Командир батальона капитан Королёв
Александр Королев, так звали комбата. Поэтому солдаты окрестили свой 1-й мотострелковый батальон (мсб) 682-го полка «Королевским».
— Это был авторитет! Всегда подтянутый, серьезный и в то же время душевный. В нем чувствовалась такая уверенность, что хотелось быть ближе к нему. В свои 29 лет он относился к нам как отец родной. Мы не просто уважали комбата, мы были преданы ему
Приказ - в ущелье без прикрытия Все, кто рассказывал о том, что случилось в ущелье Панджшер, были единодушны: 1-й батальон зарекомендовал себя в Афганистане как мощное, боевое, профессиональное воинское подразделение. На его счету десятки успешно проведенных боевых операций. Вследствие чего, по их мнению, противник охотился именно за этим батальоном. 30 апреля 1984 года солдаты уже знали, что предстоит неравный бой с наемниками на господствующих высотах. Но они приняли бой и выполнили ПРИКАЗ!
«Гибель 1-го батальона 682-го мотострелкового полка» — боестолкновение Советских войск в годы Афганской войны (1979-1989) с большим числом понесённых жертв. Оборонительный бой 35°18′50″ с. ш.69°38′20″ в. д. (G) (O) 1-го батальона 682-го мотострелкового полка 108-й Невельской мотострелковой дивизииОКСВА против банды душманов (отряда афганских моджахедов) известного главаря (полевого командира)Ахмада-Шаха Масуда «в ущелье Хазара» в ходе «7-й Панджшерской операции» в апреле 1984 года в Панджшерском ущелье — одноимённая провинция Панджшер.
Установленные обстоятельства: В ходе выполнении боевой задачи — ликвидации вооружённых банд душманов (групп моджахедов) главаря (полевого командира) «Исламского общества Афганистана» Ахмад Шаха Масуда, захвата складов вооружения и боеприпасов, подразделениями 682-го мотострелкового полка 108-й мотострелковой дивизии на горном участке — вдоль «Панджшеркого ущелья» совершался пеший марш в заданный район. На пути следования советские подразделения попали в организованную засаду значительно превышающих численностью душманов (моджахедов), и, находясь в окружении, приняли ожесточённый бой.
Тайна гибели батальона смотреть ЗДЕСЬ
Последствия боя: значительное количество (по разным оценкам, от 57 до 87) погибших военнослужащихОКСВА. Является одним из наиболее масштабных по количеству потерь в истории Афганской войны (1979 — 1989 годов).
В апреле — мае 1984 года советские и афганские войска проводили в Панджшерском ущелье одну из крупнейших операций за всю войну, руководство которой осуществлял первый заместитель министра обороны СССР, маршал С. Л. Соколов. К участию в ней привлекалось в общей сложности 33 батальона[2]. После того, как основные силы противника были вытеснены из Панджшерского ущелья, советские войска начали прочёсывать прилегающие районы.
В конце апреля 1-й батальон 682-го мотострелкового полка 108-й мотострелковой дивизии (командир батальона — капитан Александр Королёв) возвращался на базу после участия в предыдущих боях, но внезапно был направлен на прочёсывание долины реки Хазара. Когда батальон подошёл к входу в долину, командирполка подполковник Пётр Суман приказал подразделениям занять господствующие высоты. Этот приказ был отменён командиром дивизии генерал-майором В. Д. Логвиновым, распорядившимся выступать по ущелью без занятия высот.[3] П. Суман попытался оспорить такое распоряжение, за что был отстранён от руководства батальоном. В. Д. Логвинов пообещал обеспечить прикрытие батальона вертолётами Ми-24.[3] Утром 30 апреля батальон (без одной роты) двумя колоннами начал продвижение по дну ущелья, не заняв господствующие высоты и не имея воздушного прикрытия, так как обещанные Ми-24 по каким-то причинам не появились.Вертолёты не смогли работать по метеоусловиям.В район была послана пара Ми-8мт к-на Солодкого Ю.Н. с представителями полка и р/станцией.Авианаводчик запретил посадку из соображения безопасности : "Мы тут даже не ползаем." Лишь попросил ускорить продвижение "брони",которая двигалась на помощь.Когда через 1,5 часа пара пришла повторно-авианаводчик уже не отвечал.
Перед полуднем он вступил в бой с силами противника, занимавшими выгодные позиции на высотах, и начал нести тяжёлые потери. К исходу дня, когда противник прервал огневой контакт и отошёл, батальон полностью утратил боеспособность. В течение следующих нескольких суток проходила эвакуацияпогибших и раненых с участием других подразделений.
По итогам боя в ущелье Хазара подполковник П. Суман был переведён в Белоруссию и понижен в должности. Генерал-майор В. Д. Логвинов был снят с должности командира дивизии.
Судебный процесс над подполковником П. Суманом и генерал-майором В. Логвиновым проходил в Ташкенте, в военном суде Туркестанского военного округа. Обвинения с Сумана были сняты по показанию начальника связи 682 мсп, подтвердившего факт передачи устного приказа командира дивизии о не занятии высот.
очные потери 1-й батальона 682-го полка в ущелье Хазара неизвестны. По разным оценкам, в бою погибло от 57[1] до 87 советских военнослужащих, включая командира батальона капитана Королёва. Возможно, это были самые большие потери подразделений Советской Армии ВС СССР в одном бою за всю войну[4]. Генерал-полковник Меримский В. А., бывший на тот момент заместителем начальника Оперативной группы Министерства обороны СССР в Афганистане, в своих мемуарах отмечал: «За всё время моего пребывания в Афганистане я никогда не встречал батальона, который понёс бы такие потери в результате одного боя»[5]. Там же он возложил вину за произошедшее на подполковника П. Сумана.
На украинском телеканале Рада был показан фильм об этом бое с воспоминаниями участников боя. В частности был показан афганец, который сказал, что участвовал в этом бою и что они потеряли убитыми около 25 человек.
Потери давно известны всем, кто углублённо занимается вопросом.
Сотрудник особого отдела КГБ - 1 Авиационный наводчик от управления ВВС - 1 682 мсп - 47 без рядового Ибрагимова или 48 с Ибрагимовым
Всего 50 погибших, включая 4 умерших от ран позже
Под огнём снайперовЭто письмо из Никополя бывший рядовой 1-го батальона Александр Поплетаный.
Он был участником событий в ущелье Панджшер:
«Утром 30.04.1984 года командир батальона Королев поставил нам боевую задачу. При этом объяснил, что прикрытия с гор не будет. Мы должны были следовать по ущелью. Знали, что комбат не хотел идти без прикрытия, но командование приказало идти, пообещав, что нас поддержат вертолеты с воздуха. Королев предупредил, чтобы шли очень осторожно, так как в ущелье замечено передвижение большого количества людей. Батальон был разделен на две группы. Королев пошел с левой стороны, а вторая рота — с правой. Ближе к обеду мы попали под мощный перекрестный огонь стрелкового оружия: это оказалась засада. Мы находились вместе с командиром роты Сергеем Курдюком, который своим личным примером вдохновлял и успокаивал нас.
Через два часа прилетели вертолеты. Они вели огонь по душманам, но те находились так близко, что высеченные осколки камней летели в нас. Наемники ударили по вертолетам из крупнокалиберных пулеметов, и поэтому те улетели. После обеда поступило сообщение, что ранен Королев. Тем не менее он все равно продолжал руководить боем. По нашим ребятам умело стреляли снайперы. А к наступлению ночи душманы и еще какие-то люди европейской национальности, одетые в спортивные костюмы, спустились к нам и стали закидывать гранатами. Они собирали оружие, добивали раненых. Я был ранен в левую ногу, но меня они не заметили — ушли в горы…».
Кто виноват?
В книге генерал-полковника В. Меримского «В погоне за «Львом Панджшера»есть ссылка на гибель 1-го мотострелкового батальона 682-го полка и дается оценка действиям тех, кто якобы виноват в этом: «Подполковник П. В. Суман зачастую забывал, что только он лично несет персональную ответственность за целесообразность принятого решения на бой, правильность и обоснованность решений, принимаемых в ходе боя, за наиболее эффективное использование сил и средств в бою, за выполнение боевых задач и, конечно, за жизнь подчиненных. Только этим можно было объяснить, что в ходе боев в ущелье Панджшер подполковник П. В. Суман изменил свое, утвержденное командиром дивизии решение, которое не было вызвано условиями обстановки, и не доложил ему об этом. Он приказал капитану Королеву наступать вдоль ущелья без предварительного овладения господствующими высотами, прилегающими к нему. Командир батальона, получив такой приказ, сам никаких мер не принял…»
Как говорится, что написано пером, того не вырубишь топором. Но есть живой свидетель, опровергающий эту точку зрения. Юрий Васюков был в то время начальником связи 682-го мсп и обеспечивал переговоры между командирами дивизии, полка и батальона.
— Накануне афганские осведомители дали сведения (как потом оказалось, ложные), что на одной из гор есть вражеские склады с оружием. В связи с этим надо было, говоря языком военных, «реализовать разведданные», то есть проверить информацию. Направили 2-й батальон 682-го мсп. Чуть позже пришло еще одно срочное сообщение, тоже, как впоследствии выяснилось, ложное, — о том, что надо проверить ущелье Хазара. Туда и отправился 1-й батальон. Как только батальон вошел в ущелье, командир полка Петр Суман приказал Александру Королеву остановиться, обеспечить всех пищей, а затем занять высоты. Но командир дивизии Виктор Логвинов потребовал, чтобы батальон, не занимая высот, двигался дальше по ущелью. Королев отказывался, Суман его полностью поддержал. Но командир дивизии «влез в сеть» и заявил комбату, что отстраняет Сумана от руководства батальоном, и приказал идти дальше не занимая высот. Королев отказывался это делать, но Логвинов пригрозил ему трибуналом, пообещав, что вышлет для прикрытия пару звеньев вертолетов, — рассказывает Юрий Михайлович.
По его словам, на следующее утро после того как батальон Королева попал в засаду и ребята, выполняя приказ, погибли, представители военной разведки изъяли карты боевых действий и аппаратные журналы полка. А потом был суд над подполковником Суманом в Ташкенте. Юрий Васюков давал показания на следствии, находился в зале суда и видел своими глазами оправдательный вердикт — командир полка и командир батальона действовали согласно уставу. Чуть позже командира 108-й мотострелковой дивизии Логвинова отстранили от занимаемой должности.
— Когда по рации передали, что 1-й батальон зажали наемники в горах, мы бросились в горы выручать ребят. Но расстояние было приличное — не успели. Было очень обидно и больно за пацанов, — вспоминает бывший командир отделения 2-го батальона, житель Ильичевска Александр Кошевой.
"В Афганистане, в чёрном тюльпане"
По словам Сергея Куницына, условия жизни в Афганистане его однополчан были совсем непростыми. Полк располагался в поселке Руха Панджшерского ущелья, «столице» самого могучего полевого командира моджахедов Амад Шаха Масуда. Он говорит, что это было страшное место дислокации. Почти 40% личного состава страдали дистрофией, многие болели малярией, тифом, желтухой, дизентерией.
— Все письма, которые отправляли солдаты домой, проверялись. Нам было запрещено писать правду об афганской войне. А если кто-то и пытался откровенничать с родными, письма «терялись» или приходили адресату в поврежденном виде, — рассказывает Сергей Владимирович.
Но не только это запрещалось. Помните, в песне Александра Розенбаума есть такие слова: «В черном тюльпане те, кто с заданья едут на родину милую, в землю залечь. В отпуск бессрочный, рваные в клочья…». Так вот, родным погибших воинов «Королевского батальона», как рассказал Александр Ружин, позволили предать земле тела своих детей и мужей лишь после праздника 9 Мая. И только рядового Мурзали Нурматова похоронили в тот же день, когда гроб с его телом привезли на Родину, — 5 мая.
На похоронах родные и близкие тоже не остались без особого«внимания». В Чернигове хоронили солдата 1-го батальона Олега Шаповала. Его мать Светлана Леонтьевна вспоминает:
— Перед глазами до сих пор живой коридор, в который выстроились учащиеся школы №27, провожая в последний путь моего сына. Позже завуч по воспитательной работе Валентина Коваленко мне рассказала, что после похорон к ней подошли представители органов госбезопасности. Эти люди упрекали ее в том, что она привлекла к церемонии школьников. А еще прямо на похоронах подошли к моему брату и сказали: успокойте маму, она плохо говорит о правительстве.
Из письма родного брата Мурзали Нурматова:
«…Люди из военкомата в похоронах не участвовали. Выгрузив гроб, они сразу же уехали, правда, привезли потом 50 кг риса и 25 кг мяса. Но это обернулось унижением. Не прошло и месяца после похорон, как приехал заведующий складом горторга и потребовал внести деньги за рис и мясо. Отец обратился к военкому города, на что он ответил: твой сын, ты и плати. И отец заплатил…».
