В День памяти воинов-интернационалистов, мы вспоминали подвиги тех, кто в течение более девяти лет выполнял боевые задачи в Афганистане. Как говорят, у каждого своя война – у рядового, офицера и генерала. А вот воинских долг – он у всех один. Но выполняя его, каждый несёт персональную ответственность. И чем выше должность, тем выше ответственность. 
В этом отношении хочется вспомнить небольшой фрагмент, которым заканчивается книга Константина Симонова «Солдатами не рождаются». Победоносно завершилась Сталинградская битва. И недавно назначенный на должность командующего армией генерал Серпилин навещает в госпитале командира стрелкового батальона капитана Синцова, с которым шёл по дорогам войны ещё с лета 1941-го.

«– Это хорошо, – повторил Серпилин… – Отдыхай, пока есть возможность. А я поеду. С тех пор, как армию принял, дел через голову, – вздохнуть некогда! – Только что голос был глухой, усталый, а об этом сказал весело и громко, как о счастье!

Серпилин… – один из тех, о ком чаще всего думают только в прямой связи с делом, которое взвалила война на их широкие плечи – армию или фронт, и, оценивая их действия, говорят, как про лошадь, – потянет или не потянет?

Но за этой кажущейся грубостью слов стоит неотступная тревожная мысль о десятках и сотнях тысяч человеческих жизней, ответственность за которые война положила на плечи именно этого, а не какого-то другого человека. И Синцов… думал: … хорошо, когда такой человек приходит командовать армией, потому что такой человек потянет, и хорошо потянет…»
 

Минуло уже 27 лет со дня вывода советских войск из Афганистана. За эти годы ушли из жизни пять из семи командующих 40-й общевойсковой армией.
Сегодня, в канун Дня защитника Отечества, нельзя не вспомнить о них – боевых советских генералах – и ушедших, и живых, с именами которых неразрывно связаны все те блестящие операции, которые были осуществлены Ограниченным контингентом советских войск на территории Афганистана. В те годы все они были генерал-лейтенантами. Однако воинские звания бывших командующих я привожу в соответствии с дальнейшим их продвижением по службе. Указываю также даты ухода из жизни тех из них, кто останется в нашей памяти навечно.

Войну в Афганистане мы, её участники, видели «с высоты наших должностей», – кто-то сможет рассказать о боевых действиях его роты, кто-то – его батальона, кто-то – его полка… Кому-то довелось выполнять свои обязанности в каком-то отделе, каком-то отделении или какой-то службе штабов и управлений… А вот дать целостную картину за всю армию нам, младшим и старшим офицерам, конечно же, невозможно. Поэтому я и обратился к 5-й книге семитомного издания под названием «Неповторимое» Героя Советского Союза генерала армии Валентина Ивановича Варенникова – фронтовика, бывшего Главнокомандующего Сухопутными войсками – заместителя Министра обороны СССР. Именно военачальник такого высокого ранга мог по достоинству оценить боевую деятельность каждого из командующих 40-й армией, тем более что генерал армии Валентин Варенников в 1984-1989 годах был начальником Группы управления Министерства обороны СССР в Афганистане.

«Мне довелось почти безвыездно провести в этой стране более четырёх лет и принимать непосредственное участие во всех военно-политических событиях… – вспоминал Валентин Варенников. – Без преувеличения считаю, что имею моральное право давать оценки многим лицам, явлениям и всем процессам, имевшим место в Афганистане, начиная с января 1985 года. А по принципиальным вопросам – и с 1979 года, т.к. занимался этой проблемой в Генеральном штабе далеко до ввода войск».

В книге военачальника содержатся не только оценки роли каждого командующего 40-й армией, но и передана сама обстановка той войны. Каждый из нас, кто служил в Афганистане, знает о ней не понаслышке. Но так, как охарактеризовал эту обстановку Варенников, – точно и исчерпывающе, – не смог, наверное, сделать никто.

«Во время пребывания в Афганистане фактически каждый наш солдат и офицер без преувеличения всегда и везде должен был быть готов к бою, – писал в своей книге генерал армии Валентин Варенников. – Основные виды боевых действий – наступление и оборона – имели много различных особенностей, тонкостей, которые характерны были только для Афганистана. Но хотелось бы, чтобы читатель хотя бы мысленно проникся тем чувством, которое испытывал каждый из нас в Афганистане. Когда находишься в своём советском военном городке, немного расслабляешься, чувствуя потенциальную силу большого коллектива, – какая бы банда ни напала, она обязательно получит по зубам. Вот почему и у нас, в Оперативной группе, на каждого офицера и генерала были не только пистолет, но и автомат с заряженным магазином, а также по несколько ручных гранат. Но когда выходишь или выезжаешь за пределы этого городка, весь внутренне собираешься – надо быть всегда готовым к отражению внезапного нападения. Ты весь – как сжатая пружина: улицы это Кабула, или скалы ущелья… или пустыня…»

Читая эти строки из книги генерала армии Валентина Варенникова, я тут же вспоминаю, как перед вылетом в Баграм в конце декабря 1979-го ещё на аэродроме в Энгельсе, где была сделана промежуточная посадка, нам, витебским десантникам, выдали боеприпасы – солдатам по три магазина на автомат, а офицерам – по два магазина на пистолет. Но как только мы приземлились в Афганистане, каждый сразу же получил полный боекомплект патронов для автоматов – по 450 штук. Выдали автоматы и нам, офицерам. И с ними мы в Афганистане не расставались никогда…

Впрочем, вернусь к книге генерала армии Валентина Варенникова.
«Коль речь зашла о командующих 40-й армией, – писал он, – необходимо о каждом из них сказать. Думаю, что я не ошибусь по принципиальным вопросам.

На мой взгляд, самое тяжёлое бремя пало на плечи первых трёх командармов…»


Генерал-полковник Юрий Владимирович Тухаринов (3.5.1927 – 20.12.1998) – командующий 40-й армией с декабря 1979 года по 23 сентября 1980-го.

Из книги Валентина Варенникова:

«Первым командармом был генерал-лейтенант Ю.В. Тухаринов. На момент назначения его командующим армией он занимал должность первого заместителя командующего войсками Туркестанского военного округа. Генерал Ю.В. Тухаринов получил задачу развернуть армию (т.е. отмобилизовать её части), ввести её в Афганистан и встать гарнизонами в соответствии с предписанием нашего Генерального штаба. Читатель, надеюсь, может себе представить, какой огромный объём работы надо было выполнить, чтобы разрешить эти проблемы. Он их разрешил успешно. И хотя Тухаринов был в должности командарма непродолжительное время, он оставил о себе хорошую память».


Генерал-лейтенант Борис Иванович Ткач (25.10.1935 – 24.10.2010) – командующий 40-й армией с 23 сентября 1980 года по 7 мая 1982-го.

Из книги Валентина Варенникова:

«Вторым командармом стал генерал-лейтенант Б.И. Ткач. Это был уже опытный генерал, в деле руководства армией не новичок, но такой армией и в таких условиях вообще никто ещё не командовал. Ткач – тоже. И хотя боевые действия частей армии начались ещё при его предшественнике, но основной вал пришёлся на Ткача и заменившего его В.Ф. Ермакова. Генерал Ткач фактически был «первопроходцем» всех крупномасштабных операций, а также обустройства наших войск в Афганистане. Дело было очень сложное, но он справился со своими задачами».

Генерал армии Виктор Фёдорович Ермаков – командующий 40-й армией с 7 мая 1982 года по 4 ноября 1983-го. В настоящее время – генеральный инспектор Министерства обороны РФ, председатель Совета Общероссийской общественной организации ветеранов Вооружённых Сил Российской Федерации.

Из книги Валентина Варенникова:

«Настоящий шторм моря я видел на северном и западном берегу полуострова Рыбачий в годы моей там службы. Представьте, как подходящие к берегу огромные валы накрывают один другой. А на их гребнях кое-где громадные бревна, очевидно, сброшенные с верхних палуб лесовозов, мотаются и переворачиваются, как спички. Все в зоне одного километра от берега кружится, как в водовороте. И вдруг в такое бушующее море бросается человек…

Вот в таком бушующем «водовороте» принимал 40-ю армию генерал-лейтенант Виктор Фёдорович Ермаков. В крайне короткие сроки надо было всё изучить, понять, предвидеть возможное развитие событий, чтобы безошибочно принимать решения и твёрдо управлять ситуацией. Ряды армии несколько увеличились – отпор мятежникам надо было давать достойный, и генерал Ермаков это сделал успешно. Приобретя прекрасный боевой опыт, он после этого умело командовал Центральной группой советских войск в Чехословакии, затем – Ленинградским военным округом, а на завершающем этапе службы был авторитетным заместителем Министра обороны по кадрам».


Генерал-полковник Леонид Евстафьевич Генералов (3.5.1937 – 13.8.1991) – командующий 40-й армией с 4 ноября 1983 года по 19 апреля 1985-го.

Из книги Валентина Варенникова:

«Генерал-лейтенанту Леониду Евстафьевичу Генералову, который принял армию от Ермакова, конечно, надо было удержать захваченную инициативу частями 40-й армии. И с этой задачей он справился. Особо успешно вёл боевые действия в провинциях. Лично являясь храбрым и энергичным человеком, он мотался по всему Афганистану, побывал во многих переплётах, рискуя своей жизнью. И, несомненно, это положительно сказалось на ходе боевых действий». 
Генерал армии Игорь Николаевич Родионов (1.12.1936 – 19.12.2014) – командующий 40-й армией с 19 апреля 1985 года по 30 апреля 1986-го.

Из книги Валентина Варенникова:

«Ему на смену прибыл генерал-лейтенант Игорь Николаевич Родионов. Удивительно, но факт: в период 1972 – 1974 годов оба они командовали полками в Прикарпатском военном округе, т.е. были в моём подчинении. Игорь Николаевич Родионов прекрасно командовал мотострелковым полком подчинённой округу 24-й «Железной» мотострелковой дивизии (отличился с этим полком на учениях Министра обороны А.А. Гречко), а Леонид Евстафьевич Генералов отлично командовал мотострелковым полком 128-й мотострелковой дивизии, который стоял в Ужгороде. Они встретились в Афганистане как братья и как братья распрощались.

Главной заслугой Родионова было внесение во все процессы жизни и деятельности армии строгой, чёткой системы, которая позволила максимально эффективно использовать возможности армии. Естественно, этот подход, в первую очередь, положительно сказался на подготовке и проведении боевых действий всеми видами родов войск, а также на подготовке органов управления армии. Педантичное выполнение лично им своих обязанностей и предъявление таких же требований к штабу и службам армии, к подчинённым войскам, несомненно, быстро и весьма положительно отразилось на всей жизни армии. Но главное – меньше стало потерь. А эта цель лежала у нас в основе всей деятельности.

При подготовке операции в Кунаре именно Родионов ввёл порядок детального разыгрывания вариантов действий в предстоящих боях на макете местности (ящике с песком). Это занятие проходило хоть и долго, но живо, и самое главное – все уходили, понимая, что именно требуется от него лично и подчинённых ему подразделений, какой будет порядок действий (взаимодействие) при выполнении боевой задачи.

Мы все сожалели, что на втором году командования этой армией Родионову пришлось из-за почечно-каменной болезни покинуть этот пост. Но след в Афганистане он оставил значительный, и проведенные им операции были на высоте. Затем он стал не просто командующим округом, а командующим войсками выдающегося Закавказского военного округа…

После Закавказья Родионов отлично руководил высшим органом подготовки элиты Российской Армии, вооружённых сил наших друзей, а также высоких чиновников государственного аппарата – Военной академией Генерального штаба ВС. Каждый раз, выступая перед новым набором слушателей, он говорил: «Учитесь хорошо, старательно. Используйте все возможности академии для пополнения своих знаний. Ведь вы же пойдете на высокие посты, будете вершить судьбу наших Вооружённых Сил, а это – судьба Отечества…»

На завершающем этапе своей службы Родионов был назначен Министром обороны России. Считаю, что назначение было достойное…»
Герой Российской Федерации генерал армии Виктор Петрович Дубынин (1.2.1943 – 22.11.1992) – командующий 40-й армией с 30 апреля 1986 года по 1 июня 1987-го.

Из книги Валентина Варенникова:

«Первый заместитель командующего 40-й армии генерал Виктор Петрович Дубынин принял армию от Родионова. Фактически не принял, а стал на пост командарма. Он сам лично обладал весьма высокими качествами, но к тому же многое он унаследовал и от Родионова. Потому и дела в армии шли нормально. Вступил в должность, будто уже давно командуя армией, – он всё знал. Дубынин – это эталон честности и добросовестности. Обладая незаурядными организаторскими способностями и проницательным умом, а также проявляя лично мужество и храбрость, он организовывал и успешно проводил весьма сложные и ответственные операции. Это была яркая фигура. И неспроста на завершающем этапе своей службы он прекрасно выполнял обязанности начальника Генерального штаба Вооружённых Сил России. Все мы, военные, скорбели, что тяжёлая болезнь унесла его из жизни в расцвете сил».
Герой Советского Союза генерал-полковник Борис Всеволодович Громов – командующий на территории Афганистана 40-й армией с 1 июня 1987 года по 15 февраля 1989-го. 

Из книги Валентина Варенникова:

«В 1987 году на 40-ю армию был назначен седьмой командарм. Им был генерал-лейтенант Борис Всеволодович Громов. Он прибыл с должности командующего 28-й армии (Гродно, Белорусский военный округ). Борис Всеволодович не только не был новичком в афганских делах, а знал Афганистан и его проблемы в совершенстве. Это был его третий заход в эту страну. Вначале он служил здесь начальником штаба 108-й мотострелковой дивизии, стоявшей севернее Кабула. Затем был командиром 5-й мотострелковой дивизии, которая в основном располагалась в районе Герата и Шинданда, контролировала всю обстановку на ирано-афганской границе. После окончания Военной академии Генерального штаба и службы в Прикарпатском военном округе в должности первого заместителя командующего 38-й армии (Ивано-Франковск) он опять прибывает в Афганистан – уже в роли генерала для особых поручений – руководителя группы представителей начальника Генерального штаба. Главная задача этого генерала и его группы состояла в том, чтобы, находясь в положении полной независимости, проверять выполнение приказов и директив Министра обороны и начальника Генштаба ВС СССР, давать объективные оценки всем явлениям (особенно боевым действиям) и начальникам, которые проводили те или иные мероприятия. Естественно, надо было действовать не формально, а с пользой для дела, поэтому часто приходилось ему оказывать всяческую помощь командирам в подготовке и проведении боевых операций. Естественно, если кто-то из руководства армии, какой-либо дивизии или полка что-то приукрашивал, то он перепроверял и говорил соответствующему начальнику в лицо: «Это выглядит не так. Фактически там следующая обстановка…» И далее он излагал то, что есть на самом деле, поскольку проверял перед этим лично (или по его поручению кто-то из группы). Естественно, и Громову, и возглавляемому им коллективу (полковники Ю. Котов, Г. Громов, В. Петриченко) пришлось вести челночный образ жизни: обстоятельства требовали многое держать на особом контроле, а поэтому в буквальном смысле мотаться по стране, детально её изучать и знать всё и всех. Ведь речь шла о жизни наших людей.

Приняв 40-ю армию, Борис Всеволодович Громов не тратил времени ни на моральную и физическую адаптацию, ни на изучение корней в мятежном движении или особенностей партийного и государственного руководства Афганистана, ни тем более на изучение войск 40-й армии. Всё это было ему известно до тонкостей, а отдельные изменения существа дела не меняли. Поэтому он сразу начал командовать так, будто командармом в Афганистане он был давно.

Б.В. Громов – это человек удивительной, трагичной судьбы. Многое в жизни ему пришлось пережить. Поэтому сердце его, израненное переживаниями, очень чутко реагирует на людские страдания. Вот почему он вместе со мной был твёрд в проведении в жизнь девиза: «Максимально сократить потери личного состава 40-й армии». Он умело и профессионально готовил и проводил все операции и так же умело решил историческую задачу по выводу армии из Афганистана.

Являясь умным и одарённым военачальником, он на завершающем этапе заслуженно был назначен на Киевский военный округ. Затем стал заместителем Министра обороны (побывав между этими должностями в положении первого заместителя министра внутренних дел СССР) – и это вполне естественно и заслуженно…»
Когда читаешь все эти исчерпывающие характеристики, которые дал в своей книге генерал армии Валентин Варенников каждому из семи командующих 40-й армией, невольно взгляд задерживается на таких вот строках. «Он мотался по всему Афганистану, побывал во многих переплётах, рискуя своей жизнью», – это о генерал-полковнике Леониде Евстафьевиче Генералове. А это – о генерале армии Викторе Петровиче Дубынине: «Обладая незаурядными организаторскими способностями и проницательным умом, а также проявляя лично мужество и храбрость, он организовывал и успешно проводил весьма сложные и ответственные операции». Все военачальники в Афганистане неоднократно проявляли своё личное мужество. Каждому из них доводилось рисковать своей жизнью, руководя боевыми операциями в различных провинциях страны. Мужество военачальника – это, прежде всего, умение взять на себя ответственность за единственное правильно принятое им решение, от которого зависят жизни тысяч его подчинённых. Но на войне не все решения принимаются в штабах. Многое приходится делать непосредственно на передовых позициях, на поле боя. Война в Афганистане была особенная. Здесь не было чёткой «линии фронта», не было понятия о сплошной «передовой» – это была манёвренная война, рейдовые операции и боевые действия осуществлялись порой практически в полном окружении противника.

В качестве подтверждения сказанному приведу отрывки из воспоминаний командующего 40-й армией генерала армии Игоря Николаевича Родионова:
«В афганской армии, начиная с пятницы или субботы, – выходные дни, какие-то праздники, боевых действий нет, они гуляют, а мы, армия, которая была введена для того, чтобы взять на себя охранные функции и высвободить контингент афганских вооружённых сил для ведения боевых действий с контрреволюцией, как тогда говорили в СМИ, постепенно переваливали все боевые действия на свои плечи. В итоге мы стали воевать вместо афганцев…
С небольшой оперативной группой офицеров довольно часто приходилось вылетать, выезжать в районы боевых действий, которые шли по кругу в течение года…

Война шла коварная, ведь фронта нет, сфокусированной армии противника перед тобой тоже нет, враг со всех сторон. И днём, и ночью, и летом, и зимой пулю можно было получить с любой стороны, если ходишь с открытым ртом. Армия привыкла воевать с настоящим противником, видя его перед собой, ощущая его, зная, что существуют фланги, какой-то тыл, а в Афганистане всё смешано. Войска выходили из гарнизона, проводили боевые действия, расстреливали боекомплект, съедали продовольствие, возвращались в пункт постоянной дислокации, а те, с кем воевали, – спускались с гор и продолжали заниматься своим делом, либо мирным, либо антимирным. Поддерживали они правительство или нет, сложно было понять…

У меня на всю мою жизнь сохранилось чувство удовлетворённости той системой, которая существовала в Советской Армии. Её положительные черты раскрывались в основном во время боевых действий. То есть, безукоризненное выполнение поставленных задач, преданность, верность присяге, мужество, взаимопомощь, взаимовыручка».
В Афганистане рисковал каждый своей жизнью – и рядовой, и офицер, и генерал.
Вот, что, например, вспоминал о первом командующем 40-й армией генерал-полковнике Юрии Владимировиче Тухаринове генерал-майор Виталий Куприянович Павличенко, бывший тогда начальником политотдела 5-й мотострелковой дивизии: «Активную поддержку в размещении подразделений 5-й мотострелковой дивизии в Герате и Шинданде, а также в населённых пунктах западной границы Афганистана оказал нам командующий 40-й армии генерал-лейтенант Ю. Тухаринов. Генерал Тухаринов курировал гвардейскую дивизию, лично принимал участие в планировании и осуществлении боевых операций дивизии против групп моджахедов, часто выезжал на места боевых действий. Авторитет командующего армией был у нас абсолютный. Он действовал уверенно, со знанием военного дела. На место боевых действий с командующим вылетал командир дивизии, его заместитель, начальник разведки. Возвращались чаще в хорошем настроении, бодрые. Отдыхали за обедом. Потом проводили разбор операции…»

Те, кому довелось воевать в Афганистане под командованием генерал-лейтенанта Бориса Ивановича Ткача, вспоминают о том, что его уважительно называли «окопным генералом», так как он постоянно находился в частях и боевых порядках, в районах проведения боевых операций, а в штабе не засиживался. Журналисты писали: «За два года командования армией танкисту Борису Ткачу по количеству налётов впору было присваивать звание лётчика… У него был «свой» Ан-26 и вертолёт, которые он покидал ненадолго, чтобы разобраться в обстановке, отдать необходимые распоряжения и лететь дальше».

А вот что сам рассказывал в одном из интервью Борис Иванович:
«Колонна, в которой я находился, переезжала небольшой заболоченный участок. Часть машин прошла нормально, застрял лишь один танк. Танкисты подогнали второй танк, потом третий. Время шло. Я решил подойти и разобраться. Пока подходил, танкисты уже справились и рванули вперёд. Я оказался один. Стал возвращаться к своему БТРу, и тут у моей левой ноги в землю ударила пуля. Залёг, не могу шевельнуться. Ну, думаю, всё, конец. Но бойцы сообразили, что меня долго нет, и двинулись ко мне навстречу. Они быстро поняли, в чём дело, и дали залп в сторону гор, откуда предположительно прозвучал выстрел. Потом два отделения солдат поднялись к укрытию снайпера. Самого душмана не нашли, но обнаружили оружие – американскую винтовку М-16. На её стволе было сделано три насечки в виде римских цифр десять «Х» и ещё одна диагональная чёрточка. Эту винтовку передали в военный музей Ташкента».

Кто-то из бывших командующих 40-й армией написал книги. Среди них – и генерал армии Виктор Фёдорович Ермаков. Заслуживает особого внимания такой фрагмент из его книги «Афганский зной»:

«Скажу честно, затянувшаяся тишина на поле боя даже у меня вызывала дискомфорт, порождая мысли: «Что замышляют наши противники? Почему так долго не дают о себе знать? Откуда и когда от них можно ожидать следующего удара?»

Может, сравнение слишком прямолинейное, но мне представляется, что человек начинает привыкать к войне как к естественному состоянию, и когда непосредственно боевых действий нет, он зачастую не может понять, что ему нужно делать

Что касается страха – не отрицаю, страх был. На войне страшно, и когда человек бахвалится, мол, я ничего не боюсь, – не верьте. Просто есть люди, которые выполняют свой долг, преодолев своё чувство страха, действуют смело, добиваясь победы. Но есть и те, которых страх смерти поглощает целиком, и тогда они теряют волю и рассудок перед боем, что существенно снижает их шансы на победу, поскольку паника, трусость – наихудшие помощники в сражении».

Герой Советского Союза генерал-полковник Борис Всеволодович Громов во время войны в Афганистане трижды проходил службу в частях Ограниченного контингента советских войск – с февраля 1980 по август 1982 года, с марта 1985 по апрель 1986 года, и в 1987-1989 годах. Вот, что он рассказывает в своей книге «Ограниченный контингент» об одной из первых операций, проведённых весной 1980 года, когда Борис Всеволодович был ещё начальником штаба 108-й мотострелковой дивизии:

«Весенние бои принесли Ограниченному контингенту колоссальный опыт. Мы пересмотрели многое – начиная от подготовки и построения войск для движения и заканчивая отработкой взаимодействия с авиацией, артиллерией и управления ими…

Примерно в то же время Тухаринов приказал мне провести боевые действия недалеко от Кабула. Из района Хайрабада постоянно совершались обстрелы, и, по данным разведки, предполагались крупные нападения на штаб армии.
В то время стал очень распространённым термин «рейдовые действия вдоль дорог». Один или два батальона действовали вдоль нескольких трасс, расчищая вокруг них территорию, уничтожая и захватывая склады оппозиции. Потом возвращались. Такая же задача была поставлена и нам…

Эти боевые действия я проводил в должности начальника штаба дивизии, в них участвовал и Руслан Аушев. Именно тогда я впервые ощутил неприятное чувство растерянности. Мы подошли к одному из небольших хребтов, за которым находился кишлак, где, по нашим предположениям, осели душманы. Не доезжая километров трёх до перевала, остановили колонну, выслали вперёд разведку и прикрытие. На радийной машине, взяв с собой небольшую охрану, поехал и я. Нужно было на месте принять решение – как брать этот кишлак. При подходе к перевалу по нашим машинам внезапно открыли огонь. Практически все, с кем позже разговаривал, испытывали в такие минуты примерно одно и то же. Первый обстрел деморализует человека полностью. Хотя ты внутренне готов и знаешь, что огонь может быть открыт в любую минуту. Больше того, ты сам идёшь на риск…

В ходе боевых действий, которые я проводил непосредственно, мы уже пытались обезопасить движение колонн, блокируя дороги и выставляя заставы на прилегающих хребтах…»

Непросто приобретался боевой опыт в Афганистане. За него порой приходилось платить кровью. Но каждый командующий 40-й армией старался максимально беречь личный состав. Ещё раз напомню слова генерала армии Валентина Варенникова, которыми он характеризовал командующего 40-й армией генерал-полковника Бориса Громова: «Вот почему он вместе со мной был твёрд в проведении в жизнь девиза: «Максимально сократить потери личного состава 40-й армии». 
В завершении статьи было бы несправедливо не рассказать о Герое Советского Союза генерале армии Валентине Ивановиче Варенникове (15.12.1923 – 6.5.2009), который более четырёх лет, – в 1984-1989 годах, – был начальником Группы управления Министерства обороны СССР в Афганистане. Это была уже не первая война генерала Варенникова. Заслуженный военачальник три года сражался на фронтах Великой Отечественной. За время войны он был трижды ранен, награждён четырьмя боевыми орденами. В июне 1945 года участвовал в Параде Победы, встречал привезённое из Берлина Знамя Победы и сопровождал его в Генштаб. Великую Отечественную войну он закончил в воинском звании капитан. Так что о мужестве боевого генерала знали все. Вот лишь маленький фрагмент из его «афганских» воспоминаний:

«В марте 1985 года состоялось что-то вроде моего боевого крещения… Было это так. Находясь в своём кабинете в штабе армии, где у меня тоже было своё рабочее место, я разбирал свои дела. Вдруг заходит взволнованный командарм генерал-лейтенант Л.Е. Генералов и докладывает: только что переговорил с Главным военным советником Г.И. Салмановым, и тот сообщил, что в Панджшерском ущелье окружена пехотная дивизия правительственных войск, которую сейчас мятежники Ахмад Шаха уничтожают…

Я вызвал для своей группы в шесть человек вертолёт на площадку штаба армии и вылетел в район боевых действий.

Мы летели в паре: наша группа на транспортно-боевом вертолёте, за ним шёл вертолёт боевой, получивший задачу поражать средства ПВО, открывающие огонь по первому вертолёту. Когда мы стали подходить к площадке, где должны были высадиться, с земли сообщили: идёт интенсивный обстрел душманами всего района из миномётов, и кроме того, на нашей площадке догорает вертолёт, который сел перед нами: душманам удалось его подбить. С земли добавили: «Пусть это вас не смущает – площадка позволяет приземлиться ещё одному вертолёту».

С командиром экипажа договорились, что ещё до касания шасси земли он откроет дверцу, и мы без трапа выпрыгнем на грунт. Я прыгнул вторым, и неудачно – приземлился не равномерно на обе ноги, а в основном на левую (раненную ещё на Висле в 1944 году). Нога подкосилась, и я упал, но быстро поднялся и побежал с площадки к ближнему дувалу – оказывается, шёл обстрел не только из миномётов, но и всё простреливалось из пулемётов. Несколько шагов-прыжков, и я преодолел небольшой ручеек и сразу оказался у дувала, вдоль которого шла траншея, отрытая в полный рост (в полный профиль – если говорить военным языком). Оказавшись в траншее, я наблюдал, как остальные, выпрыгнув вслед за мной из вертолёта, бежали тоже в этом направлении. Вертолёт, тут же взмыв, пошёл на базу (мы условились, что он придёт за нами по команде)…

Командно-наблюдательный пункт был оборудован на северной окраине кишлака Бараки… Мы начали готовить решающий бой.

Схватка началась утром. А во второй половине дня мотострелковый полк 108-й дивизии всё-таки прорвался и деблокировал части афганцев. Стрельба же из всех видов оружия с обеих сторон то утихала, то вновь разгоралась до остервенения. И так в течение всего дня…»
Наконец, о наших солдатах и офицерах. Склоняя головы над могилами погибших при выполнении своего долга, давая клятву, что они навечно останутся в памяти нашего народа, надо отметить, что все, кому выпала честь побывать в Афганистане и тем более принять участие в боевых действиях, конечно же, представляют золотой фонд нашего государства. Именно те, кто прошёл это испытание… могут быстрее проявить высокие человеческие качества. А это превыше всего».
Автор статьи Александр Колотило (военный журналист, десантник, «афганец», редактор отдела газеты «Красная звезда» Министерства обороны Российской Федерации)