«Военные конфликты возникают, когда их меньше всего ждут», - сказал мне командир гвардейской танковой дивизии полковник Беляев. Я знаю, что он привык отвечать за свои слова - в армии иначе нельзя. Без малого 32 года военной службы Алексея Беляева - считай, для кого-то целая жизнь - служат подтверждением этой, в общем-то, не новой истины.
Человек наделен способностью рассуждать, поэтому, глядя вперед, окидывает мысленным взглядом и прошлое. И если окинуть взором жизнь Беляева с позиций сегодняшнего дня, то окажется, что вся его служба, по сути, и была подготовкой к войне. Хотя в круговороте повседневных забот мы это не всегда осознаем и ощущаем.

 

Одна мечта двух Алексеев

- Нам с двоюродным братом, тоже Алексеем, всегда ставили в пример родного брата наших матерей - дядю Валентина. Валентин Максимович Новиков всю войну прошел командиром тяжелого танка. Редкий случай - уцелел, вернулся домой. Для нас он был героем. Да и не только для нас. В семье буквально царил культ профессии защитника Родины, - рассказывает Алексей Беляев.
Может быть, поэтому перед братьями не стоял вопрос выбора профессии после десятого класса - конечно, в военное училище. Алексей Земцовский собрался в Ленинградское, а Алексей Беляев - в Омское высшее общевойсковое командное училище. Но в военкомате братьям сказали: «Отставить! По возрасту не подходите». Дело в том, что оба они пошли в школу с шести лет. И этот «сэкономленный» для взрослой жизни год в дальнейшем оказался «лишним» и всегда им только мешал.
Есть в родном для двоюродных братьев городе Новодвинске (бывший поселок Первомайский) Архангельской области известный на всю страну целлюлозно-бумажный комбинат. Вот на него и устроились (по знакомству!) работать. Громыхали тяжелыми кувалдами, таскали разные железяки. За год окрепли и возмужали. А еще через год вновь отправились в военкомат, и оба поступили в училища, о которых мечтали.
Омское высшее военное дважды Краснознаменное общевойсковое командное училище имени М.В. Фрунзе было в те годы одним из лучших в стране. Его история началась в мае 1813 года. Тогда по инициативе участников Отечественной войны 1812 года на средства сибирских казаков в Омске открыли первое военно-учебное заведение Сибири - Войсковое казачье училище. За полуторавековую историю оно несколько раз меняло свое название и статус. Среди его выпускников были путешественник, ученый, духовный отец сибирского областничества Г. Потанин, военный разведчик и просветитель казахского народа Ч. Валиханов, крупнейший русский статистик, публицист и политический деятель Н. Анненский, член Политбюро ЦК ВКП(б) и заместитель председателя Совнаркома В. Куйбышев, писатель, министр внутренних дел правительства автономной Сибири А. Новоселов, поэт Алексей Ачаир (А. Грызов), доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР Н. Азовцев.
Несмотря на многовековую историю, училище в 1998 году закрыли. Однако уже на следующий год по инициативе губернатора Омской области Леонида Полежаева в тех же стенах возродили Омский кадетский корпус Минобороны России, приравненный к суворовскому военному училищу. Так что традиции и слава первого Сибирского военного учебного заведения не пропали.
Но вернемся в уже далекий для нас и еще такой близкий в воспоминаниях Беляева 1976 год. Начальником училища как раз в тот период назначили генерал-майора Сергея Марценюка. Беляев помнит его до сих пор. Очень требовательный, генерал сразу начал наводить в училище армейский порядок. Наверное, именно это и требовалось будущим офицерам. По крайней мере по прошествии многих лет выпускники вспоминают начальника своего родного училища только добрым словом. Благодаря ему курсанты прошли суровую, но такую необходимую для будущих офицеров армейскую школу уже в стенах учебного заведения.
Мороз минус сорок, ветер, а у курсантов полевые занятия. Стоишь в заснеженном окопе, докладываешь боевое решение за командира взвода, а стельки в сапогах что лед. Удивительно, но ни у кого не было обморожений. Может быть, спорт помогал? По всем беговым видам у Беляева был 1-й разряд. А уж о лыжной подготовке и говорить излишне. Вокруг столько снега, что не стать на лыжи было просто невозможно. И тактическую подготовку получили тоже отличную. «Жалко, что закрыли наше училище», - в раздумье сетует Беляев...
До «красного диплома» ему не хватило одной пятерки на государственных выпускных экзаменах. Тем не менее он оказался в числе лейтенантов, которым предложили на выбор: Группу советских войск в Германии или Дальневосточный военный округ. Лейтенант Беляев выбрал Дальний Восток. Молодому выпускнику хотелось поскорее принять под командование взвод, попробовать свои силы и знания, проявить способности в настоящем деле. А где это лучше всего сделать? Конечно, там, где самая напряженная боевая подготовка, где можно творить карьеру, а не засиживаться на одной должности ради сытой и уютной жизни в благополучной Европе.
Беляева направили служить в Уссурийский край, в так называемый заменяемый район. Назначили командиром разведвзвода. И почти пять лет - что совсем нехарактерно для быстрой офицерской карьеры - Беляев тянул лямку взводного сначала в Дальневосточном военном округе, потом - в Туркестанском. Но это уже другая история.

«Столичный» гарнизон

Эту жаркую страну пытались завоевать многие армии мира. В XIX веке - английская. В XX веке в Афганистан, который называли мягким подбрюшьем Советского Союза, был введен контингент Советской Армии. В XXI веке, уже который год, счастья в Афганистане ищут и не могут найти американские солдаты с союзниками...
Беляев несколько раз рапортом просил отправить его для выполнения интернационального долга в Афганистан. Отпустили не сразу и с большой неохотой. На Дальнем Востоке старались сохранять кадры, потому что обстановка в то время там тоже была неспокойной. Но в 1984-м Беляева все же направили сначала в Туркестанский военный округ, а оттуда - в древнюю столицу Афганистана город Кандагар, в роту разведки 70-й отдельной мотострелковой бригады.
Однако до своей роты он не доехал. В штабе бригады попался на глаза командиру одного из батальонов капитану Михаилу Игнатьеву, который был в очень хороших, можно сказать, дружеских отношениях с комбригом.
Чем-то новичок приглянулся опытному комбату.
- Ну-ка пойдем со мной, товарищ старший лейтенант, нам как раз не хватает командира взвода.
Беляев подумал, что с ним шутят:
- Спасибо, товарищ капитан, мне в разведроту надо.
Однако Игнатьев и не думал шутить:
- Ну, там пока место занято, послужишь у меня. А когда должность в разведке освободится, перейдешь туда.
Так Беляев оказался в пятой роте мотострелкового батальона.
Юг Афганистана, в частности провинция Кандагар, всегда был да и сейчас остается наиболее беспокойным районом. Бригада не выходила из боевых действий и несла потери. Батальон Игнатьева часто выходил на сопровождение колонн.
Обычно поднимались в пять утра. Выдвигались к дороге и блокировали ее с задачей обеспечить пропуск колонны наших войск с боеприпасами и топливом. Оценка выполнения задачи по факту: колонна прошла без потерь, значит, задача решена.
Командир бригады Иван Зубко был грамотным офицером, пользовался огромным авторитетом и у подчиненных, и у вышестоящего командования. Все его знали и уважали. Зубко частенько использовал выход на сопровождение колонн для прочесывания «зеленки» после выполнения основной задачи. Моджахеды, как правило, не ожидали появления наших войск на подконтрольной им территории. Они думали, что шурави разблокируют дорогу и уйдут. Именно этот фактор внезапности и помогал мотострелкам.
«Командир батальона капитан Михаил Игнатьев был для нас идеалом, - вспоминает Беляев. - Каждую операцию продумывал до мелочей. Благодаря ему у нас потери всегда были минимальными».
В марте 1985 года Беляева назначили командиром мотострелковой роты.
Весна. Появилась «зеленка». Моджахеды, используя ее, активизировали боевые действия. Для мотострелков наступили горячие деньки. Во время одной из операций батальон Игнатьева в составе бригады вышел на блокирование кишлаков, откуда моджахеды обстреливали наши войска реактивными снарядами. Несмотря на отчаянное сопротивление противника, мотострелки прочесали район и уничтожили все огневые точки. Солдаты и офицеры проявили необычайное мужество. Почти весь батальон за ту операцию был поощрен командованием, а Беляева, чья рота действовало особенно успешно и без потерь, наградили орденом Красной Звезды.

Испытание миром

Через полтора года службы в Афганистане Беляева отправили по замене в Оренбургскую область, в знаменитые Тоцкие лагеря. Представили к назначению на должность начальника штаба батальона. Но в штабе полка боевому капитану-«афганцу» сказали: «Начальником штаба вы еще успеете стать, а вот есть у нас знаменитая вторая мотострелковая рота. Кому как не вам, с вашим-то боевым опытом и закалкой, наводить в ней порядок». Было обидно, разве на такую карьеру после Афганистана рассчитывает каждый офицер. Но стиснув зубы Беляев согласился.
Знаменита рота была тем, что укомплектовывали ее в основном выходцами из среднеазиатских республик Советского Союза. Публика подобралась весьма разношерстная и, мягко говоря, своеобразная. Несколько солдат в роте не ночевали, предпочитая отправляться на ночлег в менее приспособленные для этого, но более спокойные по сравнению с казармой городские подвалы. Как говорится, у каждого была своя «фишка», то есть понятие о военной службе и соответствующее к ней отношение.
Новый ротный отправился в город собирать своих подчиненных. Прежде всего интересовался конкретными причинами такого вот их поведения. Например, один из солдат, грузин по национальности, пожаловался, что его в свое время не отпустили на похороны отца. «Почему не отпустили?» - удивился ротный. Оказалось, солдат только недавно вернулся из отпуска. Не успел, как говорится, пыль с сапог стряхнуть, как его на телефонные переговоры вызвала мать: в семье горе, умер отец. Но прежний командир роты посчитал, что солдату хватит и одного отпуска. А отца, ну что ж, похоронят без него. Трагедия? Конечно! Чтобы успокоить человека, Беляев заказал телефонный разговор с матерью, объяснил ей ситуацию, попросил успокоить сына, сам провел, как говорит Беляев, «разъяснительную работу». Человек успокоился, начал нормально служить. И так каждого возвращал в подразделение. Тяжелейшая работа - восстанавливать порядок и дисциплину. Но в конце концов коллектив стал дружным. Рота сначала вышла в число передовых, затем была объявлена лучшей.
«Все вернувшиеся из Афганистана и Чечни офицеры имеют особое представление о целях боевой подготовки, - рассказывает Беляев. - Мы учим подчиненных тактике не только по учебникам, вносим в учебный процесс что-то свое, почерпнутое из личного боевого опыта. А те, кто не воевал в Афганистане, не могли и не хотели вникать в наши нововведения».
Можно понять и старших начальников Беляева. Как это так, приехал какой-то капитан и начинает вносить свои изменения в устоявшийся десятилетиями порядок. По этой причине в первый же месяц службы в Тоцке некоторые инициативы Беляева не были восприняты командованием.
В один из дней роте предстояло заниматься на стрельбище. До него рукой подать. Но дорога на стрельбище идет по сильнопересеченной местности. Беляев решил воспользоваться этим, чтобы попутно отработать с подчиненными элементы тактической подготовки. Роту построил в колонну по одному. На фланги, впереди и с тыла, как привык в Афганистане, выставил боевое охранение.
Не успели отойти от ворот части, как Беляева нагоняет уазик. В машине - командир полка. Подзывает к себе: «Капитан! Вы что тут самодеятельность устроили? Не знаете, что рота должна совершать марш в колонну по три?»
Беляев пытается объяснить, что местность пересеченная, поэтому он решил провести тренировку подчиненных. Но комполка и слушать не хочет...
Так новый командир роты со своими мыслями и взглядами попал в опалу к начальству. Алексей Кузьмич продолжал гнуть свою палку, пытался что-то доказывать. Но трудно было капитану отстаивать свою точку зрения. К великому сожалению, в то время никаких новшеств в военное обучение не вносилось. Моральную поддержку оказывал лишь один человек - замполит батальона майор Галеев, который так же, как и Беляев, воевал в Афганистане.
Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы полк в полном составе не перебросили в Спитак на ликвидацию последствий землетрясения, а Беляева оставили в Тоцких лагерях, только уже в другом полку. Там как раз освободилась должность ротного.
Осенью в полк приехали проверяющие из Москвы. Рота Беляева успешно сдала огневую подготовку. Спустя почти два года после возвращения из Афганистана Беляева назначили начальником штаба - заместителем командира мотострелкового батальона.
- Вы знаете, к «афганцам» было особое отношение со стороны тех, кто там не бывал. Многие говорили мне, что уволились, потому что не выдержали морального пресса, под который попали в Союзе после возвращения из Афганистана, - делится со мной наболевшим Алексей Беляев и продолжает:
- Недавно разыскал своего комбата Игнатьева, с которым вместе воевали в Афганистане. Позвонил, спрашиваю: «Михаил Степанович, где наши ребята, чем занимаются?» «Да кроме тебя из нашего батальона уже никто не служит», - ответил мне Игнатьев. Вот так...

На переломе

В 1990 году Алексей Беляев поступил в Военную академию имени М.В. Фрунзе. Дали служебное жилье - квартиру на две офицерские семьи. Приехала из Архангельской области, где жила все это время у родителей, пока Алексей Кузьмич воевал в Афганистане, а потом служил в Тоцких лагерях, жена Ирина Викторовна с дочкой Анастасией. Наконец-то семья воссоединилась. И тут новая проблема - надо же ее кормить. Офицерам приходилось тяжело. Кто-то на мясокомбинате в охране подрабатывал, кто-то на рынках. Но у Беляева все было посвящено учебе. За это надо сказать спасибо Ирине Викторовне. Она устроилась работать в школу и помогала как могла содержать семью, лишь бы муж не отвлекался от учебы.
А Беляев цели жизни не менял - служить дальше. Даже мысли оставить армию не возникало. Вместо нее была другая - его военная служба все равно нужна Родине.
«Умереть за Родину - это не только умереть за государство, за историю, за свободу. Любой мальчик, тот, что сейчас играет в сквере, это тоже Россия - живая, ощутимая, точная...», - написал когда-то корреспондент нашей газеты Илья Эренбург. Его рассказ «Мужество» был опубликован в «Красной звезде» в феврале далекого 1942 года. Но как созвучны эти строки с теми мыслями, ощущениями, настроениями, которые были у многих офицеров без малого полвека спустя. Ведь в том, что случилось в августе 1991-го, Родина не виновата.
Может быть, именно для того, чтобы не оказаться затянутым в мутный водоворот политических игр, Беляев после окончания академии вновь попросился на Дальний Восток - подальше из столицы!
«Я считал, что там боевая подготовка и само отношение к службе у людей осталось прежними»,- говорит Алексей Кузьмич.
Но и на Дальнем Востоке в армии уже начинался период полураспада. Под нож реформ пустили не только батальоны и полки, а целые дивизии. Поэтому нет ничего удивительного в том, что уже через шесть лет после выпуска из академии Беляеву не нашлось места в войсках. Предложили полковничью должность заместителя начальника военной кафедры в Хабаровском государственном университете. Казалось бы, что еще надо человеку, после стольких лет кочевой жизни, после войны, после бессонных ночей на учебных полигонах.
Но, как ни странно, Беляев не испытывал радости. «Когда после войск оказываешься на такой работе, кажется, что жизнь остановилась», - объясняет Алексей Кузьмич.
И как уже однажды было в его жизни, он вновь подал рапорт с просьбой отправить его на войну. Только на этот раз война шла уже не в далеком Афганистане, а в его собственной стране.
Просьбу офицера быстро удовлетворили.
«Был тот особенный вечер, какой бывает только на Кавказе. Солнце зашло за горы, но было еще светло. Заря охватила треть неба, и на свете зари резко выделялись бело-матовые громады гор. Воздух был редок, неподвижен и звучен. Длинная, в несколько верст, тень ложилась от гор на степи. В степи, за рекой, по дорогам - везде было пусто. Ежели редко-редко где покажутся верховые, то уже казаки с кордона и чеченцы из аула с удивлением и любопытством смотрят на верховых и стараются догадаться, кто могут быть эти недобрые люди». Ничего не изменилось на Кавказе за 150 лет. Как описал Лев Толстой эти горы и воздух, и чеченцев, провожающих взглядом «недобрых людей», так все и осталось прежним. Только верхом уже никто не ездит.
На этот раз командировка на войну оказалась длиннее афганской - два года и пять месяцев. И все это время - без отпуска, не покидая пределов Чечни.
Беляева назначили военным комендантом Итум-Калинского района. «Я его до сих пор знаю с закрытыми глазами. Там всего-то 12 сел, и в них, как правило, все на виду», - вспоминает Алексей Кузьмич.
У коменданта была неограниченная власть. Без его ведома в районе никто не имеет право проводить спецоперации, его мнение учитывалось при назначении глав местных администраций. Комендант определял, кому можно доверять, а кого надо проверять. Горная Чечня - особый район, там все осталось в первозданном виде. Законы гор неукоснительно выполняются. И ваххабиты этим пользовались. Кроме того, долгие годы горные районы, по сути, были отрезаны не только от России, но и от самой Чечни. Центральная власть их почти не контролировала, поэтому там выросло новое поколение горцев, желающих жить своей отдельной жизнью. Приходилось быть не только военным, но и дипломатом.
Горные районы сильно пострадали от войны. Многие жители перебрались в Грузию. Главная задача представителей федеральной власти состояла в том, чтобы выбить почву из-под боевиков, не давать повода местному населению уходить в банды.
Большую помощь оказывали временные отделы милиции. Особенно тесно Беляеву довелось работать с новосибирскими милиционерами. Потом их сменили красноярцы, позже - норильчане.
В работе с местным населением Беляев опирался только на свой жизненный опыт, больше не на что и не на кого было опереться. Вообще служба в военной комендатуре была для него новым видом деятельности. Никто этому его не учил. Всему учился сам, и прежде всего выстраивать отношения с местным населением. Иногда ошибался, думал, что имеет дело с порядочным человеком, а тот на деле оказывался иным.
В июне 2002 года Беляева попросили «прикрыть» Веденскую военную комендатуру. Комендант Ведено уехал в академию, и Беляеву пришлось его подменять до сентября. Он, как всегда, согласился взвалить на себя и этот дополнительный груз, хотя срок его командировки в Чечне уже закончился. Связь с ним Беляев не терял. Одним словом, несколько месяцев Беляев фактически был комендантом двух районов.
Ему приходилось очень жестко работать и в Ведено, и в Итум-Кале. После его отъезда там начали «убирать» людей, которые с ним общались, принимали в своем доме, помогали в работе. Ваххабиты этого не прощают.

Учить тому, что необходимо на войне

Почти все время, пока Беляев находился в Чечне, семья ждала его в Хабаровске, в служебной квартире. Уже под конец командировки, когда стало известно о новом назначении Беляева и его переводе в Воронежскую область, жена распродала за бесценок нажитый скарб и, взяв только самое необходимое, уже в который раз перебралась в родную Архангельскую область, чтобы оттуда переехать к мужу в Богучар.
Мы сидим с Алексеем Кузьмичем в штабе дивизии. За окном кабинета мирная жизнь провинциального городка. А разговор у нас о войне. Об Афганистане, о Чечне, о том, как в мирное время готовиться к войне.
- Сейчас у некоторых офицеров отсутствует мотивация к службе. А она всегда должна заключаться в одном - быть готовым к военному испытанию в любое время дня и ночи. По-другому народ не поймет, за что же мы деньги получаем, - делится своими мыслями Беляев. - А когда человек прошел войну и большую часть жизни отдал военной службе, считай, что эта мотивация определила уже всю его жизнь. Он становится профессионалом и не видит себя больше нигде, кроме армии.
Сегодня Беляев учит своих подчиненных всему, что пригодится им в реальной боевой обстановке, и сожалеет об упущенном времени:
- Богатый опыт наши войска накопили в Афганистане. Но его проигнорировали, а потом в Чечне якобы сделали открытие: оказывается, надо воевать боевыми тройками и двойками. А ведь все это мы уже проходили в Афганистане. Обидно, что в то время афганский опыт не был востребован для обучения молодого поколения. Если бы в Чечне сразу начали воевать так же, как в Афганистане, потерь было бы намного меньше.
Между прочим, большая часть боевиков в Чечне с самого начала действовала так, как в свое время воевали против нас моджахеды.
- У нас мало осталось кадровых танкистов, - с тревогой говорит Беляев. - В связи с этим возникают проблемы. Кадровые офицеры начинают забывать тактику, которой их учили в училищах и академиях. Разумеется, не только танкисты.
Помню, в Афганистане, на самом первом подведении итогов в штабе бригаде Иван Васильевич поднимает щупленького старшего лейтенанта и говорит, что подписал представление его к ордену Ленина.
Все притихли в зале, потому что это была высшая награда в Советском Союзе. Комбриг рассказывает, за что он представил к ней офицера. Старший лейтенант с группой мотострелков, находясь в боковом походном охранении, наткнулся на душманов. Огнем с места нанес им поражение. Сам с группой солдат обошел позицию душманов и ударил по ним с фланга. Разгромил позицию, захватил стрелковое вооружение противника. Причем из своих подчиненных никого не потерял. Одним словом, грамотно выполнил тактический маневр. То есть действовал так, как его учили. Вот она, классика! - заключает свои воспоминания Беляев.
Командир дивизии со своими подчиненными сейчас изучает опыт Великой Отечественной войны. По словам Беляева, «дошли до отдельных тактических эпизодов».
Он для нашей танковой дивизии, подчеркивает, всегда будет актуален. Почему, спросите? Так ведь наша гвардейская танковая дивизия - это бывший добровольческий Уральский танковый корпус, который 27 июля вступил в бой на Курской дуге. Нам самой историей предназначено беречь и преумножать традиции фронтовиков.
Конечно, та война сильно отличается от современных. Сейчас масштаб другой. Появилась трехмерность, радиоэлектронная борьба, более мощные авиационные удары, высокоточные боеприпасы... А в остальном все остается прежним: огонь, маневр и моральная подготовка.
...Всю свою жизнь Алексей Беляев посвятил военной службе. Исполнилась его детская мечта, как и мечта его двоюродного брата полковника Алексея Земцовского который тоже продолжает службу в Вооруженных Силах России.
В конце нашей беседы я поинтересовался у Беляева: вы прошли Афганистан, Чечню, сейчас вот учите воевать молодежь. Ну а дальше что? Алексей Кузьмич на секунду задумался, видимо, стараясь избежать излишне пафосных слов. Потом ответил просто: «Пока нужен, буду служить».

Василий ФАТИГАРОВ, «Красная звезда».
Судьба комдива