Генерал-лейтенант Крянгэ Павел Семёнович,
умер 19 марта 2004 года..


.Крянгэ Павел Семёнович
Честь дороже жизни
Комиссия, которую я возглавил, вылетела в гарнизон для проведения расследования. Серьезных нарушений мы не обнаружили. Однако по оставшейся одежде поняли, что тела одного из погибших нет. Может, он жив? А если и убит, то оставлять его тело моджахедам тоже не годилось.
Чтобы найти его, я спланировал небольшую боевую операцию. Командующий план наших действий одобрил и дополнительно выделил несколько вертолетов из Кабула.
Мы решили начать с обстрела высот, окружавших то место, где упал вертолет, и, если там окажется противник, уничтожить его. А через несколько минут высадить саперов с миноискателями и группу охранения, и вслед за ними — комиссию. Моджахеды, зная, что мы своих в беде не оставляем, обычно минировали места падения нашей авиатехники, устраивали там засады. К счастью, на этот раз они не успели того сделать.
Я заявил, что операцию возглавлю лично. Члены комиссии стали меня отговаривать, говоря, что это не тот случай, который требовал бы моего личного участия в операции. На первый взгляд, они были правы операция и в самом деле была небольшой, так что справились бы и без меня, в этом я был уверен. Однако моя офицерская честь, чувство личной ответственности за жизни людей, за исход дела, инициатором которого я был, обязывали меня взять на себя непосредственное руководство этой боевой операцией, пусть даже она и небольшая.
Да и офицеры, хоть и настаивали на том, чтобы я остался, наверняка потом бы подумали — струсил. А если бы завязался бой и погибли люди из посланной мной группы, а то и вся она целиком, как бы я выглядел в глазах командования и подчиненных, перед памятью погибших, перед их родителями и родственниками?
Я убежден, что поступил правильно. Риск риском, но честь дороже собственной жизни. Поняв, что решения своего я не изменю, мне без лишних слов принесли автомат, бронежилет и боеприпасы.
Обнаружив место, где упал вертолет, мы приземлились. Неподалеку стоял подбитый автобус, и лежали трупы напавших на нашу засаду моджахедов. Вскоре мы нашли погибшего, собрали его останки, погрузили в вертолет. Кто-то предложил осмотреть автобус. Но я запретил — это нам дорого обошлось бы: в любую минуту моджахеды могли начать стрельбу, после чего, знаю по опыту, появились бы раненые и убитые, не исключено, что могла бы погибнуть и вся группа.
Возвращение прошло благополучно. Мы чувствовали, что совесть наша чиста — свой долг перед погибшим мы выполнили. Подвергаясь немалому риску, мы все-таки поставили точку в еще одной трагической афганской истории. Законы этой войны были настолько жестокими, что вернуть тело погибшего солдата его родителям было порой очень нелегко.
По решению маршала С. Соколова, который в это время находился в Кабуле, по этому происшествию было предпринято расследование. Меня чуть ли не обвиняли в лучившемся. Однако, убедившись том, что, если бы не мои решительные действия, могли бы погибнуть все двадцать человек разведгруппы, расследование прекратили.
Шло время, а обстановка в Афганистане оставалась крайне сложной и напряженной. По данным штаба армии к 1984 году оппозиция насчитывала около 1000 отрядов моджахедов. Впрочем, сведения эти были приблизительными. В действительности их наверняка было значительно больше.
Практически в сопротивление включилось все мужское население, имеющее оружие. Учесть численность воюющих было невозможно, так как днем афганцы работали на своих участках, боевые же вылазки они совершали, как правило, в послеобеденное время и ночью. А на следующий день вновь становились “мирными” жителями. В качестве военных моджахеды оказались крепкими профессионалами и, вдобавок к этому, дрались они с чисто религиозным фанатизмом.
Афганцы предпочитали нападать неожиданно, из засад, их налёты на посты охранения, колонны машин боевых частей были внезапными и стремительными. Открытого сопротивления они, как прави ... Читать дальше »