. Валера стал подкрадываться к тем местам, где вчера вечером сидели разведчики, но нигде никого не было. Он был один. Из орбит чуть глаза не выскочили, и волосы от испуга встали дыбом, даже панама поднялась. Придя в себя, оценив обстановку, он взял свой рюкзак десантника, пригнувшись, дошёл до ближайшего дома и занял там круговую оборону, оружие наготове. Прислушиваясь и приглядываясь, готовый нажать на курок в любой момент, весь покрылся испариной. Прошло полчаса, он услышал гул, это ехал танк, за его спиной, метрах в трёхстах был пост нашей дивизии по охране. Танк ТР-70 встал в свои позиции, в выкопанную заранее яму, так что было видно только башню с пушкой. Из танка вылез экипаж. Он обрадовался, увидев своих. Покинув свою позицию, стал аккуратно пробираться к своим. Когда они увидели его, у них волосы на голове встали дыбом, ведь он вышел из виноградника, и увидели его в последний момент. Валерка ещё больше прижался к автомату, они тоже схватились за оружие, направив дула на него. «Стой!!! Стоять!!!» - выпучив глаза и брызгая слюной, кричали они. «Свой я, с разведбата, в разведку ходил, я потерялся, зовут меня Ивченков Валера», - быстро протараторил Валерка. «Тебе повезло, парень, мы не успели заминировать позицию.»