|
05:01
Вспоминая Кандагар
|
||
|
ПО СТРАНИЦАМ НАШЕГО САЙТА АРХИВ ПУБЛИКАЦИЙ Александр Сорокин. Странствия разных лет  Вспоминая Кандагар часть 1 Снимок сделан фотокорреспондентом Виктором Грызыхиным в феврале 1988 года, примерно за год до вывода советских войск из Афганистана. Это Кабул, один из блок-постов неподалеку от штаба 40-й армии (бывший дворец Амина). Я на снимке слева, в центре редактор газеты "Кузнецкий край" (тогда еще "Комсомолец Кузбасса") Евгений Богданов, а справа - офицер батальона охраны Ковалев, который нас сопровождал. Что сейчас с Ковалевым, не ведаю, а вот Женя Богданов в июне 2006 года, к нашей печали, умер... Здесь - фрагменты давних моих репортажей с афганской войны, опубликованных в мае 1988 года в областной газете "Кузбасс". – В Кандагар собрался? Славный город, ей Богу! Могут влепить пулю на улице среди бела дня. У них там, кажется, новый замполит. Прежний на мине подорвался. Повредил позвоночник… Подполковник Соснов взялся подбросить меня на машине до аэродрома и попутно таким вот образом обогащал информацией. Впрочем, вскоре резкий поворот УАЗика на одной из кабульских площадей дал новую тему разговора. – Здесь продают невест, – указал Соснов на небольшой скверик слева. – За пятьдесят-шестьдесят тысяч можно купить вполне симпатичную. А красивая девушка из влиятельной семьи стоит до миллиона афганей. Как «мерседес»… Между прочим, за новый наш автомат Калашникова моджахеды готовы заплатить тысяч сто пятьдесят. Вполне хватит бедному крестьянину какую-никакую жену купить, да еще на свадьбу деньги останутся… Вот недавно был такой случай. Захватили наши ребята в бою пулемет. А у него примета: одна ручка повреждена и подремонтирована. Смотрят: ба, да этот пулемет мы уже отбивали месяц назад. Сверили по номеру. Точно так. Пулемет был тогда передан в одну из частей Афганской народной армии. Те поставили его на дальнюю заставу. Солдаты с заставы оправдываются: «Душманы напали, отобрали пулемет…» Поди разберись, правда или нет. Пулемет-то подороже автомата… В Кандагар мне удалось вылететь лишь ночью. Дело в том, что провинциальные аэродромы Афганистана небезопасны, и потому транспортные самолеты и вертолеты по внутренним линиям летают именно по ночам. Уходят в темное небо без огней, освещение в кабине и отсеках еще на взлете напрочь выключают. Если ночь лунная, по гулу двигателей иногда можно полуувидеть-полуугадать с земли черную распластанную тень над головой. Сначала во тьме под крылом пассажиры долго препирались с молодым усталым капитаном, помощником коменданта аэропорта. Подсвечивая список фонариком, капитан вычеркивал лишних, приводя число пассажиров в соответствие с числом имеющихся парашютов. Два рассерженных подполковника и прапорщик с автомобильными петлицами были безжалостно отринуты. Как-то тревожно стало: неужто в самом деле парашюты в полете столь необходимая и часто употребляемая штука? Еще более тревожной была обращенная к пассажирам речь одного из летчиков. Мы сидели с парашютами на груди, а он, в пятнистой куртке маскировочной расцветки, вышел к нам. Подробно и просто-таки художественно рассказал, как выдергивать красное кольцо, как подгибать ноги при приземлении, как падать, если купол поволочится по земле. – Собираться внизу вокруг нас, пятнистых. У нас есть рация, оружие. Вызовем спасательную группу и, если что, будем отстреливаться. Имейте в виду, покидать самолет нужно быстро, не мешкая. Времени в запасе может оказаться немного, а после вас, пассажиров, прыгать экипажу. С непривычки впечатление эта речь произвела на меня сильное. Самолет пошел на взлет, погас свет, и до самого Кандагара я время от времени ощупывал красное кольцо на груди, стараясь не забыть, что при падении следует подогнуть ноги…
Так и не решил, что же безопасней: сидеть на броне или внутри. В Кабуле не слышишь на улицах выстрелов, а здесь, в Кандагаре, пальба вблизи и поодаль не прекращается. Если сидишь сверху, может невзначай зацепить пулей или осколком, а то и специально, персонально в тебя выстрелят. Но зато при наезде на мину , что тоже довольно вероятно, несдобровать тем, кто внутри. Фугасная мина подбрасывает хоть БТР, хоть танк, как игрушку. Говорят, башня иной раз отлетает на десятки метров. С брони людей разбрасывает, но все же можно уцелеть, отделаться контузией или травмой. О минах разговор особый. Вот посреди шоссе, ведущего от недалекой пакистанской границы к городу, глубокая яма диаметром метра полтора. Наш БТР, не снижая довольно высокой скорости, объезжает рытвину, а подполковник Валерий Полторабатько, заместитель командира 70-й отдельной мотострелковой бригады, поясняет мне: – Фугас. Сегодня утром саперы обнаружили и взорвали. Вынимать опасно: стоят несколько мин одна над другой, верхняя привязана к взрывателю нижней. Расчет на неизвлекаемость… Подполковник в Афгане третий год. Три ранения. Три контузии. Осколок, который врачи так и не рискнули вынуть из шеи. Три ордена Красной Звезды. …Кандагар – древний город. Две с лишним тысячи лет назад Александр Македонский построил здесь свою Александрию-Арахозию на месте уже существовавшего поселения. Историки сообщают, что в 1738 году персы превратили процветающий город в развалины, но уже через несколько лет он возродился и стал первой столицей самостоятельного афганского государства. Не знаю, какую технику два с половиной века назад использовал для разрушения персидский Надир-шах Афшар. Полагаю, что сегодняшние руины, сотворенные с помощью бомб, мин, снарядов, шаха вполне удовлетворили бы. На так называемой Черной площади, где справа высится глухая стена тюрьмы, а слева к дороге подступает «зеленка» (так называют заросли, опасные тем, что позволяют моджахедам приблизиться к дороге скрытно), вижу чуть ли не прозрачные от пробоин скелеты домов. Кажется, нет в городе забора, неотмеченного пробоинами или оспинами от пуль и осколков. Улицы Кандагара кое-где обсажены кедрами. Это настоящие кедры, хотя и похожие по виду на кедровую сосну, которую именуют кедром у нас в Сибири. Крутятся возле домов ребятишки, торгуют лавки. То и дело тарахтят мимо укрытые затейливыми пологами мотоколяски. Лошадки, украшенные яркими красными помпонами и цветами, влекут за собой повозки-такси. Словом, город пытается жить, хотя от ощущения войны и опасности тут укрыться негде. Метрах в трехстах, прямо в черте города, слышится уверенное хлопанье миномета. Кто стреляет? Куда? Из «зеленки» доносится стук пулемета. В той же стороне слышны разрывы – это по пулемету бьет артиллерия Афганской народной армии. Подполковник Полторабатько вынужден ездить здесь почти ежедневно – он отвечает за прохождение через город наших колонн с нефтепродуктами, грузами, продовольствием. Пояснения моего экскурсовода весьма своеобразны: – Вот справа один из знаменитых кандагарских базаров. Как-то шла колонна наших грузовиков, и вдруг ворота базара открываются, оттуданачинает в упор бить по колонне пулемет… А вот на этом месте мы позавчера сорок минут вели бой… Видишь голубой купол за дувалами? Это знаменитый мавзолей Ахмед-шаха Дуррани… А вот здесь вчера подбили наш бензовоз-«наливник»… Можно ли рассчитывать на сохранность города в такой обстановке? Некоторые кварталы центра, впрочем, выглядят более целыми. Но вслед за ними можно видеть и полностью разрушенные. Будь город застроен по-европейски, впечатление, наверное, было бы еще более угнетающим, чем при виде этих глинистого цвета развалин. Они как наросты на желто-бурой поверхности земли, лишены признаков времени, привычных черт нашего столетия… БТР, вырвавшись из города, мчит по шоссе. Ветер шумит в ушах, и, кажется, начни сейчас свистеть рядом пули – не услышишь. Слева, возле кишлака, вздымается вдруг белесое облако взрыва. Это из «зеленки», через наши головы, кто-то послал туда реактивный снаряд. Вот и ответное послание: рядом с кишлаком несколько легких дымков пушечных залпов. Это через наши головы пушки правительственных войск бьют по зарослям… Фейерверки девятого года войны.
В комнатке жилого модуля, сверх меры украшенной отработанными кружевами парашютов, собрались кузбассовцы – командир вертолетного звена капитан Василий Макаренко, штурман Сергей Муратов, летчик-штурман Алексей Есин. Родители Василия живут в поселке Улус-Мозжуха близ Кемерова. Первые навыки вертолетного дела получил он в Кемеровском аэроклубе ДОСААФ. Сергей – кемеровчанин. Алексей – из поселка Верх-Чебула. Задачи вертолетчиков опасны и сложны: приходится доставлять на поле боя воду и боеприпасы, вывозить раненых бойцов под пулеметным и ракетным огнем, участвовать в поисково-спасательныхи десантных операциях, сверху прикрывать наших воинов огнем. Ребята показали мне штурманскую карту района Все окрестности Кандагара испещрены синими кольцами и пометками. Синий цвет на картах – цвет противника. Зоны опасны для полетов. Могут запросто сбить. – Отсюдя мы вытаскивали группу десантников, оказавшихся в трудном положении. Один погиб, но остальных спасли, – показывает по карте Сергей Муратов. – А здесь, возле Кишкинахуда, меня в мае прошлого года сбили. Вертолет Муратова шел тогда первым в группе. Крупнокалиберный пулемет ударил с земли чуть вдогон. Поврежденный МИ-8 вынужден был кое-как приземляться посреди пшеничного поля. Уже на земле «духи» добивали беспомощную машину из минометов и гранатометов, сумели ее поджечь. – На борту у нас был раненый, – продолжает Сергей. – Вынесли его, оттащили от горящей машины. Пшеница – в рост. Постарались укрыться и приготовились к обороне. Вдруг в поле, метрах в ста пятидесяти от нас, садится вертолет капитана Тензина. Тензин тоже, между прочим, наш, из Кузбасса. Мы – туда. Донесли раненого. Тензин всех нас принял на борт и под огнем вывез. Большинство солдат и офицеров прибывает в Афганистан на два года. Авиаторам установлен другой срок – год. И не каждому удается свой год дослужить. За несколько дней до моего приезда вертолетчики потеряли двух товарищей – был сбит ракетой вертолет подполковника Хабибуллина. Позже я видел жуткие снимки места катастрофы – разрушившуюся при ударе о землю машину, человеческие останки, обгоревшие фрагменты тел… Листал в политотделе печальные документы: освидетельствование личностей погибших, приказ о снятии с довольствия, письмо матери в Новосибирск, письмо жене в Витебск… По-военному сухо, лаконично. …Позднее, в семьях парней, которые служат в Афгане, показывали мне письма примерно такого содержания: «Дорогие мама и папа! У меня всё хорошо. Вокруг зеленеют сады. В бой давно не ходим, а помогаем афганским друзьям убирать урожай на полях…» Видел я этот урожай... Продолжение часть 2  |
||
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
